Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Не переживай. Мне-то нельзя пить, повеселитесь от души. Я сама тебя буду наряжать, – подняв на руки уже довольно тяжёлую Златку, Кет взбежала по ступенькам крыльца. Ночной дом встречал относительной тишиной. Относительной, потому что единственным звуком в по-летнему тёплой ночи, опустившейся на поместье, был истошный крик младенца. Злателина начала потихоньку ворочаться и просыпаться. Кетрин издала тяжёлый вздох – только укачала дочку, и – на тебе. Пройдя в детскую она нахмурилась – обычно Златка, пока шли тёплые месяцы, спала у неё на свежем воздухе, но теперь путь на балкон был заказан – писк Софии наверняка бы разбудил девочку. Уложив малышку в колыбельке, Кетрин наскоро разделась, дала левый сосок дочери. Как только та вновь заснула, позвала няню, накинула халат и фурией побежала в северное крыло. Вскоре её взору предстали две няни, бестолково мечущиеся по комнате и орущий младенец на руках одной из них. Лицо девочки раскраснелось от криков, стали видны сосудики на веках.

- Добрый вечер, что тут происходит? Почему вы не способны успокоить ребёнка?

- Мисс Пирс? – Девушка вся сжалась и смешалась, увидев пренебрежительную ярость на лице брюнетки – о надменном и капризном нраве той в агентстве по подбору персонала ходили легенды. – Она привыкла, что её укачивает миссис Фостер на ночь.

- А что вы делали, когда миссис Фостер не было дома?

- Я не знаю, я недавно здесь.

- Закройте окна, – поморщилась от лепета девицы Кетрин, – я не желаю слышать эти вопли. У меня не спит ребёнок, и если через десять минут здесь не будет тишины…

- Миссис Фостер просила не закрывать, мисс Пирс, и не включать кондиционер, пока не поменяют фильтр, – вступила в диалог вторая женщина, постарше. – Поэтому мы оставили открытыми.

«Что за бред?»

Кет замерла. Бред или нет, а подставлять экономку, меняя заведённый порядок в доме в отсутствие Розы и дискредитируя ту перед нянями, именно сейчас было нельзя – она дала обещание, что с ребёнком всё будет отлично, сын Розы находился в крайне тяжёлом состоянии. Будь оно проклято это слово, о чём, а точнее чем она только думала? Нашлась самаритянка… Но обычно такая гибкая совесть, на сей раз тут же подсказала, о чём.

- Ясно. Если ребёнок не угомониться, придётся закрыть, – всё же сбавив обороты, холодно сообщила Кетрин. Кивнула на малышку: – Что она? Голодная или колики?

- Не должны быть. Просто не может успокоиться.

- Дайте я попробую.

- Берите, – опасливо передав Софи женщине, которую мистер Майклсон чётко обозначил не гостьей, а хозяйкой дома со всеми вытекающими, женщина отступила на пару шагов. – Ну, как?

Несколько минут – ребёнок орал по-прежнему. Выдохнув и сунув в рот малышке пустышку, Кетрин присела на диванчик:

- Дайте телефон. – Получив трубку, и стараясь не обращать на цепкие пальчики больно тискавшие её нежную грудь, она быстро набрала номер: – Роза?.. Простите за беспокойство, но не скажете, что Вы делали, когда отсутствовали на выходных?.. Она кричит… Ничего-ничего, не стоит извинений, всё понятно... Продиктуйте её телефон, пожалуйста, и всё… Бумагу и ручку, – скомандовала девушка, чувствуя, как сильно колет виски мигрень. Получив требуемое, она наскоро записала номер и передала старшей няне. – Вот, эта женщина кормила ребёнка грудью, и он успокаивался, позвоните ей и попросите шофёра привезти. Деньги выплатите по ночному тарифу. Побыстрее. – Неожиданно повисла тишина, Кет прикрыла глаза, наслаждаясь минутным покоем. Девочка наконец замолкла, видимо, согласившись на пустышку, и это была поистине Божья благодать – последнее время она не выносила детский плач… Но вспомнив про тяжесть на руках, которую в безбрежной усталости даже не чувствовала, Катерина распахнула веки: – Что Вы-то стоите столбом? – кивнула она молоденькой девушке, – возьмите у меня этого ре…

Она осеклась, неверяще глядя вниз и лишь сейчас поняв, что случилось. Всё время тискавшая её грудь малышка, пробралась под халат, кое-как наброшенный на голое тело после кормления Злателины, выплюнула пустышку и найдя нужное, взяла в рот крошечный сосок. Выйдя из оцепенения, женщина резко отняла у ребёнка грудь. София завизжала словно её резали, у Кет заложило уши.

- Уберите это от меня! – с отвращением Кет буквально откинула ребёнка в руки молодой девушке.

- Мисс Пирс?

- Я слушаю… Быстрее же, – казалось, этот день никогда не закончится. Перед глазами плясали звёздочки от головной боли, к горлу подступила тошнота. – Когда эта дама будет тут?

- Её не будет. Миссис Фостер обращалась к ней более двух недель назад, а сейчас у женщины мастит.

«Дьявол! Провалиться бы Элайдже тоже вместе со нею!» Но Элайджа провалиться не мог, ибо сегодня он развлекался в исключительно мужской компании, если не считать обычных в этих случаях шлюх за людей, а она мучилась тут по его вине. Кет захотелось завыть белугой.

- Почему она так кричит?! Разве смесь не вкуснее грудного молока?

- Её смесь без лактозы, поэтому грудное молоко вкуснее. – Пожала плечами женщина. – Или у Вас оно просто вкусное.

Вкусное. Катерина старалась изо всех сил, чтобы Златке нравился его вкус, изо дня в день отказывая себе в любимой еде и питаясь подчас неприятной. И предназначалось оно только родному золотку, а не всяким приблудышам. Но в эту минуту женщине казалось, что она сама сейчас зарыдает…

- Ладно, давайте ребёнка. – Скривившись от головной боли, Кет взяла черноволосую девочку на руки и дала той правый сосок. Крепкие губки тут же ухватились за него, и София с энергичностью насоса принялась высасывать молоко, которое не замедлило начать поступать. Катерина устало откинулась на спинку дивана – противно, но по крайней мере ребёнок снова замолк и дал покой её несчастной голове. Раздалось мерное сопение, грудь даже немного тянуло – дорвавшись до желанной пищи, София буквально доила женщину, ей похоже просто нравилось сосать и трогать тёплую грудь, – но наступила, наконец, тишина, диванчик в детской, сконструированной по образу комнатки Златы, был мягким и тёплым, и, не заметив как, брюнетка заснула вместе с живой грелкой на руках. Переглянувшись, няни вышли из детской.

- Тише, котёнок, – в темноте сообразив, что Златка срыгнула ей на халат, Кетрин скинула испорченную вещь на пол и укрылась одеялом, лёжа на кровати. Но через часа или полтора проснулась, поняв, что замерзает. Ребёнок потянулся, хлопнул её по носу ладошкой и, склонив голову, чтобы поцеловать макушку, Кет вдруг почувствовала, что пахнет не совсем Златкой. И лежит она сама на диване голая, прикрываясь небольшим детским одеяльцем. Из открытого окна вновь потянуло прохладой. Глаза женщины распахнулись, лёгкий хлопок в ладоши – включился мягкий ночной свет, малышка запыхтела, начиная пищать. Волосы на головке дочери были тёмные, а не рыжие, и вообще это была вовсе и не её дочь. Пообещав себе уволить нянек, Кет переложила малышку в колыбельку, поражаясь как можно было заснуть с не своим ребёнком на руках.

Девочка в ворохе кружев выглядела совсем крохой. Катерина вдруг улыбнулась в темноту. Как бы гадко ни воспринимался обман, но Эл её любил. Может, и сейчас любит. Хотя бы немножко как ностальгию. Не думая, что делает, брюнетка погладила малышку по щеке. Да не малышку, конечно, – любовь мужа, если ещё точнее обретшее такую странную форму выражение этой любви. Пусть даже и бывшей. София была единственным вещественным доказательством того, что Элайджа всё равно её любил, любил до такого безумия, что пошёл на преступление и купил живого ребёнка, лишь бы она не страдала.

- Мама уже здесь. Тише. – Быстро вернувшись к себе, устроившись на своей постели и приобняв начавшую сонно трогать пальчиками её грудь дочь, Кет подумала, что нужно как-то решать проблему с Софией. Кормить приблудыша снова и портить из-за неё свою грудь до приезда Розы, которая бы нашла замену прежней кормилице, Кетрин не собиралась, но решать проблему с плачем как-то надо – послезавтра свадьба. Говорят, есть какие-то составы на основе маковой настойки или чего-то подобного, успокаивающие детей как лёгкий наркотик. Вроде бы они не очень вредны. Экспериментировать со Злателиной Кетрин бы, конечно, никому не позволила, но чужой ребёнок… Потерпит, в детском доме в Болгарии с ней бы обходились и вовсе худо за такие вопли. Точнее на вопли бы и сил не было. И зевнув, Кет и сама сладко заснула.