Приходите за счастьем вчера (СИ)

Неожиданно для невесты, Сальваторе подхватил девушку на руки и закружил. Шляпка слетела и упала где-то в стороне, несколько шпилек прыснули в сторону вместе с прядями каштановых волос и, с визгом схватив мужа за шею, Елена залилась звонким смехом в ответ, к которому присоединился хрипловатый Стефана, и их голоса, молодые, радостные и полные жизни растворили напряжённую атмосферу, до того незримо преследовавшую этот праздник. Лицо Кет тоже засияло, и она бросилась на шею к сестре.

- Всё будет замечательно, я обожаю его, – живо шепнула на ухо Елена, и Кетрин в тот момент поверила ей.

Возвращение с прогулки было шумным, как и всегда на таких празднествах. Ввиду тёплого времени года обед решили устроить на свежем воздухе, поэтому в дом зашли только привести себя в порядок.

- Не смотри так внимательно, и без тебя у мужика сердце щемит.

- Сердце… Скорее уж у бедолаги яйца свело, – усмехнулся Элайджа. – Кто это? Ощущение, что мы пересекались по бизнесу.

- Мейсон Локвуд – один из содиректоров «Vine&Spirit» после смерти Алека Пирса. – Вскинул бровь Клаус, с насмешкой глядя на брата, скосившего взгляд на бывшую жену в компании высокого русоволосого мужчины. Его лёгкий тон Элайджи не обманул. Конечно, ничего экстравагантного Кетрин и Локвуд не творили, но ряд жестов, вовремя поданная накидка и перчатки, обмен быстрыми взглядами, без экивоков показывал, что на этой свадьбе брюнетка – спутница Локвуда, нет-нет, да не удерживавшегося и бросавшего на женщину говорящие взгляды. – Странно, что ты его не узнал.

- А я уже должен знать любого менеджера местечкового пошиба? – подхватив с подноса официанта вино, Элайджа всё же отвёл взгляд от парочки. – Мда, Кетрин катится по наклонной. А ведь сначала были сенаторы из приличных семей…

- За сенаторов это она замуж собиралась, а интрижки... Кстати, не такого уж и местечкового – Локвуды очень богаты, и входят в элиту штата Виргиния. Мейсон Локвуд не просто окончил Пристон, а сделал неплохую карьеру, и счастье, что Алек заполучил его в попечители своего бизнеса. Он не постоянно работает в фирме Пирса, а в качестве приглашённого эксперта.

- Ты-то откуда знаешь всё это?

- Между делом, всё же напоминаю твоему воспалённому мозгу, активно представляющему Кетрин и данного господина, сплетающимися на широкой постели: мэр Мистик-Фоллз – его родной брат и по совместительству богатейший человек, если ты это уже совсем не помнишь, – не сдержал иронии Клаус, – а моя жена – дочь шерифа этого же замухрышечного городишки, и увы, она страшно болтлива.

- Ты уже слышишь, о чём вещает Керолайн?

- Периодически включаю слуховой аппарат, а ты – поспокойнее.

- Я спокоен, хотя сомнительное удовольствие – смотреть как озабоченные хлыщи тянут отростки к кормящей женщине?

- Если у него мужская физиология отростки вытягиваются сами. Может, это лучший друг детства.

- Лучший друг женщины – её муж.

- Ты бывший, – индифферентно напомнил Николаус.

- Содержу я её как самый настоящий, – ни с того ни с сего беленея, и приводя последний и первый аргумент в своём арсенале рявкнул Элайджа, едва не швыряя рюмку на поднос опасливо косящемуся на гостя официанту. – Бешеные деньги вкладываю, а мне тут устраивают шоу на троих.

- Шоу на троих – это если тебя от всей этой нежной женской душонки приголубят с Мейсоном одновременно, а пока ты в пролёте, – развеселился Клаус, но через мгновение посерьёзнел. – Не думай начинать разбирательства с Кетрин. Есть бизнес, и ты должен быть в форме, а не под седлом.

- Я когда-нибудь заваливал работу из-за личных неурядиц?

- Единственное, что меня успокаивает. Но, Кетрин… – Клаус прищурился, сообщив: – Она без царя в голове, но всё равно тебе нравится, как бы ты не желал обратного, брат. Заведи другую.

- Ты сам сказал – сейчас слишком много работы, чтобы отвлекаться на что-то ещё.

- Я же не про жену. Раньше тебе это не мешало.

- Раньше моё время не занимал ребёнок.

- Двое.

Напоминания о Софии Элайджа не переносил, поэтому голос стал твёрже и успокоился.

- Тем более. Я уже должен оправдываться за свою постель?

- Как знаешь. Просто я не желаю, чтобы ты разделил судьбу того американского финансиста, который тоже был отнюдь не дурак, пока его не шмальнул любовник жёнушки. Кстати, она была тоже откуда-то из тех краёв. А Кетрин хотя и не настолько тупая сука как Мередит, но опасный человек. Где ты их откапываешь только…

Поджав губы, Элайджа разглядывал разноцветную толпу, спешащую к выходу на террасу. Как назло, Катерина была сегодня безупречна – само обаяние вкупе с красотой и чувственной непосредственностью, облачённое в тёмно-лиловый шифон, – когда он позабыл, как она умеет выгуливать вечерние туалеты? Кажется, фигура совсем восстановилась после родов… Катерина так не любила осень, но именно это время года буйное и бесстыдное своей яркостью, шло её фигуре – слишком женственной, чтобы быть стильной, и лицу – слишком расцвеченному природными красками, чтобы им претендовать на аристократичность. И её улыбкам – чувственным, чуточку неприличным, хотя теперь он знал – Катерина часто вовсе и не вкладывала в них этого неприличия, так уж у неё само получалось, – осень такая же обнажённая в разноцветной листве, последних цветах и паутине, плывущей по воздуху, как женщина на ночном свидании в роскошном нижнем белье, тоже шла. Они с Еленой родились осенью, вышла за него осенью, их малышка была зачата осенью – нет, Элайджа искренне не понимал, почему Катерина считала это время года несчастливым.

Николаус напрасно беспокоился: его братом полностью овладели два абсолютно противоречивых настроения – задумчивое, почти философское, несвойственное ему поэтическое восхищение бывшей женой и ревнивая досада на то, что она так хороша. Эти чувства, кипя внутри, позволяли оставаться вполне спокойным, когда она перешёптывалась с Локвудом или принимала из его рук бокал с аперитивом. А Локвуд… Элайджа не имел привычки быть придирчивым к мебели, но в глубине души признавал, что экстерьер американца привлекателен для женщин.

- Я понимаю твои причины затеять разговор. Не беспокойся, у нас нет ничего общего, кроме Златки: у неё своя жизнь, у меня своя, – наконец, сказал он. И вдруг в голове щёлкнуло, его осенило понимание сказанных ей утром слов. – Господи, она ведь без…

- Без чего? – переспросил осекшегося брата Николаус.

«Без трусиков…»

- Без сопровождающего. – Глаза впились взглядом в руку Мейсона, лежащую на талии брюнетки. Наряд в римском стиле в пол, нижних юбок достаточно плотных было пару штук точно, но это дела не меняло. – Поэтому и Локвуд.

- Не похоже, что только поэтому. Кетрин не из тех, кто тратит время на ветер, да и твоей ревности она явно не хочет. Делай выводы.

- У меня вообще маловато непроблемных родственников, поэтому не хочется новых.

- Не любишь американский акцент?

- Только в мужском исполнении.

- Ладно, проехали. Когда ты улетаешь в Африку?

- Двенадцатого, но…

- Вот где вы спрятались! О чём секретничаете? Ведь сейчас же вальс будет. Смотрите же, смотрите!

Это вездесущая Керолайн в элегантном чёрном платье с Нессой и Дэвидом едва ли не бегом спустилась по лестнице, усадила детей и, разыскав в толпе мужчин и подхватив их под руки, поволокла к освещённой зале.

Штраус. Кетрин ни мгновение не сомневалась, что Елена выберет его и именно «На Голубом Дунае» для открытия свадебного вечера и с первых аккордов торжественной музыки, наполнившей величием каждый уголок залы почувствовала, как в сердце поднимается волна предчувствия успеха. Не просто успеха этого бала, а главное – успеха Елены, уже переодевшейся в длинное платье и теперь белым облачком кружившейся по залитой светом зале рядом со Стефаном. Не было в сестре сейчас профессионального прогиба спины, улыбка оставалась лёгкой и беззаботной, постановка рук мягкой и грациозной, без привычной конкурсно-преподавательской жёсткости, и вся она казалась невесомой, трепещущей и сотканной из воздуха. Нежной от макушки, увенчанной причёской итальянского пучка и кончиков пальцев в тоненьких гипюровых перчатках, до краешка подола, расшитого кружевными розетками. А Стефан… Почему-то Кет относилась к нему с предубеждением до самого сегодняшнего вечера, наверное, потому что за этот год Елена сильно изменилась – стала жёстче, грубее и равнодушнее. С другой стороны – с чего бы в этом мог быть виноват Стефан, видевший в её сестре идеал? Но сейчас глядя, как аккуратно тот держит Елену Кетрин подумала, что сестра вытянула счастливый билет. Такой красивый мужчина, безупречно воспитанный, умный, серьёзный… Этого немало. Но достаточно ли? Ей почему-то пришло в голов, что дело не в грубости и всём побочном, Елена за этот год утратила то, с чем никогда не расставалась раньше – мечтательность. Хорошо это или плохо? Впрочем, выбор уже сделан, оставалось только ждать. Первая часть вальса для двоих окончилась и потянулись пары, как на подбор удивительно красивые – Кет отстранённо подумала, что редко на каком собрании собирается такое количество внешне привлекательных людей, – Дженна с Риком, Керолайн с Николаусом, Бекс с Нейтлендом, и дымка слёз рассеялась, настроение сестры как это бывало обычно передалось и Катерине.