«Молчи» (СИ)

Роуз хмурится, вздрагивая, когда телефон вновь вибрирует. Номер Мэй. Со злостью отбрасывает мобильный подальше, зная, что нет необходимости ждать звонка от Дейва. Он дал ей понять, что они расстаются. Всё. Перестань сидеть и томить себя ожиданием, Лил.

Девушка отводит взгляд, поднимая его на окно. Смотрит. Долго. Чувство одиночества? Да вот же оно. Сидит рядом. В самом темном углу комнаты. И смеется, растет, увеличивается, вскоре достанет до Роуз и придушит. Девушка с чувством тоски разглядывает окно комнаты Дейва, и слегка приоткрывает рот, когда замечает какое-то движение в темноте. Привстает на колени, опирается на подоконник, с напряжением всматриваясь. Запах гари увеличивается.

И Лили пробирает дрожь, когда слышится смех. Незнакомый. Грубый. Она резко распахивает створки окна, с ужасом уставившись на языки пламени, что начинают искриться, отображаясь в стеклах. Поворачивает голову. Автомобиль. Темный. Несколько мужчин, парней бегут к нему. Один из них поджигает тряпку в бутылке с керосином и бросает в сторону дома Фарджа. Они что-то в восторге кричат. Лили со страхом отходит от окна, слезая с кровати. Видит, как огонь распространяется, все больше охватывая жаром.

Черт.

Роуз разворачивается, на слабых ногах кидается в коридор. Бежит к лестнице. Её мать уже стоит на крыльце, придерживая входную дверь. Отец, кажется, вызывает пожарных, ведь ветер сильный. Огонь может перейти и на соседние дома.

Лили босиком выскакивает на крыльцо, не реагируя на зов матери, и давит пятками снег, пока приближается к забору, за которым горит дом. Черный дым поднимается в небо, пламя с безумной скоростью окутывает этажи.

Роуз хмуро, с настоящим ужасом наблюдает за происходящим. Отвлекается только на автомобиль, салон которого рвется от громкой музыки. Он трогается с места с визгом в колесах, и девушка оглядывается, не поправляя волосы, когда те, под давлением ветра лезут в лицо, прилипая к губам. Напугано провожает взглядом машину, вновь оборачиваясь к горящему дому Дейва. Мать уже подходит, тянет дочь в дом, чтобы та не дышала дымом, но девушка продолжает стоять на месте. Смотрит. На пламя. На черные облака, сливающиеся с небом.

Они сожгли его дом. Почему-то Лили связывает это с каким-то знамением. Что-то не так. Происходит или же произошло нечто очень нехорошее. Чувствует. Знает.

И сердце до омерзения сдавливается, а кислород смешивается с гарью.

***

Мне ничего не снилось. Никакие кошмары не преследовали в мире грез, и таким же образом ничего не оказывало давление в реальности, когда открыла глаза. Так необычно. Я успела позабыть, что значит мгновение сна, в котором ничего нет. Именно секунда темноты, по окончанию которой ты уже просыпаешься, видя неприятный бледный луч света у потолка.

И тишина. Все та же тишина вокруг. Никакого шума воды. Никакого детского крика и плача. Ничего. Даже странно пусто в голове. Мои чувства, что преследовали вчера, оставили осадок, но эмоционально я словно восстановилась, получив неприятное равнодушие взамен ощущениям.

Умываю лицо. В ванной трещит лампочка. Свет мерцает, принося боль глазам, в которые смотрю довольно продолжительное время, после чего, не вытираясь, покидаю холодное помещение, медленно шаркая в комнату, которую больше не вижу причин запирать на ключ. Больше никакие тайны это место не хранит. У меня нет секретов.

Время раннее. Полдевятого утра. Проверяю телефон до и после того, как одеться. Теплые вещи ещё не достала с чердака, да и не стремлюсь оградить себя от мороза. Именно он должен оживить мой организм после эмоционального взрыва, так что натягиваю футболку, джинсы, кофту и кеды. Все. Постоянно слышу неприятный гул со стороны окна, но не обращаю на это внимание, зная, что сейчас у меня одна цель — связаться с Лили, поэтому беру телефон, сунув в карман, и покидаю комнату, не спеша иду к лестнице, отчего-то побаиваясь выходить на улицу. Дискомфорт ещё не прошел.

Открываю входную дверь. Первое, что вижу, — это машина скорой помощи на дороге. Хмуро, но без интереса рассматриваю её, пока справляюсь с замком, закрывая. Спускаюсь по крыльцу, неосознанно прислушиваясь к разговорам соседок, что собрались у калитки забора соседского дома. Эти богатые домохозяйки постоянно чешут языками, поглядывают на машину с мигалкой. Кажется, я вижу и полицейский автомобиль. В чем дело?

Выхожу за калитку, невольно остановившись, придержав дверцу. Смотрю на мистера и миссис Пенрисс, что стоят на крыльце своего дома. Женщина ещё пытается выглядеть расстроенной, а вот мужчина, покрытый синяками и ссадинами, всем видом демонстрирует ещё кипящую ярость. Не понимаю, что именно происходит, поэтому трачу время, пока подхожу к соседкам, пытаясь быть вежливой:

— Доброе утро, — без эмоций. Они спешно здороваются в ответ.

— Что произошло? — у нас тихий район. Странно, что здесь такое столпотворение.

— А ты не слышала? — одна из женщин галдит с таким видом, будто произошло нечто грандиозное. — Выстрелы, перепалка ночью.

— Да-да, громкая ночь, — вторая подхватывает.

— Сын Пенриссов стрелял.

Я слегка мнусь, хмуря брови, и оглядываюсь на автомобиль скорой помощи, наконец, замечая каталку. С каким-то мешком. На ней. И этот мешок застегивают на молнию. Моргаю, приоткрыв рот, и с неправильной тревогой спрашиваю:

— Он кого-то застрелил?

— Уф, — одна из женщин махнула рукой. — Говорят, ругался с родителями. Думаю, хотел их застрелить.

— Да-да. А застрелился сам, — галдешь растет. Женщины с ярым удовольствием обсуждают свежие новости. А я смотрю на то, как каталку грузят в машину.

Причард застрелился?

«Обещаю, мы больше не увидимся».

Будто, знал. Нет, задумывал. Был уверен, что сделает это, но…

Дверьми автомобиля хлопают. Родители Причарда остаются невозмутимы. Кажется, они выдыхают с облегчением, ведь их кошмар закончился. Серьезным взглядом провожаю автомобиль скорой. Они даже не поедут за ним в морг?

«Такой, как я, не создан для подобного». Как-то так звучала его фраза. Знаете, это неприятная мысль… Будто всех нас. Всех таких, как Причард. Нас ждет такой же конец?

Не могу точно сказать, что чувствую. Быть может облегчение? Вовсе нет. На самом деле, внутри всё та же пустота. Ничего. Просто понимаю, что ещё одна жизнь вот так закончилась. Был человек. Был отдельный мир со своей болью. Теперь его не стало.

Причард Пенрисс застрелился. В груди вновь сжалось. Мне ни хорошо. Ни плохо. Но беспокойство сдавливает глотку, даря не самое приятное покалывание в сердце.

— А по нему видно было, что больной, — соседки продолжают обсуждать, поэтому сердито стреляю в их сторону взглядом, не сдержав порыв:

— Пошли вы, — рычу довольно громко, чтобы точно быть услышанной, и поворачиваюсь спиной к женщинам, которые теперь осуждают меня за дурное воспитание. Плевать. Шагаю с гордо поднятой головой. П Л Е В А Т Ь. И не одной мне. Краем глаза смотрю на родителей Причарда, которые переглядываются. Женщина слишком нервно дергает локоны своих волос, мужчина постоянно чешет щетину. Они возвращаются в дом. Закрывают дверь.

Хотелось бы мне с таким же равнодушием принять смерть Причарда, но что-то покой не наступает, а мысли продолжают увеличивать свою тяжесть, потянув мою голову слегка опуститься.

Был человек. Была вселенная. И так просто всего не стало.

Вот, что меня мучает, заставляя думать о Пенриссе, хотя вовсе не желаю этого. Мне не нравится задерживать мысли о человеке, которого больше нет. Почему в голове эта информация не укладывается? Для неё вообще не должно быть место, но… Срабатывает это чертово понимание, эта человечность. Я ведь говорила с ним ночью. Я видела, что с ним было что-то не так, но проявила эгоизм, поскольку этот человек не достоин моего внимания за поступки. Но… Черт, отчего такое неоднозначное, разрывающее меня на части чувство неопределенности?

Его нет. Причарда больше нет. Его…

Ускоряю шаг, сильнее опуская голову.

Неправильно. Каким бы он не был, чтобы не творил, он не заслуживал такого конца. Если быть честной, то последние дни и события, я вполне разрешала себе задумываться о возможности его изменения. Он правда вел себя иначе. Его поведение в школе, его приходы ко мне. Пенрисс ведь прятался в моем доме. Он не признавал это открыто, но сбегал ко мне, и…