«Молчи» (СИ)

— Эй… — шепчет, не зная, куда себя деть от шума, что загоняет его в угол. Дилан поднимает голову, взглянув ему в глаза.

Гудение, свист, «стреляй», «убей», «давай» — все это. Оно льется в потоке брани. Фардж моргает, зная, что его глаза уже слезятся, а брови еле хмурятся:

— Ты ч-чего? — запинается, сглатывая, и нервно усмехается. — Хэй…

Дилан поднимает оружие, направляет на друга, который больше не дышит. Больше ничего не слышит. Просто. Смотрит. На. О’Брайена. Тот. Равнодушно. Смотрит. В ответ. Между ними наступает секундная вселенская тишина. Дейв не верит, поэтому с неприятными слезами пускает смешок, сделав шаг к другу, еле качнув головой:

— Дил...

Выстрел.

Глава 48.

Весь мой дом погружен в темноту. Нет, с электричеством все в порядке. Почему-то я уверена, что именно во мраке меня никто не найдет. Давно мне не приходилось оставаться одной. Тяжело находиться в тишине первое время, но вот уже второй час после полуночи брожу по коридорам, привыкая к окружающему молчанию. Мышление остывает, злость отступает. Но обида остается. Думаете, почему меня так задело отношение О’Брайена? Если бы он попытался прояснить все нормально, поговорить, обсудить, то я бы ещё поняла его намерения, но он просто бросил меня. Просто не захотел заниматься этим. Заниматься мной.

Я говорила ему, что самый сильный страх — это стать ненужной. Он сказал, что я не нужна ему. Отказался, недолго думая. И тогда ощутила этот укол в сердце. Дернул за больное. Встревожил детский страх. Я правда почувствовала, как превращаюсь в ребенка прямо на глазах у человека, который стал занимать одно место по важности с моей матерью. Он отказался. Даже не изменился в лице. Нет, говорил с неприятным смешком, будто его слова — это очевидный факт. А мои — безумный бред. Дилан О’Брайен не создан для отношений, так почему я об этом не знала? Почему он сам начал проявлять ко мне что-то? Не верю. Не смогу поверить.

Хожу по кухне, иногда поднимая взгляд на окно. В руках сжимаю телефон. Ладони все ещё дрожат, но панические ощущения пройдут. Надо только перетерпеть. Прижимаю мобильный к уху, уже в который раз набирая номер Лили. Я должна обозначиться. Сообщить, что я здесь, я не уехала. Я с ней. Я не Дилан, ни Дейв. Не брошу её. Тем более, переживать все происходящее вместе будет легче. Если честно, да, осталась здесь, но понятия не имею, как и в каком направлении двигаться дальше. Мне нужно от чего-то отталкиваться. Необходима уверенность и знание того, что делать. А чего я хочу? Сначала найти Дилана и разобраться. В случае если он не заберет свои слова обратно, если не извинится, то я уеду, больше ничего не станет держать меня. Если же парень одумается, то будем уже решать, как помочь ему и Дейву. Выход есть. Всегда. Это я поняла, пока была у Оливера.

Роуз не отвечает. Пишу сообщение. Нет реакции. Видимо, она ещё не отошла от шока. Бедная. Завтра поеду к ней, не сейчас. Слишком поздно, да и мать её начнет противостоять. Не думаю, что она будет в восторге от моего присутствия.

Опускаю телефон, взглянув на экран. Черт. Складываю руки на груди, потирая плечи. Кожа холодная. Мороз пробирает до костей, и шоковое состояние немного напоминает о себе, иногда заставляя остановиться, замереть от ощущения растущей паники. Эмоций, вызывающих слезы. Я справлюсь.

Подхожу к окну, чтобы выглянуть на темную улицу, дорога между домами освещена бледным светом фонарей. Стою. Чувство одиночества растет в груди, но я глотаю его, томно выдохнув. Не смогу уснуть. Сейчас, смотря на ночные дома, полностью ощущаю, насколько Лондон неправильный город. Он полный одиночества, дарит тебе чувство ненужности. Холод. Мороз. Снег. Ничего теплого. Только серость. Не удивлена, что многие здешние проникаются идеей суицида. Депрессия — твой друг, если ты живешь в стенах зданий Лондона.

Продолжаю стоять на месте, иногда опуская взгляд на подоконник, и спокойная улыбка проявляется на лице. Мать уже успела протереть пыль и полить цветы. Поразительная женщина. Убралась перед выездом. Очень благодарна, что она доверилась мне, значит, она уверена в моей силе. Обещала перекинуть мне деньги на карточку, звонить. Часто звонить. Я не против. Буду рада её слышать. Главное, чтобы отец не узнал, где она. А мужчина будет искать, ведь мать заблокировала его счет, чтобы тот больше не смог распоряжаться деньгами, иначе бизнес накроется. У взрослых свои проблемы и их много. Не хочу отягощать.

Меня все ещё преследует мнительное чувство, будто кто-то следит за мной из темноты, поэтому постоянно озираюсь по сторонам, дабы успокоить нервную систему. Желаю продолжить пустую ходьбу по дому, но взгляд цепляет силуэт. Останавливаюсь, в первую секунду хорошенько напрягшись, но тут же отпускает, когда понимаю, кто это. Но и радости это не прибавляет.

Причард еле ковыляет по центру дороги. В руках его бутылка, которую он постоянно тянет к губам, запрокинув голову. Точно под чем-то. И я бы оставила его в покое, если бы внезапно не вспомнила кое-что. Случай, который до сих пор вызывает вопросы в голове. Заняться все равно нечем, поэтому общение даже с таким, как он, может помочь пережить ночь.

Обнимаю себя руками, быстро выходя в коридор. Беру первую попавшуюся кофту, замирая у самой двери. Пальцами щупаю ткань. Местами жесткая. Хмурюсь, опять эти чертовы эмоции комками встревают в глотке, когда медленно поднимаю кофту к лицу, вдыхая аромат.

Никотин. Его вещь. Не моя. Почему она до сих пор пахнет им? Или мне кажется?

С трудом удается отогнать слезы и натянуть на себя кофту. Открываю дверь, выходя на крыльцо, и с удивлением изучаю положение тела Причарда. Он ложится на асфальт дороги, раскинув руки, и пускает белый пар в черное небо. Застегиваю кофту, грея ладони в карманах. Медленно направляюсь к парню, который не сразу реагирует на приближение. Он только что-то шепчет, засмеявшись, после переводит на меня взгляд, изогнув брови:

— Приве-ет, детка, — тянет. Он точно что-то принял. Встаю рядом, хмуро смотрю в ответ, заставляя себя говорить спокойно:



— Здравствуй, — ровно и безрадостно.

— Оу, — парень усмехается. — Выглядишь разбито.

Не могу сдержать смешок, ведь лицо Причарда в синяках:

— Ты себя видел?

— Это нормально, — хрипло хихикает, пытаясь присесть, чтобы вновь сделать глоток, но валится обратно на спину, как черепаха, и сдается, качнув головой. Смотрит в небо. Слишком серьезно для нетрезвого человека. Я не хочу долго терпеть его компанию, поэтому перехожу к теме, интересующей меня:

— Я задам тебе вопрос, — без вопросительной интонации произношу, медленно опускаясь на корточки. Пенрисс переводит на меня равнодушный взгляд. Или усталый. Бог знает, но сейчас он чем-то напоминает Дилана.

— Все, что хочешь, — задумчивый тон голоса идет в резонанс с пьяной улыбкой.

— Тот случай, — обнимаю колени, — в уборной, когда ты столкнулся с Донтекю.

— Ну, — парень поворачивается набок, подперев щеку кулаком. Поднимаю взгляд с белого асфальта на парня, хмуро продолжив:

— Почему Донтекю ушел? Его не останавливает ни Дейв, ни Дилан. Между вами тоже что-то произошло? — предполагаю, смотря в глаза Причарда, а тот медленно скользит языком по губе, явно задумавшись над ответом:

— Хочешь знать, почему он боится меня? — усмехается, и я киваю, не веря:

— А есть то, чего этот мудак боится?

— Да, — он улыбается. — Меня, — опускает недолгий взгляд на мои губы, но меня это не сбивает с толку, поэтому продолжаю:

— Почему?

Причард чешет пальцами затылок, пуская смешки:

— Потому что я больной, Мэй, — смотрит на меня. — Ты же знаешь, — хихикает, делая глоток.

— Я знаю, — жестко произношу. — Но как это влияет на Донтекю?

— Он знает, что я могу, — парень присаживается, и мне приходится немного поднять лицо, чтобы продолжать с уверенной остротой смотреть на него:

— Откуда ему знать? Ты хоть понимаешь, какой он ублюдок или…