«Молчи» (СИ)

— Мэй, — Причард тянет мое имя, с какой-то простотой признаваясь. — Моя мать крутила с ним шуры, — улыбается, а я не глупая, начинаю выстраивать картинку, опираясь на его слова. Пенрисс наблюдает за моим лицом, усмехаясь, и немного наклоняет голову, чтобы выдохнуть пар мне на лоб:

— Моя мать встречалась с ним, хотя была помолвлена с мистером Пенриссом, — с неприязнью в голосе говорит, опять отпивая. Я сильнее хмурюсь, наклонив голову, ведь начинаю понимать:

— Стой… Ты же не…

— Не сын Донтекю? — он смеется. Долго, но после серьезно смотрит на меня, подняв брови:

— Херово, да? — с нервной усмешкой фыркает, поднося бутылку к губам. Пытаюсь разобраться, но парень сам продолжает:

— Мамка быстро смекнула, что он какой-то больной, и, кстати, у него есть даже выписка из больницы, поэтому она, узнав о беременности, сказала своему жениху, что ребенок от него. Они быстренько поженились, а после моего фееричного появления на свет, стало ясно, что я не его сын, — поднимаю глаза, внимательно слушая. — В возрасте трех лет я уже начал проявлять признаки того заболевания. Как у Донтекю. Признаться перед всей семьей в измене мамка не могла, да и муж не позволит, это такой, пиздец, позор, — вынимает из кармана пачку сигарет, поставив бутылку на асфальт. — Они стали держать мое заболевание, как и меня, от всех подальше, — сует сигарету в рот, взяв зажигалку. У меня такое чувство, что он невольно рассказывает об этом. Вряд ли кто-то, когда-нибудь выслушивал его. Поэтому, не желая, слушаю я.

Дымит, внимательно следя за облаками никотина:

— Держали, как собаку какую-то, — стреляет взглядом в меня. — Ты в курсах, да, какие у них методы? — смеется. — Ахуенные, — пускает дым мне в лицо. Хмуро вздыхаю:

— Вот, почему твой отец, то есть…

— Мистер Пенрисс, — кивает. — Да, он не особо меня жалует, — затягивает.

— То есть, Донтекю боится тебя, потому что ты… — не хочу заканчивать. Это делает Причард:

— Я такой же, как он, — внимательно следит за моим выражением лица, но остаюсь невозмутимо холодной и скупой на эмоции. Только тянусь к бутылке, решая, что нужно сделать глоток. Это поможет освоить информацию. Глотаю. Горько. Морщусь, ладонью касаясь губ, и единственное, что выдаю, это короткое:

— Жесть.

— Все они… — Пенрисс пальцем указывает на дома вокруг, вновь взглянув на меня. — Все они создают иллюзию. Идеализированный мир. Ложь, — усмехается, опять все свое внимание подарив моим губам. — Знаешь, — странно сглатывает. — Не светись рядом с Донтекю, — моргаю, в который раз восстановив наш зрительный контакт. — Ничего о нем не пытайся узнать. Не старайся отомстить, если он что-то тебе сделал. Он отомстит. Я точно знаю, я ведь такой же, — смеется. И да, мне становится не по себе, но не показываю этого, сохраняя внешнее равнодушие. В общении с такими, как он надо хорошо контролировать своё лицо. Странно признавать, но чем-то, возможно, Причард напоминает Оливера. И да, мне хочется поскорее уйти от него. Домой, запереться, так что потираю колени, отворачивая голову, и собираюсь привстать, но грубой хваткой Пенрисс удерживает меня в положении сидя. С недоверием кошусь на него, еле сдержав рычание:

— Что ты делаешь? — опускаю взгляд на его руку, которой он сжимает мое плечо. — Тебе домой надо. Замерзнешь.

— Думаю, — такое чувство, будто парень вовсе не слышит меня, оставаясь в своем мире. Он с каким-то расслаблением делает вывод:

— Поэтому они так вцепились в тебя и в твою семью, — поднимает взгляд с моих губ, на глаза. — Вы были новые в районе, вы не знали всего. А моим родителям надо куда-то меня спихнуть, — пальцами больно стискивает ткань кофты, и я морщусь, дернув плечом и рукой:

— Хватит, — хочу встать, но сегодня тот самый не мой день. Причард резко и жестко руками сбивает меня с ног, заставив колени согнуться, поэтому валюсь на спину, не удержавшись на скользкой поверхности льда. Чертов асфальт. Головой не ударилась. Смотрю в темное небо, пар изо рта льется вверх. Перевожу спокойный взгляд на Причарда. Он ложится набок, подпирая лицо кулаком, и смотрит на меня, довольно улыбаясь, поэтому мне приходится контактировать с ним:

— Что тебе хочется? — шепчу, а парень трет пальцами веки, качнув головой:

— А хер его знает, — да. Почему-то я так и думала. Нет, просто догадывалась. Все его поступки по отношению к другим людям не имеют оснований. Он просто делает это, поскольку…

Выдыхаю, скрывая раздражение под прикрытыми веками глаз, когда чувствую, как Пенрисс проникает ладонью под ткань моей кофты, чтобы коснуться живота.

— Знаешь, что я думаю? — начинаю, осторожно открыв глаза, чтобы мороз не причинил им боль. Причард внимательно смотрит на меня, наклонив голову, пока пальцами мнет кожу моего бедра, явно внутри себя не понимая, отчего я так спокойна.

— Я думаю, ты просто не знаешь, как быть другим, — смотрю в небо, хмурясь. — Наверное, тебе с детства вбивали в голову, что ты псих, безумец, больное отродье Донтекю. Влияние. Психологическое воздействие на еще не сформировавшегося ребенка, — взгляд скользит к лицу парня, тот, удивительно, но внимательно слушает, не перебивая. — И вот ты стал таким, каким тебя все видели. Ты делаешь то, что от тебя ожидают. Играешь… Роль, я думаю, а жить иначе не можешь, — пальцами перебираю ткань кофты. Пенрисс продолжает улыбаться, но не так безумно, просто уголок его рта поднимается, создавая легкую складку на щеке. Парень наклоняется, заставив меня внутри сжаться до боли в животе, но внешне не проявляю никаких эмоций, оставаясь невозмутимой и неподвижной. Не разрываю зрительный контакт, когда Причард опускает взгляд на мои губы, которыми шевелю, без эмоций попросив:

— Не надо, — но шепот канет. В никуда. Пальцы сжимаю, еле дернувшись, когда парень касается моих губ, целует, но не отвечаю, продолжая со всей строгостью смотреть на него. Причард останавливается, немного приподнявшись, чтобы взглянуть на меня, и встречает полное равнодушие, поэтому усмехается:

— Скучная ты стала, даже не начинаешь кричать и пинаться…

— Просто я знаю, — твердо отвечаю, одной ладонью скользнув в карман кофты. — Если ты зайдешь далеко, не остановишься по просьбе, то я ударю тебя, — пальцами нащупываю раскладной ножик, сжимаю его, обжигаясь холодом. — Я не боюсь тебя, Причард, — уверенно отвечаю на зрительную войну, вот только парень явно не сражается со мной, он вздыхает, паром одаряя мое лицо, и с каким-то пониманием говорит:

— Знаю, но… — запинается, теряя уверенность в голосе. — Могу я попросить.

— О чем? — невольно провожу ногтями по ножику. Мне гораздо спокойнее, когда есть оружие. Сразу ощущаю себя сильнее. Я не боюсь Пенрисса. Я не боюсь Донтекю. И мне противно признавать то, что именно к Причарду проникаюсь каким-то пониманием. Никогда не позволяла негативным эмоциям брать над собой вверх, ибо они разрушали меня, как личность, но глубокое отвращение к обидчику останется в груди навсегда. От него мне не избавиться, да и не особо хочется. Поэтому ужас вызывает попытка понять Причарда, как человека. С точки зрения ребенка, который рос без любви. Который терпит побои от родителей. Не знаю всего, но что-то сделало его таким. Или кто-то. Уверена, что огромную роль в становлении его личности сыграли именно отец и мать.

Но, повторюсь. Хоть моя злость прошла. Хоть я чувствую понимание. Но это ничего не изменит. Причард насиловал меня. Он не имел никакого права так относиться ко мне. Поэтому мы никогда не станем друзьями.

— Можно тебя поцеловать? — что? — С твоим согласием, — сглатывает, а я лишь хмурюсь, довольно резко, хоть и шепотом, отвечая:

— Нет, Причард, — моргаю. — Нельзя.

Парень прикусывает губу, вдруг странно морщась, будто чувствует какую-то горечь во рту:

— Один раз. Я обещаю, что больше ты никогда не увидишь меня, просто… — заикается, и я начинаю нервничать, качая головой:

— Зачем тебе это? Разве ты не понимаешь, что это просто аморально и…

— Знаю, — перебивает, громко выдыхая. — Один раз, — слишком открыто, но не давяще просит. Не требует. А мне не понять его стремлений, но его молящий тон немного путает, сбивая с толку. Это ненормальная просьба… Нельзя вот так просто… Я не хочу.