Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Ты рождена быть женой политика, моя дорогая, – рассмеявшись, констатировал Рейнолдс.

- Ты не прав, – она сказала это так чётко и уверенно, что Джеймс и вправду понял – не прав. Шпионившая против своего же жениха, потешавшаяся над семейными ценностями, твёрдой рукой доводившая человека до психиатрической больницы, Катерина на поверку оказалась сущей мечтательницей, верящей в принца, который её разыщет, отмоет и оставит при себе.

Вновь улыбнувшись и тем самым смягчив резкость своего заявления, девушка подхватила с салфетки ложку с вилкой, приступая к десерту. В повисшем, но довольно уютном молчании Рейнолдс прокручивал в памяти их отношения. И наконец, логически понял то, о чём догадывался интуитивно – Кет с таким удовольствием плескалась в грязном мире политики потому, что он никак не пересекался с тем, в котором она могла бы кого-то любить. Все её мужчины были заведомо проигравшими: бедняга Бернер наверняка не представлял, что на иерархической лестнице своей любовницы он стоит гораздо ниже кота, как ни издевайся, демонстрируя власть над ней. Впрочем, он сам недалеко ушёл от Бернера. Точнее, разные категории, но качественно – в одной луже, в отличие от обожаемого ею муженька. Даже самые сообразительные и циничные женщины слабы в коленках, сенатор прекрасно знал методы ведения бизнеса Майклсоном и сейчас испытывал раздражение от этого непонятного ему возведения президента «MsnLogistic.Inc» на трон.

- Спасибо за обед. – Кетрин промокнула губы салфеткой и, отложив приборы на тарелку, расписалась в чеке. – Давай прощаться?

- Разные лодки? – мужчина понимающе усмехнулся, поднимаясь с места.

- Разные, – согласилась Кетрин, разглядывая его в пол оборота.

Кивнув, Джеймс отставил стул. Но то ли вино ударило в голову, то ли мужское соперничество в бизнесе, невольно распространившееся и на женщину напротив, вместо рукопожатия он притянул её голову к себе и начал целовать. Кет замерла. Ей не было очень уж неприятно, скорее никак. Это был всего лишь чужой человек, чужие руки и губы, тёплые, чуть терпкие от вина, но бесконечно далёкие от тех родных, которые целовали ещё сегодня утром. Она внезапно вспомнила о ребёнке и резко оттолкнула мужчину, скомандовав:

- Оставь это.

Но по отсутствию ответа, спокойствию в лице и уверенности, которую она источала, Рейнолдс и сам всё понял. Эта женщина принадлежала другому мужчине и, как ни жаль это признавать раненому эго, но сенатор был слишком умён, чтобы не видеть очевидного – так было всегда. Скорее всего, Майклсон нарочно или невольно воспитал из девочки, которой когда-то была Кетрин, женщину для себя: остальным здесь ловить нечего. Не ведая, что только что из «просто бизнеса» для стоящего напротив мужчины создала почву, чтобы тому увидеть личного врага в лице Элайджи, Кетрин вытерла рот тыльной стороной ладони.

- Не скажу, что не стоило, – он оглядел её с неясной улыбкой. – Прощай. Но помнить о тебе буду.

- Куда же ты денешься, – намекнула на плёнки она и рассмеялась, растопив раздражение, вызванное его поступком. – Прощай.

Выйдя из ресторана, женщина потуже затянула пояс пальто, улыбнувшись при мысли, что скоро это действие станет ей недоступно, и уже собралась пройти к автостоянке, когда рядом затормозил чёрный «Maserati» со знакомыми номерами.

- Садись в машину.

- Эл? – Решив не спорить, брюнетка опустилась на соседнее сиденье. Задавать вопросы на предмет того, как он здесь оказался, Катерина не стала – выяснится. Да и испытывала неловкость, как ребёнок, которого застали за поеданием чужой конфеты.

- Хороший обед? – поинтересовался Элайджа, когда они тронулись.

- Отличный, – ровно произнесла Кет, стараясь из-под ресниц оценить настроение мужа. Не понятное, что само по себе для неё было странно и немного опасно.

В молчании они миновали пару перекрёстков, брюнетка попыталась прокрутить в голове возможные расклады, как он очутился здесь. Следить за ней? Элайдже? Скорее время повернёт вспять, чем он унизится до такого. Либо случайность, и он не знает о встрече с Рейнолдсом… Но почему он тогда молчит? И эта командировка… Ещё раз взглянув в лицо мужа, девушка поняла, что с её стороны такая надежда чересчур благостная. Либо контролировались передвижения Джеймса и на автомате вышли на неё. Едва не зашипев – ну, как можно было так проколоться? – Кет сложила цепочку в единую схему. Голос звучал предельно искренне:

- Эл, я не спала с Рейнолдсом. Ты придумал то, чего нет. – Не увидев реакции, она уставилась в зеркало заднего вида и, дождавшись момента, когда он вынужден был бросить в него взгляд, повторила: – Правда.

- Конечно, правда, – согласился Элайджа. – Куда тебе такая банальность.

- Но...

- Сейчас просто помолчи, и c тобой всё будет о’кей.

Кет недоумённо моргнула. Как понимать это – с ней будет всё нормально? А может быть и не так? От пролетавших на бешеной скорости тёмных улиц за окном закружилась голова – автомобиль едва ли не пожирал шоссейное полотно, – к горлу подступила тошнота.

- Останови. – Ноль внимания. – Меня вырвет!

Ответом служил обращённый к ней профиль и чуть сошедшиеся брови – какой-то водитель справа явно не умел перестраиваться из ряда в ряд. Обед рванул вверх по пищеводу, но усилием воли Кет сумела отправить его обратно. Найдя в сумке бутылку с водой, отвинтила крышку.

- Это из-за Рейнолдса? – Она отпила глоток, полоская рот и в очередной раз сглатывая мерзкий привкус, подкативший к горлу. – Или Майкла? Или из-за бизнеса?

Будь девушка более уравновешена, то не допустила бы таких очевидных ошибок, вынудив мужа просто порычать на себя и этим хоть как-то разрядив. Но гормональная перестройка шла полным ходом, Кет не владела собой и лишь взвинчивала и без того стремившееся в бесконечность со знаком минус настроение Элайджи нелепыми вопросами.

В самом доме не было никого – ни Розы, уехавшей к детям по случаю пятницы, ни Кола – того последнее время она вообще не видела, – охрана у себя... Отступив от распахнутой двери, Кет с размаху села на диван. Зря – продемонстрировав страх и вину, она мгновенно пробудила в Элайдже целую кучу инстинктов. Его пальцы легли на затылок, сдёргивая плиссированною ленту, стягивавшую локоны девушки в аккуратный пучок.

- Эл? – Она недоверчиво отстранилась. – Ты знаешь о моих… мм?..

- Да.

«Но отвращения не испытывает…»

С сердца спала тяжесть, и Катерина скользнула ему на колени, прижавшись спиной. Что предстоит жёсткий разговор о её жизни в течение последних полутора лет, было очевидно, но – после. И о ребёнке можно сказать завтра утром.

Элайджа отпустил волосы, они тяжелыми прядями упали на плечи, медленно, едва касаясь подушечками пальцев, провёл по груди, вызвав у неё чувственную дрожь, и, не торопясь, начал расстёгивать пуговицы лёгкой блузки.

- Теперь тебе хорошо?

Умиротворённо выдохнув: «Очень», Катерина дала снять с себя бюстгальтер, завела руки назад, обняла и, изогнувшись, неспешно поцеловала в губы, мысленно благословив совпадение их настроения – можно было подождать до завтра с объяснениями, почему с ней теперь нужно обращаться бережнее. Обернувшись, брюнетка посильнее сжала руки, подтолкнула мужчину спиной на диван.

- Ты попался, – сев сверху, Кет склонилась, расстёгивая рубашку – кончики длинных локонов защекотали его грудь – и, не давая поцеловать себя, показала кончик языка. – В капкан.

- Я знаю.

Рассмеявшись, Элайджа потянул с тонких плеч уже расстёгнутую блузку.

Но бережнее всё равно не получилось, и на следующее утро, открыв глаза, Катерина испытала лёгкое раскаяние, разглядывая разгромленную постель, куда они переместились, когда диван стал слишком узок. Подхватив с пола вторую подушку, положила её рядом с той, на которой только что покоилась её голова, расправила складки свитых в комки простыней... Однако чувствовала себя отлично: немного разбитой, но вряд ли возможно иначе, если всю ночь заниматься любовью, – и решила, что на таком маленьком сроке не страшно позволить себе уйти в отрыв. Но сказать нужно обязательно.