Чайная роза

Поскольку сделка была негласной, Элджин не мог использовать для нее деньги «Альбиона». К тому времени «Альбион» тоже стал акционерным обществом, и вкладчики тщательно просматривали его отчеты. Поэтому Элджин использовал собственные средства и положил акции в частный фонд. Фонд Ника. Скорее всего, поручил это своему секретарю или кому-то из старших клерков, пользовавшемуся его доверием. О существовании этого счета должны были знать в банке только два человека. Естественно, Элджин был уверен, что акции там будут в безопасности и ничего объяснять Нику не придется. Он прекрасно знал, что его сын люто ненавидит все, связанное с «Альбионом». Сыну и в голову не придет потребовать эти акции; его интересуют не капиталовложения, а доход, который они приносят. К тому же Ник серьезно болен. Когда он умрет, не имея ни жены, ни наследников, фонд просто вернется в семью.

Похоже, оба считали сделку удачной. Бертон получал ссуду, в которой нуждался, Элджин в конце концов приобретал кругленькую сумму, и все были довольны.

Но существовали два фактора, которых Элджин не учел. Во-первых, если бы экспансия Бертона в Америку потерпела неудачу, чаеторговец не смог бы выкупить свои акции по более высокому курсу. Во-вторых, он не предполагал, что Ник не умрет, женится и оставит жене все свое имущество, в том числе и инвестиционный фонд.

Фиона глубоко вздохнула и встала. Сидеть после такого потрясения было невозможно. Она посмотрела на фотографию Ника, стоявшую на столике для визитных карточек. Если бы только она знала… Но откуда она могла это знать? Ник никогда не говорил ей, что хранилось в его фонде. Он и сам этого не знал. Он не знал даже того, сколько денег лежит у него в бумажнике.

Она взяла фотографию в руки и в первый раз за все время, прошедшее после смерти Ника, почувствовала, что он рядом. Ник по-прежнему защищал ее, по-прежнему присматривал за ней. Его тело умерло, но его дух остался в ее сердце. Он был ее частью и всегда будет ею. В точности так, как сказал Майкл.

В окно снова подул ветер, но на этот раз Фиона не задрожала. Она улыбнулась, представив себе, что это Ник притрагивается рукой к ее щеке. Она прижала фотографию к груди, закрыла глаза и прошептала:

— Спасибо. Спасибо тебе за все. И за этот последний подарок тоже.

Глава шестьдесят седьмая

— Итак, дорогие мои, я от души поздравляю моего брата Джеймса, — сказал Джо, произнося тост на торжественном завтраке в честь бракосочетания. — А моей невестке Маргарет… — Он сделал паузу, притворился огорченным, а затем закончил: —…приношу искренние соболезнования.

Раздалось шиканье, свистки, а невеста и ее сестры рассмеялись.

— Очень смешно, Джо! — крикнул Джимми с другого конца стола. — Надеюсь, фрукты, которыми ты торгуешь, свежее твоих шуток. Ну что, можно приниматься за еду?

— За Джимми и Мег! — подняв бокал, провозгласил Джо. — Долгой жизни, здоровья, богатства и счастья!

— За Джимми и Мег! — подхватили гости. Зазвенели бокалы, раздались крики «горько». Когда жених начал целовать невесту, все заулюлюкали и подняли страшный шум. Джо обвел взглядом зал, стремясь убедиться, что официанты начали разносить угощение, и тут кто-то потянул его за рукав. Это был его дедушка, сидевший рядом.

— Что это за дрянь? — спросил старик, показывая на бокал. — В жизни не пробовал такого странного лагера^[65]!

— Это шампанское. Из Франции.

— Французское пиво? На мой вкус, кислятина. Наш «Фуллер» не в пример лучше.

Джо остановил официанта и попросил его принести дедушке с кухни пинту горького. Второму он велел открыть еще несколько бутылок шампанского и разлить его; гости уже осушили бокалы и требовали добавки. Третьего Джо послал за хлебом и наконец сел. Впервые за утро.

Бристоу устроил свадьбу брата у себя в Гринвиче и хотел, чтобы все прошло идеально. Это был его подарок новобрачным. Он обожал свою новую невестку, дочь небогатого разносчика из Уайтчепла, и хотел, чтобы этот день запомнился ей на всю жизнь. Официанты и флорист прибыли на рассвете, чтобы оформить танцевальный зал его георгианского особняка, но когда стало ясно, что день будет погожим, Джо передумал и велел накрыть стол под открытым небом. В танцевальном зале неплохо, но на природе не в пример лучше.

Дом Джо стоял в центре огромного участка с невысокими холмами и фруктовым садом, тянувшимся до самого берега Темзы. Пейзаж украшали старинные дубы, вишня, кизил и плетистые розы. За домом был разбит цветник. Джо распорядился поставить столы именно там, чтобы гости могли видеть вдали цветущие яблони, груши, айву, а за ними — реку.

Не обращая внимания на стоявшую перед ним еду, Джо обвел взглядом гостей и невольно улыбнулся. Отец ел кусок лосося кораллового цвета и беседовал с соседом, торговцем рыбой, о преимуществах шотландского способа копчения над норвежским. Сестра Эллен, муж которой был оптовым торговцем на мясном рынке в Смитфилде, одобрительно кивала, пробуя бекон. Еще одна соседка с Монтегью-стрит, миссис Уолш, зарабатывавшая на жизнь торговлей цветами у театров Вест-Энда, восхищалась стоявшими на столе букетами. В том, что касалось еды, родные и друзья Джо — все чистокровные кокни, — могли дать фору самому привередливому графу или герцогу. У каждого рыночного торговца было твердое мнение о том, где лучше выращивают картошку — на острове Джерси или в графстве Кент, чем нужно кормить свинью, чтобы получить хороший окорок, и почему французская клубника в подметки не годится английской. О том, у какого мясника вкуснее сосиски или кто лучше жарит треску, они спорили с таким же жаром, с каким их титулованные коллеги обсуждали, в каком клубе лучше готовят говядину а-ля Веллингтон.

— Дядя Джо! Дядя Джо!

Джо обернулся. К нему бежали дети Эллен, трое горластых погодков.

— Мама сказала, что есть торт, — сказала самая младшая, Эмма. — Очень красивый, с цветами наверху!

— Есть, детка. Хочешь посмотреть? — Все трое дружно закивали. — Он в чулане. Можете заглянуть в щелку. — Племянники тут же сорвались с места. — Эй, Робби…

— Да, дядя Джо? — обернулся старший из них.

— Вилку оставь.

Робби вернулся, отдал вилку, которую засунул в задний карман штанов, захихикал и удрал.

— Хулиганы. Все трое, — проворчал дед. — Ты почему не ешь?

— Сейчас, дедушка. Только сначала закончу одно дело. Скоро вернусь.

Джо подошел к Джимми и Мег.

— Все в порядке? — спросил он.

— Джо, милый, все просто чудесно! — Мег взяла его за руку. — Спасибо тебе. — Рыженькая и веснушчатая, она надела платье из органзы теплого кремового цвета. Джимми подарил ей на свадьбу пару жемчужных сережек, а мать вплела в косу белые розы. Джо всегда считал Мег хорошенькой, но румянец на щеках и нежный взгляд, которым она смотрела на мужа, делали девушку настоящей красавицей.

— Рад, что тебе нравится. Ничего, если я на время украду у тебя мужа? Мы недолго.

Мег сказала, что ничего не имеет против, и Джимми следом за Джо пошел к дому.

— Что случилось? — спросил он.

— Хочу сделать тебе свадебный подарок.

— Как, еще один? Джо, это уже чересчур…

— Не чересчур. Идем. — Он привел брата в свой кабинет, закрыл дверь и показал на большую плоскую коробку, лежавшую на письменном столе. — Открой.

Джимми снял крышку, кусок мягкой зеленой фланели и увидел блестящий медный прямоугольник с надписью «ОПТОВАЯ ФИРМА „БРИСТОУ С КОВЕНТ-ГАРДЕНА“. ВЛАДЕЛЬЦЫ — БРАТЬЯ ДЖОЗЕФ И ДЖЕЙМС БРИСТОУ». Он обомлел и посмотрел на брата.

— О господи, Джо…

Джо взял его руку и пожал ее.

— Теперь мы партнеры, — сказал он.

— Я не ожидал… Зачем? Это же твой бизнес, ты его основал…

— Без тебя я никогда бы не добился успеха. Это и твой бизнес тоже. Просто пришла пора все оформить официально. Поверенные уже готовят документы. На следующей неделе будет готово. Новое жалованье и половина активов самой большой в Лондоне оптовой фирмы позволят тебе купить для Мег тот дом в Айлингтоне, который ей так понравился.