... не войной...(СИ)

— Иди, звони, — отчеканил Северус. — Я должен знать все подробности. Ты бы сделал это со мной или без меня, да?

Гарри молча кинулся на шею Северусу, забыв извиниться перед Берни, которому наверняка оттоптал лапы.

— Она классная, она точно поможет, — прокричал он, вылетая из кухни и на ходу призывая телефонную карту из спальни.

За спиной раздался тихий вздох Снейпа.

========== 41. «А зачем тебе жить?» ==========

16 октября

— То, о чем ты просишь, Гарри… — Джин Грейнджер выглядела растерянной и обескураженной. — За эти годы мы с мужем привыкли к разным странностям магического мира. Он жесток и недоступен пониманию обывателей. Как там у вас говорят — магглов. Звучит презрительно, как «чавов», — ее лицо перекосила усмешка. — Простите, мистер Снейп. Гермиона слишком уважала вас при жизни, и я рада познакомиться с вами, хоть и скептически отношусь к потусторонним явлениям. Я врач и знаю, что порой происходят настоящие чудеса, но то, что задумал Гарри…

— Бога ради, миссис Грейнджер! — вскричал он. — Я прошу всего лишь остановить мое сердце и запустить его немного позже. Неужели это так сложно?

Джин Грейнджер вопреки своему обыкновению игнорировала Гарри, обращаясь только к его спутнику, ради встречи в обычном кафе облачившемуся в длинный черный плащ.

— Мистер Снейп, когда мы были молоды, тоже готовы были положить свою жизнь на алтарь справедливости. Мой муж, знаете ли, в юности был активистом лейбористской партии. Мы ходили на митинги вместо кино и свиданий, и нам было не намного больше, чем сейчас им. Да, мы готовы были умереть за снижение налоговой ставки или права рабочих… — она фыркнула в миниатюрную чашку. — А потом оказалось, что все прекрасно живут и без этого.

— Нечто подобное я и пытался до него донести, — хмыкнул Снейп. — Но Гарри, как, очевидно, и ваша дочь, не желает слушать чужого мнения.

— Эй, я все еще здесь, — напомнил Гарри.

Джин Грейнджер вздохнула и одним глотком допила кофе:

— Что ж, мистер Снейп, если вы считаете это единственным выходом… К сожалению, я слишком хорошо понимаю, что мой ребенок будет навсегда привязан к другой, неясной мне культуре и ее ценностям. Одна из моих подруг по колледжу сейчас живет в богом забытом племени в другой части планеты, носит юбку из пальмовых листьев и моется в реке, кишащей бактериями и хищной рыбой. Я не вправе осуждать Гермиону, и если… если вы дадите мне слово, что это остановит войну в мире, который выбрала моя дочь…

— К черту глобальные проблемы, — сухой спокойный тон Снейпа никак не вязался с горячностью его слов. — В этом юноше живет паразит. Что-то вроде опухоли, поглощающей его душу, как неизлечимая болезнь пожирает и сжигает тело. Если у вас сложилось обо мне хоть сколь-нибудь положительное мнение со слов вашей дочери…

— О, более чем, — усмехнулась Джин.

— … то уверяю вас, я исследовал все возможности избавить Гарри от этого. И сдался, миссис Грейнджер. Вы — единственная, перед кем я не побоюсь признать, что потерпел поражение. Вы и он. Надеюсь, изложенная в таком аспекте, ситуация вам ясна. Дело не в войне, а в жизни Гарри.

— Ну если так… — она все еще сомневалась, нервно вертя в пальцах хрупкую чашечку.

Снейп порылся в кармане плаща и выложил на стол бархатный мешочек:

— Здесь намного больше, чем вам потребуется для закупки материалов и аренды оборудования. Думаю, это компенсирует и ваши моральные страдания. Драгоценности старинные, принадлежавшие древнему и благородному семейству…

— Да как вы смеете, мистер Снейп! — Джин Грейнджер взвизгнула так, что все посетители небольшой кофейни оторвались от своих дел и повернули головы к их столу.

— Я так и думал, — усмехнулся тот, пряча мешочек обратно.

— Без серьезных последствий сердце можно остановить на две минуты. Максимум три — на большее у меня не хватит смелости. Придется рассказать все мужу — он более опытный анестезиолог, чем я. Если все вскроется или пойдет не так, мы навсегда потеряем врачебные лицензии.

— О, не беспокойтесь, миссис Грейнджер, есть замечательные заклинания, стирающие воспоминания или заставляющие людей подчиняться вашим приказам.

— Как у вас все просто, в том странном мире, — вздохнула она. — И да, простите, мистер Снейп, ваше присутствие при этом крайне нежелательно. Вам придется подождать в нашей приемной.

— Неприемлемо, — отрезал Снейп.

— Или так, или никак, — вздернула подбородок она. — От заинтересованных лиц больше помех, чем толку. Завтра я отвезу Гарри в клинику на обследование и, если убежусь, что даже двухминутная остановка сердца не слишком навредит его здоровью, то… я помогу вам, мистер Снейп. Не ради победы в непонятной мне войне, а ради Гарри. А сейчас — простите, но на час дня у меня восстановление эмали.

— Я хочу пройтись по городу, — наконец подал голос Гарри, когда Джин Грейнджер их покинула. — Знал, что она согласится.

— По крайней мере, ясно, в кого у твоей подруги врожденная склонность к нарушению правил, — усмехнулся Снейп.

Ноги сами принесли их на Чарринг-Кросс-роуд, и они оба с недоумением взирали на заколоченный вход в «Дырявый котел». Табличка рядом радостно возвещала о сносе ветхого, не представляющего исторической ценности здания и многословно извинялась за неудобства.

— Мы все делаем правильно, — уверенно сказал Гарри. — Такие вещи не появляются сами по себе.

Снейп вздохнул, потянул его за руку в один из переулков и жарко целовал, вжимая спиной в жестяную водосточную трубу, пока Гарри не взмолился о пощаде. Он уже готов был раздеться прямо там, в глубине уличного тупика, чтобы позволить Северусу взять в рот горящий член или прогнуться и опереться руками на стену, но слишком быстро кончил прямо в джинсы.

— Я ненавижу тебя, — пробормотал Снейп, — за то, что ты все это придумал.

— И за то, что до дома нам придется добираться на метро, — улыбнулся Гарри, ладонью сжал возбужденный член Снейпа через ткань и быстро зашагал вперед.

*

Следующим вечером до телефонной будки он дополз на едва послушных ногах. Снейп сделал все, чтобы, по его словам, «вытрахать из его головы всю дурь, которая в нее может пролезть», и сам Гарри не сомневался — сейчас тот забылся тяжелым глубоким сном, обессиленный очередным оргазмом. Если это был последний день в жизни Гарри, то его следовало запомнить именно таким.

— Результаты обследования внушают робкую надежду, — сказала трубка голосом Джин Грейнджер. — Все будет готово послезавтра, постарайся привести в порядок дела. Шанс на удачный исход велик, но не гарантирован.

Гарри наворачивал круги по площади Гриммо.

У него не было дел. Ни одного, которое следовало бы закончить. Разве что выгулять Берни и сочинить прощальное письмо друзьям. Наверное, стоило отписать банковский счет Рону, но он был уверен, что Снейп позаботится обо всем сам.

Он никогда не хотел умереть. А особенно сейчас, когда возможность смерти стала не призрачной перспективой, а реальностью. В медицинском кабинете, опутанный датчиками и трубками, подключенный к нескольким мониторам — не желал. И не сомневался, если это случится, то он вернется к Дамблдору привидением и будет наставать на сражении с Волдемортом, раз уничтожен последний крестраж.

19 октября

— Где мистер Снейп? — поинтересовалась Джин Грейнджер, едва он переступил порог ее кабинета.

Неприятно было ее обманывать, но пояснения вроде «сейчас он дышит мне в макушку, скрытый под мантией-невидимкой», показались Гарри излишними.

— Он же привидение, — пожал плечами Гарри. — Пропал куда-то.

— Проходи и ничего не бойся. Фил Грейнджер, папа Гермионы, доверься ему как мне. А это Люк — наш друг. Он кардиолог.

— Я сделаю тебе всего один укол, Гарри, — пряча глаза сказал мистер Грейнджер, — и больше ты ничего не почувствуешь, пока не очнешься.

— Ты же не хочешь знать подробности, правда? — поддержала Джин.

— Я понимаю, как вы рискуете.

— Я бы и вовсе не хотел знать ни о чем подобном, — улыбнулся круглый и мягкий, словно войлочный шар, Люк.