Море опалённое свободой (СИ)

Потом была снова изнуряющая работа, затем ужин и какой-то странный поход к Кураши, где была выпита не менее странная таблетка.

- Это от вируса, – пояснил доктор, что-то записывая в медицинский, корабельный журнал. – Работорговцы зачастую очень грязные и больные люди. А вы спускались в трюм, значит, имели возможность соприкасаться не только с людьми, но и с грязью. Так что ничего страшного в этой таблетке нет.

Потом он налил сладкого чаю, и они снова с Лорени углубились в какую-то ничего незначащую болтологию. Но Цурбус чётко, в очередной раз, увидел, как Кураша смотрит на Лорени, словно жаждет его завалить. В этот момент доктор уже не казался Бахму каким-то слабым и беззащитным дяденькой. Желание Кураши начинало проступать не только во взгляде и не только в сладком чае и конфетах. В этот раз были некоторые прикосновения. Доктор заявил, что хочет осмотреть Лорени, наплёл в очередной раз про вирус и принялся его щупать, прослушивать сердце, пульс и даже касаться за ушами, на что-то там нажимая. Лорени терпел, плотно сжимал губы и выглядел слегка несчастным. Вспоминая о том, насколько у Иренди чувствительное тело, и наблюдая всё это со стороны, Бахму приходил к нелёгкому решению своих странных ощущений. Ему самому столь очевидное облапывание доктора не нравилось.

- Я устал, – вдруг сказал Цурбус и встал со стула, чуть его не уронив. Кураша слегка вздрогнул, выгнув дугой бровь, посмотрел на Бахму. – Можно мы пойдём?

- Можно, – проблеял врач. – Но я так же хотел и тебя осмотреть, Цурбус Бахму Джан Гур.

Вот зачем он произнёс полное имя Цурбуса, ни Бахму, ни Лорени не смогли понять. Но Цурбус чётко увидел бесенят блеснувших в глазах Кураши. Доктор был взрослым человеком, более опытным и в жизни повидал, ясное дело, больше, чем Цурбус. Бахму ощутил, что его поступок нечто из ряда вон выходящее и что врач видит его насквозь.

- Да, – вдруг поддержал рьяно Бахму Лорени. – Я бы тоже хотел отправиться спать. Очень устал… День был такой тяжёлый… Простите.

- О, ничего, мой… Лорени, – поправился Кураша, но Цурбус был уверен, что доктор хотел назвать Иренди «мой сладкий». Вот же хитрожопый. Уже мысль о том, что команда не знала про ориентацию Кураши, отпала окончательно. – Тогда завтра, чтобы утром ко мне обязательно зашли, – уже другим тоном и с видом врача сказал Кураша. Пообещав, что непременно зайдут, Лорени и Цурбус выползли из каюты, но перед этим он сунул в руки Лорени несколько конфет. Тот расцвёл в улыбке, и Бахму серьёзно задумался над тем, что Иренди можно было купить только за одну маленькую конфетку.

- Ты родное королевство продашь за сладости, – не выдержал Бахму и высказал свою мысль, когда они уже были возле двери ведущую в их каюту.

- Чего? – протянул Лорени, глядя косо на Цурбуса, с полным ртом конфет. Их было пять, и он все умудрился запихать разом.

- Сладкоежка долбанный, – буркнул Цурбус и, открыв дверь, перешагнул через порог.

Зажгли фонарь, разулись и легли спать. Корабль мерно раскачивало на волнах, за окном было темно и тихо. Цурбус закрыл глаза. Мысли о Данки уже так сильно не волновали, хотя переживания по поводу того, как друг отнесётся к этой истории, были. Но Бахму решил в пустую не волноваться. Будет день – будет пища. А пока нужно было хорошенько отдохнуть.

Но Лорени не спал. Он смотрел в тёмный потолок и опять вспоминал тот момент, который за день уже порядком истёрся, но всё ещё волновал душу и сердце. Но сейчас поцелуй отца с Данки потеснила ещё одна мысль, которая всплыла в голове, лишая его окончательно спокойствия. «Сирена Моря» несла на своем борту друзей. Во время пребывания в Скандарии они встретились. И хоть эта встреча была мимолётной, но друзья видели, что Лорени сцеплен кандалами с Бахму. В тот момент юноша не особо обратил на этот факт внимания, но сейчас стало стыдно и неловко. Но больше всего Лорени переживал по поводу дальнейших с ними отношений. Сложилось такое чувство, что друзья его просто не заметили. Вновь он был чужим, ненужным и одиноким. И всё же, когда они прибудут в порт, Лорени должен будет поприветствовать своих друзей, но как это сделать, если он сцеплен с Бахму.

Может попросить Сальмит на время пока разъединить их? Нет, капитан на это не пойдёт, она отказалась делать это, даже после того, как адмирал попросил её, а уж ради того, чтобы Лорени поприветствовал друзей и подавно откажет. На мгновение Иренди прикрыл глаза вспомнил последнюю встречу со своими одногруппниками в Академии и понял, что не хочет с ними видеться.

- Хватит думать, – так неожиданно раздался рядом голос, что Лорени вздрогнул и подскочил на месте, сев. – Твои мозги мешают мне спать.

Цурбус смотрел на него своими бирюзовыми глазами, и, кажется, в них улавливались нотки лукавства. Левая бровь Лорени дёрнулась, когда он вместе с этими бесенятами уловил и знакомые слова. Дежавю или просто насмешка. Потому что Бахму сказал те же самые слова, что говорил вчера Иренди.

- А ты не спи, – нашёлся Иренди и удивился ещё больше. Цурбус хмыкнул, потянул сцепленную руку на себя, предлагая тем самым Лорени снова лечь. И Иренди последовал жесту Бахму.

- Спи, иначе, приставать начну, – буркнул он и сам почувствовал озорство. Конечно, удивился про себя таким словам, и тому, что его язык не отвалился, ляпнув такое.

- Только попробуй, – повысил голос Лорени, повернув голову в сторону Бахму.

Цурбус снова поймал настроение, вскочил на кровати, резко перевернул опешившего Иренди на бок, подсунул ему руку под голову, а второй, обняв, прижал к груди. Иренди даже не успел пикнуть, как оказался в объятиях ненавистного человека.

- Какая разница кого любит твой отец, – вдруг проговорил Цурбус, ткнувшись в затылок Лорени. – Главное, чтобы он был счастлив.

- Но это не твой отец, а мой.

- Если бы у меня был такой отец, и если бы он любил парня и был с ним счастлив, то я не заморачивался бы по этому поводу.

- Заткнись, – шепнул Лорени, внезапно так сильно вцепившись в обнимающую его руку Цурбуса, что Бахму стало больно. – Не хочу слушать грязного пидора.

Цурбус замолчал, настроение улетело, словно его и не было. Слова Лорени снова резанули по самому сердцу, проникли чёрными нитями в саму душу и засели там тонкими иглами. Злость в тот же миг овладела Цурбусом, и он готов был уже поддаться её контролю, но вовремя себя остановил. Выдернув руку из-под головы Лорени, он перекатился на спину и, прикрыв глаза, плотно сжал зубы. Иренди пришлось лечь тоже на спину. Потом снова перевернул Лорени на бок, протиснув одну руку под голову, а второй обнял. Но на этот раз, горячая ладонь всё же скользнула вниз, к поясу штанов и резинке трусов.

- Ты что делаешь? – злобно зашипел Иренди, и в его голосе Цурбус почувствовал нотку паники.

- Эй, Ло, – прошептал на самое ухо ему Цурбус и обдал таким горячим дыханием, что пальцы на ногах у Иренди поджались. – Грязные пидоры тоже люди, и они могут любить и ненавидеть, как гетеросексуальные. Давай я тебе сейчас объясню, что такое грязь…

- Отпусти, – шептал Лорени, стараясь не слушать навязчивый, соблазняющий и возбуждающий шёпот Бахму. Он вцепился рукой в руку Цурбуса и старался оторвать её от своего тела. Более того, он пытался вырваться из объятий и сбежать из ставшей вдруг опасной каюты. Цурбус не отпускал. Его ладонь уже расстегнула пуговку и ширинку на штанах, сжала через трусы вялый член. А вторая рука, согнувшись в локте, упала ладонью на голову Иренди, тем самым зажав её в тиски.

- Грязь – это когда женщина отдаётся всем мужчинам подряд. Грязь – это когда мужчина трахает всё, что движется и нет. Например, твоя тётка, Ло, – язык горячий и влажный проскользнул по раковинке уха, потом скользнул за неё. Лорени сжался, теснее прижимаясь к Цурбусу. Он больше не вырывался? Но почему? Внизу разгорался пожар. Рука тёрлась о член через ткань трусов, поднимая его из вялотекущего состояния. – Она продаёт любовь, и девушки, что работают в её заведении такие же грязные, как и те, что придаются утехам, меняя мужчин, как перчатки. Потому, Ло, тот, кто пользуется услугами этих барышень, является автоматически грязным. Мой сладкий Ло, – зубы закусили раковинку уха, потом прошлись по ней вниз, и язык лизнул мочку, а губы вобрали её в рот. После этого отпустили, и Иренди услышал: