Герой не твоего романа (СИ)

— Ну, расскажи, будь любезен, — проворчал Юно, на всякий случай тыкая Кюхёна в бедро — монах был так слаб, что, когда его веки смежались, герцог неизменно проверял, жив ли он еще.

— Надо отобрать у Кю заклинание морока, вернуться к жене нашего убитого и заставить ее думать, что муж, скажем, слинял к любовнице. — Хичоль выдернул из зубов Ючона травинку, мотивировав это тем, что «бесит».

— Не нужно так мучиться, товарищи, — заметил Чанмин. Хичоль чуть не заплакал от обиды. Юно после поражения всем своим видом показывал, как его это задело, но в то же время старался сохранять гордость, а Чанмин вел себя так, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего! «Прирожденный слуга», как говорил герцог, призванный пресмыкаться и терпеть унижения… — Нам нужно всего-навсего избавиться от трупов и автомобиля. Я точно знаю: эта женщина сейчас в полицию не заявит. Муж был жесток с ней и грозился уйти к любовнице, он уже несколько раз так делал, причем однажды — именно заявив, что ему нужно скрыться от других бандитов. Пройдет немало времени, прежде чем она поймет, что на этот раз ее мальчик про волков не наврал.

— А когда поймет — нам всем крышка! Поймают и посадят! — Хичоль находился в опасной близости к истерике. — А-а-а, — он понизил голос, — зато потом как смешно писать будут! «Ким Хичоль ушел из Super Junior, чтобы заниматься торговлей наркотиками!» И комментарии такие: «Проклятые SM теперь поливают его грязью, как делают это со всеми потерянными айдолами! Статья заказана ими!» Угу, и арест тоже. А другие, наоборот, начнут брызгать слюной: «Я всегда это знала! Экстравагантная личность, 4D… Наркоман и убийца!»

Пока Хичоль болтал сам с собой, остальные приступили к выполнению плана. Ючон привел Кюхёна в положение сидя, взяв под мышки, как грудничка, и попросил использовать заклинание огня. Кюхён встал и даже сделал несколько шагов, но его голова невыносимо закружилась, и он шлепнулся бы обратно на землю, если бы офицер вовремя не подхватил его.

— Эй, вампирье! — гаркнул Ючон. — Ваша кровь помогает. Марш сюда приводить его в чувства, он же из-за вас такой!

Хичоль стал осматривать себя, думая, что не жалко порезать, а тем временем Чанмин уже заново прокусил почти затянувшуюся рану у сгиба локтя и, сев рядом с монахом, подставил ему руку.

— Приходи в себя, — сказал вампир, нагибая его голову, чтобы он не сопротивлялся. — И дай сюда заклинание, я ведь и сам могу его использовать.

Через некоторое время, когда не было ни машины, ни трупов, все пятеро действительно сели вокруг костра, подальше от трассы, но долгое время молчали. Общих проблем больше не было, а перессориться все успели так, что командой казались еще меньше, чем тогда, когда впервые встретились на российской трассе.

— Предлагаю мириться, — не выдержал Кюхён, который и в самом деле немного восстановил силы: сидел он теперь без труда. — Мы все отчасти виноваты. Кроме Ючона — он ни при чем.

— Теперь будет при всем, он же лидер, — презрительно хмыкнул Юно.

— Че, я?! — оторопел Ючон.

— Ты вызвал вожака на честный поединок, и я признал поражение, — пояснил «для чайников» герцог. — Теперь мы все находимся в твоем подчинении.

— Ну на хуй, я туповат для этого, — махнул рукой Ючон. Все изумленно уставились на него, и он раздраженно добавил: — А че, думаете, не знаю? Думаете, до вас никто не говорил, что я дурак? Короче, пусть опять Мин главным будет, а с тебя, Юн, перестать быть пафосным мудилой. — Ючон схватил герцога за нос и потрепал его. — Вливайся в народ, волчара! Начнем с трубки мира. — Ючон оставил возмущенного Юно в покое и достал из внутреннего кармана куртки пакетик и папиросную бумагу. — Сейчас скрутим «трубку», все покурим, подобреем и помиримся.

— Дурман? — воскликнул Кюхён. — Наркотики, да? Я не согласен.

— Ладно тебе. — Хичоль ущипнул Кюхёна за бок. — Это легкие наркотики. Поржем, как идиоты, и все. Ты ведь уже пил шампанское — попробуй и «траву». Там, глядишь, и дрочить научишься. На мои, конечно, фотки, я же разрешил.

Кюхён закрыл лицо ладонью и покачал головой.

«Трава» оказалась действительно качественная — кубинец своего бойца не обманул. Но подействовал «дурман» на всех по-разному. Чанмин выглядел, как обычный человек, осушивший бокал-другой вина, — слегка расслабленным. Хичоль повеселел, как после пяти или шести. Кюхён совершенно потерял связь с реальностью: он долго смотрел стеклянными глазами на младшего вампира, совершенно уверенный, что это — его судьба, они поженятся, Хичоль станет таким же, как Джеджун, и у них будут дети, а потом вдруг начал рассказывать возлюбленному о своих фантазиях. Ючон (кто бы сомневался) стал громко смеяться над каждой глупой шуткой, а глупые шутки взялся в необъятных количествах поставлять герцог.

— Мордаха стала такая добрая, — шепнул Хичоль на ухо Чанмину. — И ржет так от души, как будто сейчас пасть порвет… Вывод: Чон Юно — это обкуренный герцог Кентерберийский?

Хичоль с Чанмином переглянулись и присоединились ко всеобщему нездоровому веселью.

И тут в кармане Кюхёна зазвонил телефон. Для этого было уже поздно, но в тот день он задержался в больнице. Джунсу.

— Ну-ка стал серьезным! — рявкнул майор, когда Кюхён показал ему экран мобильного. Монах кивнул, обещая казаться абсолютно нормальным. Лицо он при этом сделал такое, что остальные едва не начали хохотать во все горло.

— Кю, расскажи, как там Ючон? — попросил на том конце линии замученный угрызениями совести изменник.

— Ах, Ючон… — Кюхён замолчал и затравленно похлопал глазами, соображая, что сказать. «Ючон убил человека, набил морду Юно и теперь сидит в изодранной окровавленной одежде, накуренный в дым, » — чуть слышно подсказал Хичоль. Майор заржал на всю округу. Кюхён, поняв, что собеседник это услышал, решил пояснить: — Все хорошо. Мы смотрим телевизор. Там — веселое кино.

— «Веселое кино…» — Хичоль складывался пополам от беззвучного смеха. — Меня просто сносит от их с герцогом речи…

— А лично меня сейчас сносит от майора, — заметил Чанмин. — Запекшаяся кровь инопланетянина пахнет очень приятно, а после ранения, да еще по обкурке на хавчик пробивает. Слушай, Ючон! — он чуть повысил голос. — Переоденься, будь добр, а то у тебя вся одежда заляпана.

— Воняет тебе, что ли? — спросил майор, указывая на кровавые пятна и поднимаясь с земли, чтобы выполнить просьбу.

— Есть такая мелочь, — улыбнулся Чанмин.

— И мне воняет, — возмущенно добавил Хичоль. — Имей совесть — перед нами в таком виде разгуливать!

Ючон тихо сказал, что его запах из подмышек должен перебивать аппетит, и направился к фургону — туда он кинул одежду, в которой был до разыгрывания сцены из «Терминатора». А Джунсу в Пачука-де-Сото подумал, что Ючон мог извозиться в еде или чем-то похуже.

— Так, давайте поспим в грузовике, — предложил вскоре Чанмин, когда действие наркотика стало проходить (под ним оставался единственный человек в команде — Кюхён, и он пытался сосчитать звезды на небе). — Как рассветет — выезжаем на трассу и сами пересекаем границу, благо заклинания морока с собой.

На рассвете, выпрыгнув из кузова, Хичоль застал Кюхёна не просто медитирующим, а читающим молитвы. Ему стало невообразимо стыдно за то, что он склонил монаха «ко греху».

— Да ты ничего плохого не сделал, — сказал певец, трогая его за плечо. Кюхён продолжил монотонное священное бормотание. — Не, ну если это твои нервы успокаивает… Или тебя просто еще не отпустило?..

Итак, «боевой квинтет» с грехом пополам вернулся обратно в Мехико. Напортачили они много и от чистого сердца, но в целом задание выполнили, да и Никита Сергеевич по кличке Кукурузник согласился на все условия дона Эстебана, хотя при этом покрыл своего господина трехэтажным матом, почему-то напирая на его нетрадиционную сексуальную ориентацию и пассивную роль, что, по словам Чанмина, действительности не соответствовало. Наркобарон похвалил бестолковых, в общем-то, бойцов и сообщил, что передаст в их владение шикарный особняк. («Снова общага, » — прошипел Хичоль.) К сожалению, там нужно было доделать ремонт (в этом особняке убили хорошего друга дона Эстебана и всю его семью), а потому «великолепной семерке» предстояло еще некоторое время ютиться в убогой гостинице.