Замри и присмотрись (ЛП)

Гарри бросает вилку на тарелку с громким лязгом и откидывается на спинку стула, позволяя рукам свободно болтаться по швам те секунды, что он смотрит в потолок. Он хочет возразить, настоять на том, чтобы Гермиона проверила снова, чтобы дала ему второй или, возможно, третий шанс убедить ее, что он в порядке, но это бесполезно. Она права, и он… больше этому не удивляется.

Конечно, логика - это всегда хорошо, но она вовсе не помогает унять бешеный стук сердца в груди или отвратительное чувство холода, что воцарилось у него во рту, несмотря на все усилия специй Рона.

– Я был в поместье Малфоев, – говорит он внезапно, и слова, кажется, покидают его рот без предупреждения.

– Это было лишь вопросом времени, – говорит Рон, возвращаясь в кухню и снова опускаясь на свое место. – Она снова заснула.

Гарри смотрит на него.

– Что?

Хорошо, что Гермиона тоже выглядит несколько сконфуженной.

– Рон, ты о чем?

– Ой, да ладно вам, – бормочет явно раздраженный Рон. – Ты и Малфой? Вы не можете отлипнуть друг от друга на любом мероприятии, но никогда не бываете друг у друга в гостях или еще где? Это странно, приятель… Пора уже было пригласить тебя на чай.

Гарри смотрит на своего друга, наблюдая, как его уши розовеют, когда Гермиона начинает смеяться после его неожиданной реплики.

– На чай? – придушенно выдыхает она.

Рон пожимает плечами.

– Да, ну, знаешь… Заварка там, маленькие бутерброды и все такое прочее. Если кто и пьет так чай, то явно Малфой.

– Боюсь, мне так и не предложили чай, – говорит Гарри, разрываясь между желанием рассмеяться вместе с Гермионой и диким желанием встать и дизапарировать. Он не хочет говорить о Драко, и наблюдательность Рона абсолютно не помогает побороть то чувство, которое возникает, когда кто-то пытается вывернуть твой внутренний мир наизнанку.

– Как грубо, – говорит Гермиона, закусив губу.

– Это был не визит вежливости, – говорит Гарри. – Я буду строить ему…

Глаза Гермионы ловят его глаза, и он замолкает, осознавая ошибку слишком поздно.

– И что же ты будешь ему строить? – спрашивает она, приклеивая его к стулу взглядом, который требует голой, неприкрытой правды.

Он вздыхает.

– Ему нужен сарай. Причудливый такой. Он мне за него не заплатит, если тебе от этого станет лучше.

– Почему от этого мне должно стать лучше? – спрашивает она одновременно с вопросом Рона:

– Зачем кому-то, вроде Малфоя, сарай?

– Понятия не имею, – говорит Гарри в ответ на оба вопроса.

Хоть у него и нет объяснений для странной логики Драко, он не может заставить себя предать его доверие. В конце концов, это секрет.

– У него большой участок, – говорит он в конце концов. – Может, он ему нужен для каких-то… агрономических… целей.

– Ну что же, думаю, это неплохая идея, – говорит Гермиона, собирая тарелки и складывая их в раковину.

Гарри удивленно смотрит ей в затылок.

– Я думал, ты хотела, чтобы я бросил работать? Думал, ты рассердишься.

Гермиона пересекает кухню и обнимает его так крепко, что ему едва удается вздохнуть.

– Я хочу, чтобы ты притормозил. Просто… живи. Если для этого тебе нужно строить сарай на участке Драко Малфоя - пусть будет так.

Гарри с Роном обмениваются озадаченными взглядами поверх ее волос.

– Просто смирись, – секунду спустя советует Рон, поднимаясь и направляясь к чайнику. – Обычно она знает, о чем говорит. Чаю?

========== Четвертое декабря. Стопка горячих тостов с маслом ==========

Желудок Гарри рычит. Звук настолько громкий и неожиданный, что он прекращает проверять землю на пригодность и пытается вспомнить, завтракал ли он, прежде чем наведаться в поместье. Он решает, что, вероятней всего, забыл, и, когда он вытирает руки о джинсы и садится на корточки, шуршащий листвой ветер приносит с собой соблазнительный обволакивающий аромат. На этот раз, кажется, его желудок рычит одобрительно, и он поднимается на ноги, собирает инструменты, альбом и отправляется на поиски источника запаха, даже не задумываясь об этом.

После непродолжительных поисков он находит Драко, сидящего во дворе за мраморным столом, хмуро читающего письма и хрустящего горячим тостом с маслом. Гарри прислоняется к крыльцу и недоуменно наблюдает, как он занимается чем-то столь обычным. Но Гарри все еще слишком голоден, и возмущенные слова Рона о том, как редко они стали ужинать вместе, эхом раздаются у него в затылке. Он задается вопросом, стоит ли попросить Драко с ним поделиться или нет, когда из-за куста выбегает Гарольд и впечатывается в резиновые сапоги Драко.

По мнению Гарри, в очень хорошие резиновые сапоги, - крепкие и высокие, бледно-зеленого цвета, с парочкой ремешков и пряжками наверху. Такие сапоги мог носить какой-нибудь изысканный деревенский джентльмен, и, черт возьми, Драко именно так и выглядит. Образ, который Гарри пытался восстановить у себя в голове последние несколько дней, сразу же возникает перед глазами, и ему не удается сдержать смех.

С его взъерошенными волосами и вязаным джемпером, в твидовых брюках и этих причудливых сапожках Драко выглядит так, будто только что сошел с обложки журнала «Сельская жизнь», который Гарри частенько листал в приемной каждый раз, когда Дадли кашлял, а Петуния тащила их обоих по всем возможным врачам. Правда, он не видел того журнала уже много лет, но ему все равно удается ярко представить себе обложку, и для полноты картины Драко не хватает лишь блестящего лабрадора. Вместо пса у него, однако, есть обезумевший фазан, и эта мысль вызывает новую волну смеха.

На этот раз Драко поворачивается в его сторону и смотрит, приподняв бровь.

– Что с тобой, черт побери?

– Ничего, – обманывает Гарри, выходя из тени крыльца и делая шаг к столу.

Добравшись до него, он видит, что на столе стоит не только блюдо с внушительной стопкой тостов, светящееся от наложенных на него согревающих чар, но и поднос с чашками и чайником, точно как говорил Рон. Гарри пораженно опускается на стул напротив Драко, и его сразу же вознаграждают остервенелыми клевками штанины.

– Привет, Гарольд, – шепчет он, и птица издает мягкий вибрирующий звук в ответ.

– Ну же, угощайся, – говорит Драко, нахмурившись и кивая на блюдо.

Вздрогнув, Гарри подчиняется, откусывая кусочек и удовлетворенно вздыхая от идеального сочетания горячего хрустящего хлеба и соленого масла. Драко наблюдает за ним всего мгновение, а затем притягивает чайник к себе поближе, прежде чем снова вернуться к письмам.

– Откуда ты знал, что я тебя найду? – спрашивает Гарри, глядя на большую стопку тостов и поднос с двумя кружками в тонкую полоску.

– Я предположил, что ты пойдешь на запах, – отвечает Драко, не поднимая глаз.

Гарри смотрит на него, не зная, обижаться ему или восхищаться.

– Как свинья?

Драко встречается с ним взглядом, и уголки его губ слегка вздрагивают.

– Именно.

Гарри не находит, что на это ответить, поэтому съедает еще несколько тостов, с удовольствием запивая их чаем, когда ему протягивают кружку. Он задается вопросом, есть ли в поместье домовик или ему удалось опробовать кулинарные навыки самого Драко. И вроде нет ничего странного в том, чтобы в одиннадцатом часу утра прерваться на чай с тостами, но, как только Гарри начинает серьезнее об этом размышлять, вся ситуация начинает казаться непривычной и странной.

Когда он переводит взгляд на слегка подмерзшие газоны, то повсюду начинает видеть жизнь. По сравнению с постоянными шорохами и перешептываниями деревьев, эта часть участка до сих пор казалась ему довольно тихой и строгой, но теперь, внимательнее осматриваясь, он осознает свою ошибку. Крошечные птички прыгают по траве, клюют что-то на земле и переговариваются звонкими голосками; павлины величаво вышагивают вдоль живых изгородей, волоча за собой длинные изящные хвосты, а белки, кажется, виднеются вообще всюду, то и дело пробегая по земле быстрыми любознательными молниями.

Драко все еще погружен в чтение, когда к столу подбирается малюсенький воробей. Гарри не смеет даже шелохнуться. Дикие животные и птицы никогда не подходили к нему настолько близко, насколько решился подойти этот птенчик, чье любопытство и самоуверенность, кажется, в разы превышает размеры его тельца. Где-то под столом все еще прячется Гарольд, но воробей остается к нему безразличным, пристально глядя на Гарри яркими глазами, а затем выхватывает из травы крошку от тоста.