Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

И резко вскочил от голоса Сая!

Несколько секунд моргал и оглядывался, решив, что у него галлюцинация.

Всё, приехали, прилетели, приплыли! Передовица «The Daily Prophet»: «Глава Британского Аврората, самый знаменитый маг современной Англии, всеми нами горячо любимый Гарри Поттер сбрендил на вилле Бриттни (Калифорния), где проводил свой трёхнедельный отпуск с детьми. Осторожнее с солнечными ваннами, господа, а так же с ночными полётами на заколдованных автомобилях — так прокомментировал состояние национального героя Главный целитель госпиталя Св. Мунго. Магический мир скорбит»...

Отлегло, только когда Гарри догадался поднять подушку и сделать тише звук в орущем на полную мощность диктофоне.

Голос Сольвая. Звучали какие-то неразборчивые слова, вроде на датском, а потом, как раз когда Поттер слегка очухался, раздалось что-то среднее между стихотворением и песней.

Гарри, Гарри, Гарри... си, до не вытяну... Печальный разговор, как песня ветра... ветра в камышах... не ложится, а это ложится... Kærlighed… Jeg elske-е-е-r dig, Harry… mit iskolde hjerte ми... нет... Kai dreng, der forheksede snedronningen Sai også en dreng, hvis far forhekset… бемоль... forbandе... бля, far… hjerte af is, как тут говорят, «меролиновы подштанники»... Andersen hjemmesko kondiso или всё же skuffer… (смех) underbukser… припев, что ли, сразу: Мне не осталось ничего... det vil knаekke og… Clank! Som et eventyr… Sucks! (шум) Да, не слышу? (неясный шум) Спасибо, я сам всё отключу, до свидания... Jeg vil dø? Так, тут надо скрипку... пусть Ким попарится, детство вспомнит... тема такая... Сухим цветком усну в траве...

Вариант первый. Си минор, модерато. Пять, четыре, три, два... запись!

Печальный разговор, как песня ветра в камышах.

Спокойные глаза, в них только горечь.

Ты слушаешь, киваешь и не споришь.

Размеренный, но параллельный шаг...

Припев:

Мне не осталось ничего:

Всё было только тень и морок

Того, кто быть не хочет дорог,

Не удержать ничем его.

Мы два попутчика, что мертвыми словами

Решили скоротать фрагмент пути.

Всего-то дел — проститься и уйти.

Лишь трубки дым и блики звезд над нами.

Припев:

Умрет, как выпитый закат,

Затихнет жгучая тревога.

Пустая пыльная дорога –

Не обернусь уже назад.

Я жизни с малолетства не понравился.

А сам, как дурень, улыбался и надеялся.

И липким листиком к чужой судьбе приклеился,

Еще усилье, верил я, — и всё поправится!

Припев:

Как воровством хотел покрыть

Кредиткой найденной растрату.

Свой грех, душевную растраву –

И чьим-то сердцем оплатить.

Не прирастает снова, веточка обломана.

Не лечит дружба, за нее держаться подленько.

Пускай идет как есть: ни полночи, ни полу’дня.

Душа как замерла, да есть вообще она?

Припев:

Моё убогое спокойствие,

Его натруженные плечи...

Конечно, так верней и легче –

Сухим цветком усну в траве.

Полуголый Поттер слушал стихи. Вернее, почти речитатив. Взахлёб слушал. Даже вкус чувствовал на губах, такой необычный. Будто пил из обожжённой деревянной кружки терпкий, ароматный эль, и тот бежал по подбородку, капал на грудь... Всякие ноты прямо на его слуху превращались в мелодию. Но Сай не пел, он повторял, то целиком, напевно и разделяя строфы... как автор... (вот бы послушать, где в своих Сонетах Шекспир делал паузы), то добавляя мелодию и растягивая стихи в пение... Гарри пронзило: это не просто слова, но горечь сердца Сая... Менее чем за сутки до их встречи...

— Каким он нахрен цветком собирается уснуть?! Я тебе усну! — почти заорал Гарри и отшвырнул диктофон, перепутанный наушниками, но тут же опомнился и поднял маленький, не больше спичечной коробки, гаджет. — Что ж за отрава у тебя в голове, мальчик? Я и сам осёл! Как отпустил?.. А как не отпустить? Его работа, песни, музыка вся эта — это же его жизнь. А я пока никто. Разве имею право хоть чего-то требовать, нарушать его жизнь? Что за бред? До Англии нам не дотянуть, ни мне, ни ему... Чёртовы гастроли! Америка, Германия, потом куда, в Японию или в Австралию? Ну и что, что завтра он улетает, а день-то ещё есть, и вечер... наш! Ой, Поттер, ну ты и тормоз! Вот понятно же, что всё хорошо и... что всё плохо: ты, Гарри, нужен Саю, но Саю плохо! — Поттер прервал свой монолог, что творил то вслух шёпотом, то криком про себя... и схватил телефон, но тут же от вспыхнувшей злости чуть в лепёшку не разбил о стену бессмысленную игрушку — понял, что номера-то Сольвая не знает!

— Идиот! Вот как ты, козёл, собираешься с политическим заговором дома бороться, если стратег из тебя, как из говна?.. А может, это и хорошо... — сказал он, подбирая пискнувшую панель ди-фона (4), — не могу планировать и соображать, когда Сай рядом. Вернусь в Англию и всё спокойно решу без него, надеру Брусу задницу. Но Саю надо срочно письмо послать, адрес-то известен, объяснить, написать, что люблю его, крупными буквами написать. А то вдруг надумает чего парень, не понимает он, видно, моего к себе отношения... Ну, Поттер, ну аврор, браво! Оправдал мнение о военных... А что он там вначале на ютландском лепетал?

Гарри прямо как был, в одних трусах, сбегал в библиотеку и притащил словарь, забрался с ним на кровать. Англо-датский разговорник оказался сильно сокращённым — для туристов; и то, что ему не пришло в голову устроиться с диктофоном в библиотеке, не прибавило Поттеру самооценки. «Идиот!» — поставил он себе окончательный диагноз с единственным смягчающим обстоятельством: влюблённый идиот. Пришлось долго возиться со специальными заклинаниями (лингвистическая магия — один из самых сложных разделов колдовства, это вам не Круциатусы или Империо) — как итог: на листе бумаги почти бессвязный набор слов. Если включить всё-таки мозги, то выходит примерно так: «Люблю... я люблю тебя, Гарри... вот этим сердцем ледяным холодным... Кай — мальчик, которого заколдовала Снежная королева. И Сай — тоже мальчик, которого заколдовал папашка... проклятый отцом... Андерсеновские тапочки или всё-же подштанники... трусняк... я тресну, рассыплюсь... Дзинь! Как в сказке... Хреново... помру, что ли?»

«Стало быть Ледяное сердце? Скорпиус уверен, что отец его проклял, и что, полюбив, он — растает? И всё равно любит? Меня». Сказать, что Поттеру стало нехорошо после таких размышлений — значит не сказать ничего. Сая захотелось разыскать немедленно, прижать к себе и не отпускать ни на секунду. Никогда. И сделать так, чтобы ни капелька боли больше не коснулась его белобрысой макушки. Закрыть его от всего мира. Любимого Скорпи.

Спать Гарри больше не мог, просто лежал в постели и смотрел в потолок. Успокоиться не мешало — трясло его нехило. Он вышел на террасу, всю залитую нежным солнцем, и мгновенно, на инстинкте, как очнувшись, поймал магической сеткой, без палочки, толстого американского сизаря, деловито воркующего под столом в поисках крошек. Заколдовывал непочтовую птицу на одну доставку: «Да, голубь, прости, ты умрешь... не дело обычной птахе нести магию... Но это мой грех... Лети!»

«Сай! ЛЮБЛЮ тебя! Жду там же, вечером, в 7. Твой Гарри».

..................................................................................

(1) Всё исцеляющий превосходный.

(2) Для тех, кто не читал «Винни-Пуха»: производная от Слонопотама — Heffalump. Слонопотамы — огромные клыкастые рычащие существа, обожающие мёд, любящие гулять, постоянно смотрящие в небо, мурлыкающие себе под нос песенки и говорящие при встрече «Хо-Хо». Вылитые мелкие Поттеры.

(3) Military Intelligence, MI6 — государственный орган внешней разведки Великобритании.

(4) Усовершенствованный к 2020 году аналог современных мобильников.

16-2

На всякий случай Сольвай постучал в дверь подруги:

— Мати, прелесть, у меня температура и сопли. Тебе меня жалко?

— Сам ты прелесть! — огрызнулась Вантуле, свернувшаяся комочком (в позе всех одиноких детей) на постели под шёлковой простынёй, томно прогнулась и, лениво повернувшись, даже не открыв глаза, наощупь выдвинула ящик тумбочки. Сай сам пошарил там и обнаружил хорошо знакомую коробку с жёлтыми пергаментными пакетиками, плеснул в стакан немного воды из графина, развёл порошок, выпил «не отходя от кассы», вытер губы рукавом и ушёл к себе. Болеть.