Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

Поттер напрягся, собрался, как пружина. Его губы сузились в тонкую полоску. Нелегко тебе, аврор, сейчас? Вот! Хорош, до чего же хорош, так и тянет к нему. Даже если бы они договорились переспать всего один раз, Сай согласился бы — уж очень его манило к этому мужчине. По-серьёзному манило, отчаянно. Странное дело, никогда прежде не рассматривал сорокалетних, как партнёров. Ничего не имел против возрастных мезальянсов, но и не думал про них, как про свои варианты. А с Гарри было не так. Про него хотелось думать, на него хотелось смотреть, ловить все его движения, расшифровывать мимику, примечать как на нём сидит одежда, — всё до мелочей. Даже родинки, ресницы, морщинки век и едва заметную щетину на лице. Ему чертовски идёт такая лёгкая небритость, а с гладкими щеками он похож на мальчишку...

Облокотившись на секвойю, ощущая спиной мягкость ствола, Сай, не скрывая интереса, демонстративно рассматривал Гарри. С очевидным намёком. Хотел было подойти, даже сделал шаг, но покачнулся. Земля вдруг прыгнула ему в лицо, лес сделал кульбит, схлопываясь в чёрную точку. Сай схватился за дерево, едва не рухнул в папоротник. Холод, было отступивший, снова сковал его, окунул в дрожь, заставляя мышцы беспрерывно сокращаться.

— Ты что? Всерьёз? — Поттер быстро приблизился. — Замёрз? — И, взяв ледяную руку Сольвая, потрогал ему лоб. — С чего вдруг? Угорел, что ли? У тебя жар!

— Ага, знобит чего-то. Сильно. — Тот отклонился, терпеть не мог, когда с ним обращались, как с ребёнком, тем более Гарри. — Отходняк, наверное. — Он хлюпнул носом и издал глупый, виноватый смешок. — Поцелуй закончился соплями. Ха-кх-хк. — И закашлялся, согнувшись.

Гарри, не зная, что думать, тихо, но как-то опасно медленно спросил:

— Ты... колешься? — И, быстро вытащив руку Сольвая из скрипнувшей, как резиновый воздушный шарик, куртки, дёрнул рукав вверх. Подсветил Люмосом. — Вот же бля! — Там, на внутреннем сгибе локтя, красовалась багрово-синюшная опухоль. Лицо Поттера вытянулось, взгляд потяжелел.

— Нет. Нет, нет, — вяло замотал головой Сольвай. — Правда, один раз только! Верь мне, Гарри. — Трепыхнулся он.

— Стоять! Давно?

— Сутки... двое почти...

— Дурень! Ну, дурень же! Какого дьявола? — Поттер схватил его одной рукой, прижал к себе, второй сделал не глядя широкую петлю в воздухе — призвал сумки. Даже не обернувшись на поляну, быстро поволок едва стоящего на ногах парня к машине. — Держись, бля, ну ни в какие ворота!

«Поверь! Гарри!» — попробовал высказаться Сольвай, но затяжно, с хрипом и свистом закашлялся:

— Пов... арр...

— Шагай, шагай! Повара нашёл! Я его выгуливаю, кормлю — а он? Поваром дразнится, какой я тебе повар? — Поттер пробовал отвлечь Сая, как делал это, например, со своими ранеными аврорами. — Порву, как повар... сайку! Сахарный нашелся... — Он преувеличенно сердито ворчал, но был всерьез встревожен. — Потерпи, в машине есть НЗ из зелий. Букашка!

В роллсе он трансфигурировал из карты Калифорнии что-то похожее на индейское одеяло, которое они с детьми выбирали на традиционной ремесленной ярмарке, и укутал Сая, как кукленка, тоже виденного на выставке в реконструкции вигвама со скво, качавшей зыбку (2) с младенцем... Что за идиотские мысли лезли ему в голову? Сам хорош! Романтики захотел, разговоров под секвойями. Лучше бы в тепле остались, в мотеле. Если Сай не врёт, то он же заболел, а Поттер не заметил, продержал его всю ночь в холоде и сырости. Да и в машине могло просквозить. Простудиться в такую жаркую погоду — проще простого.

— На, пей, — протянул он Сольваю фиал, — Антипростудное. Нет, погоди, лучше вот это — против лихорадки. Нет, пей оба!

В ответ послышалась дробь зубов о край стеклянного флакона.

— Спа-си-си-си...

— Не за что.

— Спаси-тель... мира магического! — Сай пытался шутить, но чувствовал себя хреново.

— Ах, ты так? — Поттер хотел выругаться или отчитать мальчишку по полной, но тот стал заваливаться набок, пришлось его поддержать. — Герой! В смысле, музыкального мира. Что ж ты себя так загоняешь, босота?

— Точно, тапочки подвели. Для покойников только и годятся.

Гарри такую «предсмертную» весёлость Мотылька оценил, но не поддержал, он для пущего эффекта ещё и поколдовал над ним волшебной палочкой: несколько действенных универсальных Лечебных, применяемых в экстренных случаях оперативниками Аврората, были нелишними. Однако злоупотреблять подобного рода магией, не зная точного диагноза больного, тоже не годилось — в Мунго же пациента не направишь долечиваться.

Сработало! Саю быстро полегчало. Поттер немного успокоился, но подумал, что при случае проведёт с разгильдяем серьёзную беседу. Верить Сольваю хочется и нужно верить тому, кого любишь, но наркотики — не шутки. Только слова надо подобрать правильные. Сай — не ребёнок, ему занудные нравоучения не нужны, лишь озлобят с его-то свободолюбивым характером. Но и спускать эту опасную тему на тормозах нельзя. Слишком хорошо Главный аврор знал, до чего с наркотой доводит «только один раз», особенно магов.

Щёки Сольвая расцвечивал румянец (это было видно даже в неясном утреннем свете), но не болезненный, а спокойный, «мирный», и смотреть на него, безмятежно заснувшего на пассажирском кресле, укутанного с головой в плед, улыбающегося уголками губ, было приятно до щекотки под ложечкой. Хотелось снова его обнимать, гладить, прижимать к себе и шептать на ухо какие-нибудь строгие, но по сути нежные слова. Хотелось улететь с ним далеко-далеко, бросить всё, прямо сейчас — к Мерлиновой бабушке! ко всем бабушкам мира! — спрятаться от всех, людей и проблем, закрыться в каком-нибудь уютном жилище, хоть на краю света, хоть за его краем, и жить там со Скорпи. Просто жить, не расставаться ни днём, ни ночью, вместе заниматься бытовыми мелочами, читать, гулять, вместе пить кофе и есть... ну, что-нибудь, какая разница, что именно — главное, вместе. Вместе засыпать и вместе просыпаться, под одним одеялом, в объятиях друг друга, вместе считать звёзды и сидеть у очага, вместе дышать, одним воздухом... Но Гарри понимал, что это невозможно, более того, это на самом деле не нужно им, особенно Сольваю...

Обратный путь занял меньше времени — Гарри использовал все возможности магической машины (и, разумеется, поднял крышу: хватит, налетались на боингах-кабриолетах!) и всё своё мастерство, чтобы доставить Сольвая в Санта-Монику как можно быстрее и аккуратнее. Тот проснулся уже на подлёте к городу, когда Гиперион заходил на посадку. В такой ранний час удалось без опасений привлечения ненужного внимания подлететь почти к самой вилле Мотыльков.

Утро было очень красивое, туман — нежно-персиковый, океан — какой-то особенно одухотворённый (о таком только стихи писать), но ни Гарри, ни Сольвай не заметили этого. Сванхиль слегка неуклюже вылез из автомобиля, путаясь в пледе, и бодро улыбнулся. Только что воздушный поцелуй не послал. Гарри внимательно смотрел на него («Вроде всё в норме?»), но выходить из машины, чтобы потрогать ему лоб или, там, попрощаться, почему-то не стал. Побоялся, что Сай воспримет его поведение чрезмерной опекой? Наверное. Поцеловаться на прощание хотелось так сильно, что Гарри чуть не газанул со всей дури, лишь ноги Сая коснулись земли. Раньше Гарри Поттеру никогда не хотелось сбежать от Малфоя... Да, с этими взрывами неопределённости, неуверенности и вожделения придётся научиться жить...

Несмотря на ранний час и туман, окутавший виллу почти до крыши, было видно, что в одном окне горит свет и, кажется, мелькнула чья-то фигура на балконе.

— Мне всё это не приснилось? — хихикнул Сольвай, вытаскивая с заднего сидения свою сумку, но его глаза были очень серьёзны. И он сделал ударение на «не».

— Нет, — просто ответил Поттер. С максимальной уверенностью. Шутить и балагурить сейчас совершенно не хотелось. На душе скреблись кошки. Такие бесноватые, безжалостные...

— Мы увидимся?

— Да.

— Спасибо тебе.

— За что? — У Поттера даже голос пропал.

— За то, что всё понимаешь. Или стараешься понять. Я... Я в норме, не волнуйся, уже не холодно. Долечусь сам, отлежусь, у нас лекарства есть на все случаи жизни, это всё ерунда. А... А вот это, — Сай облизал себе нижнюю губу и очень медленно провёл по ней пальцем, смотря прямо в глаза Гарри, — это — нет. И так будет всегда.