... не войной...(СИ)

— Я надеялся, что вы поведаете мне свою печальную историю, особенно ту часть, где про смерть.

Сибилла Трелони зашлась в глубоком всхлипе, долго молчала, а затем все тем же голосом проговорила:

— И ты не спросишь меня про диадему? Все спрашивают.

— А я не все, — буркнул Гарри, но тут же вспомнил, что следует держаться почтительно, когда говоришь со средневековой дамой. — Я, леди, думаю, что если бы вы захотели, то любому рассказали бы о диадеме матери. Просто вы, наверное, понятия не имеете о ее судьбе. Но мне не интересно, честное слово. Я хотел послушать о вас, а не о какой-то драгоценной безделушке.

— Как так? — возмутился голос. — Диадема Ровены Рейвенкло — удивительный предмет, открывающий ум знаниям и мудрости. Многие пытались очаровать меня ради того, чтобы заполучить ее. Неужели совсем не интересно?

— Не-а, — улыбнулся Гарри и поймал в полумраке одобрительный серебряный отблеск в глазах Снейпа. — Зачем она мне сдалась? Меня из Хогвартса исключили. Никогда не понимал, что остальные находят в учебе, я просто люблю разные истории, — почти не соврал он, но под ложечкой неприятно засосало от вынужденной лжи.

— Конечно, — кивнула Сибилла-Елена. — Поэтому я их тебе и не рассказываю. Я все же благовоспитанная дама, а не какая-то сплетница. Я так и сказала тому юноше, который тоже интересовался моей судьбой. Про диадему — пожалуйста, а о личном недопустимо говорить с незнакомцами. Он понял и был любезным и таким милым, что если бы я не была влюблена… О, этого тебе знать не следует. Я спрятала диадему моей матери. Далеко отсюда, так далеко, что даже тот юноша не смог бы отыскать, и если ты спрашиваешь, значит, так и есть.

— Я не спрашиваю, — быстро ответил Гарри. — Я хочу узнать, в кого вы были влюблены и почему так несчастны.

— Диадема в дупле дерева в густом лесу на побережье Диррахия. Но прошло столько лет…

Сердце Гарри сделало кульбит, и если бы он мог, то подпрыгнул бы от радости — и потому что уловка сработала, и из-за ладони Снейпа, крепко сжавшей его бедро в знак одобрения.

— Ой, — вдруг сказала Елена. — Кажется, я чувствую присутствие другого духа. Не живого, но и не мертвого. Прощай, юноша, я всегда останусь для тебя тайной за семью печатями.

Сибилла Трелони захрипела, закатывая глаза, и повалилась головой на стол. Гарри призвал стакан воды и немедленно вылил его прямо на ее растрепанную голову. В комнате посветлело, по углам сами собой зажглись свечи, и Сибилла сказала своим обычным, но очень слабым голосом:

— Ты узнал, что хотел, Гарри?

— Да, спасибо.

— Мне было видение…

Снейп скорчил такую мину, которая явно свидетельствовала, что озарения Трелони он ставит гораздо ниже ее способностей медиума.

— Куда бы ты ни свернул со своего пути, — продолжила Сибилла, — любовь всегда рядом с тобой.

— Да-да, конечно, — кивнул Гарри, пятясь к порогу. — Мама спасла меня, дала защиту, я знаю…

— Другая любовь, — мягко сказала она. — Совсем не материнская, и она спасет тебя от самой жуткой участи, которая может достаться чистому душой человеку. Я видела серебро и агаты, что сыпались тебе под ноги с неба…

— Сибилла, нам, пожалуй, пора.

— Не останешься, Северус? На рюмочку хереса. Ты же знаешь, сколько отнимают спиритические сеансы и как быстрее всего восстановить энергию. После защиты Хогвартса у меня и так не много сил, и я ничего не имею против привидений. Мы могли бы что-нибудь придумать…

— Спасибо за приглашение, но я… — Снейп, кажется, смутило столь откровенное предложение.

— Ах да, да. И ты, и я в лучшие годы предпочитали…

— Мальчику не стоит этого знать, — мягко сказал Снейп.

— Ты прав, — профессор Трелони зарделась совсем как младшекурсница. — Прощай, Гарри Поттер. Чувствую, мы больше никогда не увидимся.

Дверь ее дома захлопнулась, и Гарри услышал, как ключ трижды повернулся в замке.

— Хм… — только и смог сказать он.

Снейп и вовсе промолчал, снова обнял его со спины, ткнулся подбородком в макушку, и они взмыли вверх, без метлы и крыльев, просто так, как облака, плывущие по небу вслед за ветром.

========== 37. «Не лучшая новость» ==========

— Диррахий? Это в Греции, что ли?

Снейп отвлекся от карты размером в половину стола, которую пристально изучал:

— Греция, Албания, частично и другие страны.

— Точно! Недаром Волдеморт так любит Албанию, он был в ней дважды — знаю. Привез оттуда свою змею.

— Я бы и сам не отказался от поездки, тамошние колдуны славятся знаниями в области Темной Магии, но вряд ли мы сумеем раздобыть трансконтинентальный портключ. Не сомневаюсь, что если Волдеморт искал диадему, то нашел ее. Если, конечно, лес все еще остался лесом. За прошедшую тысячу лет тот край не провел и два мирных десятилетия подряд.

Казалось, Снейп был чем-то рассержен, так жестоко выплевывал он слова.

— Ну и прекрасно, давно пора спросить лично у Волдеморта, — улыбнулся Гарри и потянулся к вазочке с печеньем на краю стола, но Снейп вдруг вскинул руку и испепелил несчастную, ни в чем не повинную посуду вместе с содержимым.

— Не понимаю, почему ты злишься. Сам, что ли, не хочешь знать? Ведь в любом случае после смерти Слагхорна у нас нет выхода.

— Увы, Поттер, нет. Если, конечно, ты не готов оставить все как есть. А ты ведь не готов.

— Не могу понять, как в тебе помещается вот это вот все: и «ты», и «вы», и Поттер, и Гарри, лед в твоих глазах и мед в голосе. Как тебя не разрывает на части, когда одной рукой ты ласкаешь меня, а другой строишь между нами каменную стену? Как ты живешь так?

— Как и ты, Гарри. Не каждый может похвалиться, что столь тесно связан с сознанием одного из величайших магов современности.

Гарри не нашел что возразить, а Снейп продолжал таким тоном, что было предельно ясно — лучше не перебивать и выслушать до конца:

— Еще год назад я бы просто обездвижил тебя, запер в подвале и напоил бы этой мордредовой дрянью, которую сварил собственноручно. Что бы ты ни воображал себе, мне было на тебя плевать. Сейчас я предпочту предупредить тебя.

— Это потому что мы… ну… это…

— Секс вовсе ни при чем, — криво улыбнулся Снейп. — Не представляешь, скольких своих партнеров я готов был придушить сразу после, а лучше до.

— Ты так говоришь, будто придется отрезать мне голову или утопить. Зелье так ужасно?

— Напротив, скорее, его действие тебе понравится. Насколько мне известно, вызывает сильное привыкание, и почти все жаждут повторить прием. Что же касается вкуса, он сладковатый, как… Пробовал когда-нибудь текилу?

— Нет, — честно признался Гарри. — Только сидр, ром и бренди. Так это приятно? Что может быть хорошего в слиянии с Волдемортом?

Снейп пожал плечами:

— Не знаю, это ты считаешь, что должен так поступить. Я же вынужден взять с тебя клятву, что ты больше никогда, ни при каких обстоятельствах не станешь сам и не будешь вынуждать меня прибегать к этому средству для любых целей.

Казалось, Снейп читал слова по бумажке, так четко, без единой запинки они прозвучали — словно чугунными буквами повисли в воздухе. Должно быть, он долго размышлял над формулировкой.

— Клянусь, — сказал Гарри, и сердце предательски дрогнуло, когда он положил руку на грудь.

*

Все было вовсе не странно — жидкость в широкой чаше оказалась не слишком вкусной, но сносной, голова легко закружилась, и Снейп надавил на его плечо, вынуждая лечь на кровать. Ничего не происходило. Вообще ничего. Кроме того, что от Снейпа, присевшего рядом, резко запахло потом и нагретым котлом, где-то в глубине дома громко завозились в шкафу недобитые докси, а окно само собой распахнулось, впуская ветер и нестерпимо слепящий солнечный свет.

Гарри видел, как струи ветра сплетаются с солнечными лучами, слышал, как копошится на деревянном подоконнике кучка жуков-древоточцев и плещется фонтан на площади Литтл Уингинга. Набатом ударил по барабанным перепонкам стук другого сердца рядом, и день сменился ночью. Тонкий луч белой звезды поглотил солнечный свет, вытянулся до самой кровати, обвился вокруг ноги, потянул за собой, и Гарри вылетел в распахнутое окно, понесся среди разноцветных огней и взрывов куда-то вперед, бездумно наслаждаясь невесомостью и упоительной легкостью тела.