... не войной...(СИ)

— Два пальца, — прохрипел Снейп. — Если рискнешь, то и больше. Не пугайся, этот стон не от боли.

Гарри добавил смазки, пересел удобнее, ткнул ноющий член куда-то под колено Снейпу и сосредоточенно принялся раздвигать сжатый анус двумя пальцами. Задушенный всхлип послужил знаком, что он все делает правильно. Кончик пальца задел уплотнение внутри, Снейп тихо охнул, двинул бедрами и насадился глубже, заставляя Гарри еще раз проехаться костяшкой по набухающей простате.

— Это выше моих сил, — простонал Гарри, чувствуя, что больше не может сдержать приближающуюся разрядку. — Ничего не сделал, только смотрел и представлял, как я туда… не рукой.

Снейп мигом соскользнул с его пальцев, перевернул, подмял под себя, завладел его губами, скользя, потираясь, прижимаясь, и только дав вдохнуть, зашептал в самое ухо:

— Ты представлял, как войдешь, как трахнешь меня, выебешь, насадишь на свой член и будешь двигаться там? Ты хотел этого, на самом деле хотел быть внутри, правда?

— Да… — простонал Гарри, еще не понимая, что последует за его признанием — то ли Снейп оттолкнет его, то ли поцелует.

Но тот вытянулся на нем в струнку, ухватил губами за мочку уха и почти беззвучно содрогался в оргазме, пока не выдохнул:

— Да…

— Значит, ты согласился бы на это?

— «Да» значит согласие на всех языках, Гарри.

— Ты хочешь…

— Да.

— Чтобы я тебя…

— Да.

— Чтобы… … О господи…

— Да, скажи уже это.

— Я трахнул тебя, — вот сказал, ничего такого.

— Да.

— Прямо сейчас?

— Нет.

— Что-о?

— Чуть позже. Поверь, так будет только лучше. Передохнем и двинемся в этот нелегкий путь, — Снейп покрывал его плечи невесомыми поцелуями и позволял слизывать капли пота вокруг своих губ.

— Я все думаю, где искать эту проклятую диадему, в том коридоре нет ни одной двери, — прошептал Гарри, пока они лежали рядом, тяжело дыша.

Снейп вдруг скривился, будто собирался чихнуть, и разразился раскатистым смехом, словно фраза Гарри была восстанавливающим эликсиром и придала ему новых сил.

— Тебя следовало бы выдумать, если бы тебя не было, Гарри Поттер.

Почему это прозвучало как случайно вырвавшаяся наружу сокровенная тайна?

*

Он сделал. Сам не ожидая, что получится. Не представляя, что Снейп вдруг откуда-то призовет знакомый черный шнурок, вберет его член глубоко в рот и быстрым движением оплетет яйца и основание тугой восьмеркой петли.

— Продлим наше удовольствие подольше, — шепнул Снейп, успокаивающе гладя его, отстранившегося, по спине. — Ни один волшебник еще не изобрел заклинание, оттягивающее оргазм. У магглов существует вот это…

— А следовало бы придумать, — проворчал Гарри. Шнурок поначалу вызывал дискомфорт, но когда Снейп вновь принял самую беззащитную из всех поз, подставив обнаженную спину, разведя руками порозовевшие ягодицы и открыв взгляду влажную покрасневшую кожу вокруг ануса, Гарри возблагодарил всех магглов разом. Даже тетю Петунию, она ведь тоже была магглой. Не будь петли, пережимающей член, он кончил бы только от вида и осознания того, что сейчас произойдет.

А когда он прикоснулся слишком чувствительной смазанной головкой к раскрытому отверстию и Снейп сам чуть двинул бедрами, чтобы помочь преодолеть первый барьер, мир вокруг и вовсе перестал существовать. Остался только выворачивающий душу наизнанку и сжимающийся вокруг члена сладкий огонь, властная ладонь, что жгла его бедро, притягивая или отстраняя, рваный ритм, сбивающееся дыхание и громкие, беззастенчиво откровенные стоны на два голоса, которые должны были услышать все до Северного моря.

— Не могу больше, — выдохнул Гарри. — У меня сейчас сердце взорвется.

Петля слетела прочь, Снейп двинул бедрами по кругу, а рукой — едва заметно — вдоль своего члена. Больше Гарри не помнил ничего, кроме влажной салфетки, обтирающей его тело, нежных губ, прильнувших к шее, и невероятной, мирной и уютной пустоты, в которую унесся, сомкнув веки.

— Ты был очень хорош, мой Гарри, — повторял знакомый бесплотный голос Снейпа, — и станешь только лучше, если… Никаких «если», ты выживешь. Прошу, умоляю, дай мне силы быть рядом, быть с тобой, пока я могу…

— Я выживу, — ответил он, прежде чем его накрыла плотная тьма. — Я всегда выживаю.

28 августа

— Это не «Ежедневный листок», — с удивлением сказал Гарри, глядя на тонкий прозрачный лист желтоватой бумаги.

— А если учесть, что доставила его летучая мышь среди бела дня, — хмыкнул Снейп, — там непременно должно быть нечто захватывающее. Сомневаюсь, что министерство обошло вниманием воробьев и зимородков для рассылки своих сообщений.

«Путешествие с Милорес за Канал и обратно»

Не знаю, как кому, а мне повезло в минувшую пятницу. Мой друг раздобыл кусок настоящей, не маркированной министерством говядины, а значит, не тухлой и не втридорога. Ради этого ему пришлось нарушить двенадцать инструкций безопасности и добраться до маггловской фермы пешком, потому что в разрешении на аппарацию ему давно отказано. Если вам — нет, то вы редкий счастливчик. И если вы, как и я, последний раз видели работающий камин прошлой осенью или подвергались штрафу за ношение одежды, провоцирующей нападение пикирующих злыдней, а ваша лавочка давно числится в списке не рекомендованных для покупок, потому что вы задолжали министерству благотворительный сбор для помощи магглорожденным, — то есть вы порядочный и простой человек, как я или мой друг — то вы меня поймете.

Итак, эта история началась, пока я наслаждалась прожаренным стейком, которым решил порадовать меня друг. Интересно, подумала я тогда, а что сегодня на ужин у одной моей давней знакомой? Назовем ее, скажем, мисс Кембридж. Конечно, вы тоже ее знаете. Скоро уже почти год, как каждый день она смотрит на меня, гордо вскинув голову между рекламой доставки зелий на дом и призывом отдать последние гроши во благо борьбы с врагом. Не знаю, как другим, а ей идет скорбь по погибшим. Она делает ее лицо вдохновенным, глаза горящими, а волосы с каждым разом становятся все темнее и гуще. Воистину, великая сила сочувствия! Что позволяет суровой защитнице всего волшебного мира стойко переносить все невзгоды, ободрять и поддерживать каждого из нас — решила узнать я. Всего лишь женское любопытство, кто осудит? Моя троюродная тетка потеряла сына этой весной и с тех пор угасает, как чахлый огарок свечи. В чем сила мудрой и гордой мисс Кембридж, спросила себя я.

Не выбрасывайте этот листок, дочитайте до конца! Иначе вы никогда не узнаете то, что стало известно мне, и не оцените все величие этой прекрасной женщины, ровно в шесть вечера в пятницу покинувшей свой аскетичный кабинет в министерстве и активировавшей портключ прямо посреди улицы. Ах, мечта-мечта — портключ, вы еще не забыли, как он действует? Мне повезло оказаться рядом с ней — не спрашивайте способ, все равно я не раскрою эту маленькую тайну.

Мерлин, думала я, пока мы неслись куда-то, у прекрасной Милорес вдруг наладилась личная жизнь. Это так трогательно, право, любовь на войне и тайные свидания, пока где-то полчища врага атакуют очередное селение. И каково же было мое разочарование, когда вместо гнездышка влюбленных я оказалась в одной из южных стран на побережье континента. Если вы вспомните прекрасный и славный, полный ежедневной работы и еженощной скорби о судьбе магической Британии путь нашей прекрасной Милорес, то будете удивлены не меньше, чем я.

Каюсь, я до последнего мгновения считала, что роскошная, белоснежная, окруженная парком вилла — дом ее возлюбленного. Но гордую и жертвенную Милорес здесь встретила целая гвардия идеально вышколенных слуг, называющих ее «сеньора Кембридж» и «хозяйка». Нет, вовсе не эльфов. И если вы, как и я, знаете, какие смешные деньги платило министерство в те мирные времена, когда его сотрудники еще получали зарплату…

Узкий тонкий листок был бесконечен, и Гарри осточертело читать вслух перечисление прелестей особняка, роскошных нарядов, богатой обстановки и марок маггловских машин в гараже. Он заглянул в самый конец и процитировал: