Deux Ex Machina/Slow (СИ)

– Держите, – он протянул довольно крупную купюру молодому человеку и кивнул на благодарность того. Надо сказать, парень оказался со стойкими нервами, ни единой мышцы на его лице не дрогнуло, когда Ховард напоследок смерил его исполненным наглости взглядом.

Доминик был умницей, по крайней мере, ровно до того момента, как они оказались на улице, где пронзал ветер и падали с неба ледяные капли.

– Рыцарь на сером Рено, – заржал Ховард абсолютно беспардонно, пока Мэттью тащил его за талию до машины. – Прикажете мне садиться? – прошептал он прямо на ухо.

– Можете не садиться, уже знаете, каково идти домой пешком, – отрезал Беллами, открывая перед ним дверь.

Пытаясь расслабиться в тёплой машине, он сосредоточил всё своё внимание на дороге, но Доминик, повернув голову, тёрся щекой о материал чехла и глядел теми же похотливыми глазами на него, не отрываясь ни на секунду. На очередном светофоре он почувствовал на своём бедре руку.

– Пощёчины ещё актуальны, – напомнил холодно Беллами, на что Доминик лишь усмехнулся.

– Накажете меня? – и выдохнул, скользя пальцами к паху.

– Если я дам вам сигарету, вы от меня отстанете? – не выдержал Мэттью. Ховард лишь довольно кивнул, пытаясь пьяными пальцами выудить зажигалку из кармана.

Наверное, с ним вполне можно было договориться.

Поглядывая изредка на то, как глупо выпячивает Доминик губы при каждом выдохе, Мэттью то и дело вздыхал. Он настолько погрузился в пустоту, образовавшуюся в голове, что не заметил, как приехал к своему же дому.

– Никаких эксцессов, слышите? Иначе будете сидеть на балконе.

– Слышу, – мурлыкнул Доминик, поводя плечами в дразнящей манере, а затем вовсе не изящно вывалился из машины. Мэттью вздохнул. Он чувствовал себя нерадивым родителем – Доминик так часто творил глупости, что в это иногда тяжело было поверить.

Догорал закат, и Беллами смерил его одним последним взглядом, прежде чем войти в дом вслед за Домиником и закрыть дверь. В совсем небольшой прихожей было уже темно, и Доминик на что-то с грохотом наткнулся, а после съехал по стене, пытаясь справиться со шнуровкой.

– Помочь? – получив кивок, который он едва разглядел, Мэттью опустился перед ним на корточки и помог стянуть обувь.

– Я так хочу вас, – едва слышно выдохнул Доминик, повисая на шее, но вовсе не имея особых намерений набрасываться, как в прошлый раз. Он даже вызывал жалость к себе, казался действительно расстроенным.

Мэттью сразу же потащил его наверх, мысленно поблагодарив себя за то, что не вздумал ничего пить в тот вечер. Он уложил Ховарда на свою постель, в углу; в своей клетке беспокойно запищал Пусиандр, но, к сожалению, Беллами тут же помчался на кухню за парой таблеток и водой. Доминик определённо выпил больше, чем съел – это было опасно.

Он слабо сопротивлялся, но ещё пытался цеплять губами кончики пальцев Мэттью, когда тот просовывал ему в рот, словно маленькому ребёнку, таблетки, и подносил стакан к губам.

– Что же с вами сделаешь, Доминик, – вздохнул Мэттью, поглаживая разлёгшегося на его постели Доминика по голове и легонько ероша светлые волосы. – Зачем же вы ведёте себя так ужасно?

Доминик молчал некоторое время, и если бы не его сбивчивое дыхание, можно было бы подумать, что он уснул. Но он решил ответить:

– Чтобы привлечь ваше внимание.

Мэттью щёлкнул его по длинному, красивому носу, и тот расплылся в дурацкой улыбке.

– Мистер Беллами?

Пытаясь притянуть его к себе, Доминик даже не мог нормально сесть, его жутко качало. В мгновенно наступившей темноте комнаты мистера Беллами, в его постели, его студент пытался притянуть его к себе как можно ближе. Кто бы мог подумать, что «способный, очаровательный» молодой человек обернётся в такую фурию на пути к цели, которую он вбил себе в голову.

– Мистер Беллами-и-и, – протянул Доминик, как только Мэттью улёгся рядом. У него не было другого выбора, Доминик был не в состоянии с ним ругаться, так что оставалось только позволить ему прижаться сверху и положить голову себе на плечо.

– Мистер Беллами, – снова с намёком выдал он, тише и интимнее. Доминик умел это делать. Несмотря на взыгравшие в душе чувства, будто это Мэттью выпил непомерно много, он прижал горячее тело к себе и уткнулся носом в его волосы. Именно этот запах он помнил ещё в клубе, после – у стены в прихожей.

– Нет, Доминик.

– Почему? – жалобно спросил он, уставившись снизу вверх на Мэттью, но тот лишь покачал головой.

Ещё не время.

Он ещё минут десять пытался уговорить Беллами, а после заснул мертвецким сном. Мэттью вздохнул, стягивая с него штаны и байку; Доминик лишь что-то пробормотал, а затем уткнулся носом в подушку и засопел.

Оказавшись абсолютно без понятия, чем занять себя, ведь на часах было всего восемь часов вечера, Мэттью поставил чайник и доел одну миску салата. Вымыв посуду и выпив чаю, он достал мистера Пусиандра из клетки, поиграл с ним немного в прихожей, попытался почитать книгу, забрал забытый кейс из машины. На улице было холодно и влажно, но этот тяжёлый воздух приносил с собой какой-то особый запах побережья, и Мэттью накинул пальто, чтобы покурить снаружи.

Он попытался высмотреть на небе звёзды, но не особенно в этом преуспел, а думать о том, что оставалось в такой ситуации делать, совсем не было желания.

Я – его навязчивая идея.

Мэттью невесело усмехнулся формулировке. Сама мысль казалась нелепой. Он никогда не считал себя особенно сексуальным; да, он имел опыт в молчаливом соблазнении и грязных разговорах, проходящих только шёпотом, но всё же никогда не сталкивался с таким упорным человеком.

Он просто не мог. К тому же, не хотел. Всё равно это не вело ни к чему. Даже если бы они оказались прямо посреди жаркого акта на измятых простынях, к чему бы это после привело? К добавочным проблемам. Просто, как принцип домино.

Зайдя в помещение и раздевшись, он повёл плечами, будто стряхивая холод с себя, и чуть не заорал, когда на него налетели в темноте.

– Мистер Беллами? – сонно пробормотал Доминик. – Можно в душ?

– Последняя дверь направо, – ответил Мэттью не своим голосом, ехидно примечая про себя через некоторое время, что дверей в его доме было не так уж и много, а рассказывал так, будто жил во дворце.

Доминик мог бы снова сказать какую-нибудь глупость в лучших традициях пик-апа, но, видимо, чувствовал себя не самым лучшим образом. Мэттью пока заварил чаю, заготовив две чашки, с намерением заставить Доминика поговорить с ним нормально.

От нечего делать, он снова растопил камин, в этот раз без особых усилий, и подкинул туда пару деревяшек, закрывая после решётку на щеколду.

Как будто романтический ужин приготовил.

Мэттью вздохнул. Самоирония всегда улучшала ему настроение, но именно в тот момент, несмотря даже на все те глупости, которые наговорил ему Доминик за всё время их знакомства, ему хотелось, чтобы тому было комфортно. Света от камина хватало вполне, чтобы увидеть, куда ставить чашки, и Мэттью не стал включать верхние лампы – наверняка, это было бы больно. Как тогда, в клубе.