Deux Ex Machina/Slow (СИ)

– Из вас получился бы отличный актёр, – пробормотал Беллами, пытаясь отвести глаза, но импульсивное упрямство позволило ему проследовать взглядом ниже, обвести мысленно длинные ноги, закинутые на стул и скрещённые в лодыжках, а затем вернуться обратно к лицу. Он казался каким-то недоспавшим. – Где же ваша суженая?

– Поехала к маме, – хмыкнул Ховард.

– В отличие от некоторых.

– У нас много общих интересов, – начал, Мэттью был уверен, специально Доминик.

– Каких же?

– Вы.

Мэттью едва успел подавить в себе возмущение и сохранить лицо. Доминик смотрел на него будто оценивающе, выжидающе, этот взгляд не поддавался описанию. Он был таким лукавым, таким… похотливым.

– Надеюсь, вы не увлекаетесь стенанием моего имени, – улыбнулся Мэттью. – Или это – ваше общее хобби?

– Я не могу думать ни о ком, кроме вас, – Доминик закусил губу, – мистер Беллами.

Сбитый с толку, Мэттью на самом деле принимал эту игру. То, как Ховард увиливал от ответов и пытался всё время привлечь к себе внимание, возможно, иногда было уместным и даже полезным, но явно не в такой ситуации. Бедному Алексу пришлось удалиться, только чтобы Доминик Ховард, полный наглости, смог говорить что только возжелает.

Не верю.

Мэттью покачал головой.

Ховард облизнул губы и запустил пальцы в волосы, отводя взгляд; подобные жесты были словно затишье перед бурей.

– Что ж, проще всего – заставить меня таскаться за вами, как собачонку, а потом сделать вид, что вы-то тут ни при чём. О, святой Мэттью, простите, что посягнул на вашу неприкасаемость, – он тут же поднялся, выдавая тираду, лучше которой мистер Беллами давно не слышал: – Вы говорите, что я наглый, невоспитанный и чертовски грубый? Вы ещё больший эгоист, чем я, мистер Беллами, – фактически выплюнул он. – Вы – высокомерный, избирательный, хладнокровный, и вам абсолютно плевать на чувства других людей. Эдвард меня чуть не убил из ревности. Вы правда верите, что он может просто забыть об этом?

– Нет, я, конечно, очень сильно извиняюсь, – вклинился Мэттью, – но я заставлял кого-то меня любить? Или пора уже пойти упасть с лестницы, чтобы на меня, такого красивого и высокомерного, никто не дрочил?

И снова тишина.

– Сколько раз вы уже проявили ко мне неуважение? Пересчитать в десятках, или, может, хватит и сотни? – спокойно продолжил Беллами, совершенно не представляя, откуда берутся все эти слова, но останавливаться не собирался. – Давайте здраво смотреть на вещи.

– То есть, вы абсолютно ничего ко мне не испытываете? – рассмеялся вдруг Ховард. – На себя со стороны посмотреть не царское дело, да? Ваш стояк бы с вами поспорил, – веселился он.

Мистер Беллами закачал головой из стороны в сторону.

– Уходите.

– С радостью, – Ховард улыбнулся со всем великолепием, на которое был способен, а на выходе чуть не сбил бедного Алекса с ног; тот только заходил в лаборантскую.

– Это даже не пташка, это кошка уже, – хмыкнул он, прикрывая за собой дверь.

Беллами вздохнул, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. Очки остались лежать на столе.

Больше всего, пожалуй, Мэттью винил себя за Эдварда. Он был умным, добрым, бескорыстным молодым человеком, который не раз радовал его своими успехами, подкидывал хорошие книги, да и вообще стал приятным знакомым. Но он не знал, блефовал ли Доминик. То, что он говорил, вполне имело смысл: Мэттью и сам не мог забыть о своём преподавателе, спустя столько чёртовых лет. Просто некоторые идеи, недостигнутые и необъяснимые желания, те, в которых не было возможности разочароваться, мучили особенно сильно, а справиться с этими мучениями, казалось, не было никакой возможности, когда всё после выворачивалось куда проще, чем оставшаяся кучка наломанных дров. Не зря Оскар заметил, что разум мужчины – самый лживый и дурной советчик на свете.

И если Беллами перепробовал множество бутылок, травки, порошков, мужчин, разве не оставались в его душе всё те же выемки, кратеры от этих желаний, которые заново наполнялись со временем и требовали полного опустошения? Он тоже не был железным. Он был мужчиной. С весьма необычными желаниями.

Единственное, что ему прояснил Доминик этой выходкой – Мэттью испытывал к нему влечение. Другое дело, что он пытался отрицать эту тягу.

За шиворот нырнуло стадо мурашек и рассеялось по спине. Тупик.

– Босс? – обеспокоенно спросил Алекс.

Мэттью нашёл в себе силы, чтобы открыть глаза и поглядеть на него.

– Всё будет в порядке.

– Ох уж эти молодые люди, – сочувственно откликнулся Капранос.

– Идёмте уже домой? – предложил мистер Беллами.

Алекс кивнул, начиная собираться, будто только этого предложения и ждал.

*

Уже на подходе были слышны знакомые басы. Зная Ховарда, за которым волей-неволей приходилось приглядывать, можно было полагать, что он решит игнорировать предоставленную возможность и заставить уже Беллами бегать за ним.

Мэттью вздохнул, открывая дверь. Миссис Андерсон тут же заметила его, сняла ногу с балетного поручня и торопливо подошла, ухватывая за локоть и отводя в сторону.

– Смотрите, – сказала она, усаживая его на стул у стены.

Он заметил Доминика сразу - в белой майке и штанах-трико, на переднем плане, уверенно выводящего пассажи, будто убегающего в танце от Кейт. Оба они танцевали просто невероятно, и она умело выворачивалась из его рук перед припевом. Доминик беззвучно напевал слова, танцуя, и это заставило Мэттью усмехнуться.

Когда он подпрыгнул на моменте брейка, делая в прыжке шпагат, у Мэттью возникло острое желание схватиться за челюсть, чтобы та не укатилась куда подальше.

– Он занимался гимнастикой с шести лет. У него талант, – вздохнула миссис Андерсон. – Только посмотрите, – она указала на Доминика как раз в тот момент, когда он подмигнул в зеркале пареньку.

– Он…

– Слабоват, да. Но равняется на Доминика. Я рада, что он решил прийти. Всё ведь давно уже замялось, но он – гордый молодой человек, – она сказала это так, будто Мэттью сам ни за что в жизни бы не догадался. Он лишь смотрел на то, как Ховард двигает бёдрами под Alejandro (благо, тот его не замечал). Доминик, конечно же, смотрел почти всегда на себя, что не удивляло.

Песня закончилась, заиграла следующая. Из раздевалки вдруг, к великому удивлению Беллами, вынырнул Эдвард – тот был в обычной одежде, только что босиком. Он подбежал к Доминику, повис у него на шее и что-то сказал ему на ухо, смеясь. Затем попросили включить заново.

Кейт уселась неподалёку и не теряла времени, делая растяжку на полу.

– Готовьтесь. Эти двое – огонь. Я, конечно, консервативна, но с этой парочкой не поспоришь, – она гордо вскинула подбородок, с лукавой улыбкой поглядывая на Мэттью.

Остальная группа из семи человек, пять девушек и ещё два парня, мистеру Беллами не знакомые, танцевали более коллективно, а Эдвард вертел Доминика как хотел, притягивал за руку и заставлял делать поворот в прыжке, а после притягивал за пояс изображал что-то уж совсем неприличное. Мэттью хотел бы не смотреть, но не мог оторвать глаз от стройной фигуры Доминика, который крутился без устали вокруг своего партнёра по танцу, прижимал руки на бёдрах ещё плотнее, профессионально разводил колени при любом удобном случае… Конечно же, было ужасно неудобно быть замеченными этими двумя, но это были не его проблемы.