Deux Ex Machina/Slow (СИ)

Впрочем, Мэттью разделил его волнение, потому налил чаю и ему тоже, и завёл разговор об экзаменах на водительскую лицензию, которые Крис должен был сдавать в течение тех двух недель, свободных от школы и каких-либо лекций.

В его успехах было бы глупо сомневаться - ответственность Криса, если не мешать её с ленью, была восхитительной. Он знал, где можно было откосить, а где – точно нельзя; Кристофер Уолстенхолм всегда, с самого начала был верхом обязательности.

После некоторой заминки в разговоре Крис добавил:

– Да уж, нам понадобится автомобиль. Мы переезжаем на старую квартиру тётушки Келлс. Это подальше, но добраться до работы и университета ничего не стоит, – он помолчал. Мистер Беллами ждал. – Мы вчера ходили на УЗИ и… у нас будет девочка.

Конечно, Мэттью уже знал об этом, но слышать новость из уст Криса, который тоже был дорог, как и Келли, как и Эдвард, было просто невероятно. Он крепко пожал руку переволновавшемуся Крису, искренне, впервые за долгое время, улыбнулся, а после – оба рассмеялись так радостно, будто были совсем ещё детьми и впервые получили желанный подарок без повода. Оба тут же привстали и неловко обнялись за плечи. В свитере Кристофера ощущались те же тёплые, почти солнечные нотки аромата, который преследовал Доминика повсюду.

– Это невероятно, просто невероятно, – сказал Беллами, качнув головой. – Как она себя чувствует? Надеюсь, больше никакого курения?

Когда за окном уже начало темнеть, Мэттью всё-таки задал последний из волнующих его вопросов:

– Что же Доминик? – и был встречен виноватым молчанием. Вздохнув, Крис ответил:

– Будем помогать первое время, но потом – уж не знаю. Квартирка там небольшая, зато наша, но втроём, да ещё и с ребёнком, тесновато. Мы будто оставляем его за бортом, – он ещё помолчал, почесав шею, – просто ужасно.

– Почему же, – успокоил его Беллами, – это ведь простой жизненный прогресс. Вы двигаетесь в своём направлении, Доминик остаётся на месте – а ситуации имеют свойство разрешаться. Ведь завтра не апокалипсис.

– Всего лишь суббота, – пробормотал Крис, и оба тихо рассмеялись.

– Да, точно.

– Что ж, я пойду. Tausend Dank, Mr. Bellamy, – пожав крепкие пальцы, Мэттью попрощался улыбкой.

Дверь за Крисом закрылась, и Беллами потёр лицо руками. Очки остались на столе. Он давно не испытывал столь противоречивых эмоций: радость и беспокойство, усталость и желание заботиться боролись одни против других, не давая покоя. Вдруг объявился Капранос, принёс с собой какое-то печенье и кучу разговоров, но, заметив нежелание «босса» общаться, затих, разбирая остатки макулатуры по стопкам. Не выдержав час молчания, он взглядом оповестил мистера Беллами о том, что его работа на этот последний день приготовлений выполнена, и удалился, оставив после себя тихое клацанье дверной ручки и тишину.

Взяв телефон со стола, он пару минут поглядел на экран, а после отправил одно единственное сообщение, предназначавшееся Доминику, которое гласило:

«Приходите»

Воспоминания об утре четверга навели его на другие мысли. Одна и та же мысль изводила его (и студент будто старался её утвердить ещё больше): мистер Беллами немного встречал таких, как Доминик. Как он любил добиваться своих целей любыми способами, как умён и сообразителен был в общении с другими людьми, как умел всё расставить на приоритетные места. Особенно людей.

Кажется, я в этом списке номер один.

Беллами глянул на экран.

«Уже иду»

*

– Не думаю, что это правда.

– Её вообще не существует.

– Идеальной программы?

– Правды, – усмехнулся Мэттью, отряхивая от воды кружки, которые Доминик только что сполоснул.

– Подождите, я обязан сходить в преподавательский туалет, – он подал голос откуда-то позади.

– Давайте быстрее, нас скоро начнут выгонять взашей.

Мэттью ещё посмотрел на себя в зеркало, тряхнув головой пару раз. На голове творился непонятный кавардак, внутри неё – ещё похуже, а на лице сияло абсолютно идиотское выражение, которое он поспешил убрать куда подальше.

– Готово, – игриво прозвучало прямо на ухо, но Мэттью лишь моргнул пару раз. – Вы слишком невозмутимы. Это даже странно, – усмехнулся Доминик, отстраняясь и открывая дверь. – Давайте.

Схватив кружки, Доминик быстро зашагал по коридору. Беллами едва управился с замком и последовал за ним. Перестук низкого каблука по полу откликался эхом, в душе поселилось прекрасное ощущение свободы и почти совершенного одиночества, и даже Доминик не пытался воздействовать на его настроение – его мелкие выходки казались обычным ребячеством, к которому, к тому же, Беллами привык. А от привычек не так-то просто избавиться.

– Я, одним словом, тормоз, Доминик, – пояснил Мэттью, пряча чайник с подставкой и кружки в положенную им полку.

– Не так уж это и плохо, – улыбнулся тот, уже застегнувший своё короткое пальто и обмотавшийся шарфом. Однако когда мистер Беллами оделся, оставляя шею открытой из-за классического воротника пальто, Доминик тут же обмотал его мгновенно стянутым шарфом.

– Потому что этим легко воспользоваться, – Беллами закатил глаза. Через пару секунд он был замотан по самый подбородок, а Доминик застегнул воротник на имевшуюся пуговицу и скрыл шапкой свои большие уши, которые его коротковатые волосы обычно выставляли напоказ.

– Что-что, а болеть я вам точно не разрешаю.

Напоследок осмотрев небольшое помещение, Беллами вышел, закрыл дверь и спросил:

– Откажетесь проходить практику без моего руководства?

– Конечно, – Доминик улыбнулся, перемещая вес с носков на пятки от нетерпения или чего-то непредсказуемого.

Мэттью направился на лестницу.

– Останетесь?

Он не мог разглядеть в потёмках, осталась ли улыбка на лице Доминика, но тем он, наверное, и пользовался.

– Я рад за них, но мне тяжело смотреть, – тихо сказал он.

Упрямый. Доминик не любил показывать свои слабости и делал всё, чтобы скрыть истинные эмоции. Что-то в этом было для Мэттью уж очень знакомого, уж очень привычного. Но он был рад своему характеру и направленным внутрь, а не наружу, чувствам.

– Merci, – неизвестно за что поблагодарил Доминик, даже не взглянув на него, и ускорил шаг, когда они оказались в освещённом холле.

*

Весь вечер Доминик был непривычно тих, что-то чёркал в своём ежедневнике, перечитывал лекции и набросал первый урок, опираясь на программу прошлого года, которую Мэттью согласно откопал для него. Поблагодарил за ужин и без пререканий улёгся на диване в гостиной, засунув в уши наушники. Такое его поведение было манной небесной для Мэттью, который неспешно перемещался по дому, и в это время подготовил необходимые документы и костюм, чтобы в оставшиеся дни отдыха заниматься только тем, чем захочется. Доминик изредка сопровождал его безучастными взглядами с дивана, и это уже вызывало подозрения.

Ближе к одиннадцати, Мэттью улёгся в постель в своих свободных штанах на шнуровке, конечно, чёрных, но не заслужил ни единого комментария по этому поводу. Он поигрывал с Пусиандром пальцами левой руки, когда тому надоедало просто валяться рядом, а правой перелистывал страницы книги, но сон не шёл. Обычно он ложился в постель с книгой, чтобы уснуть, отложив её сразу же, как только начнут опускаться веки, но в те дни чтение вытеснялось чем-то другим. Он жалел о своей прерванной привычке – его изводили собственные мысли.