Мы больше не проснемся (СИ)

— Он ненавидел тебя.

— Конечно, он меня ненавидит. — Развеселился Реддл, приведя мальчика в большее замешательство. — Он провел в живом существе двенадцать лет, испытывая чувства и эмоции. Имея свой примитивный из-за своего состояния разум. Конечно же, он возненавидит того, кто самолично его там заключил. Осколок не должен продолжать жить. Он должен служить безмолвным якорем, не имеющим сознание. Лишь память и магию.

— Звучит кошмарно. — Признался Гарри, которого пробивало на крупную дрожь. Он впервые столкнулся с такой темной магией лицом к лицу.

— Не бойся, теперь все позади. — Реддл придвинулся ближе, потрепав и без того спутанные волосы мальчика. — Я окончательно погрузил его в стазис. Он все еще имеет большую часть магии и моей жизненной энергии, но практически вся память, весь его разум теперь во мне.

— И… Что теперь будет? — Поттер сглотнул, чувствуя ком в горле. — Ты и я. Что теперь с нами будет?

Мужчина пожал плечами и взмахом руки попросил его посторониться, укладываясь рядом на кровать и устало вытягивая длинные ноги.

— Продолжай учиться, взрослей. У тебя вся жизнь впереди. — Пробормотал Том, прикрыв глаза и засыпая. Воспоминания сильно измотали его, а рядом с мальчиком он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы позволить себе подремать. — Для волнений нет причин.

Гарри внимательно рассматривал уже спящего мужчину, сидя у изголовья постели и положив подбородок на коленки. Грудь мерно поднималась в такт дыханию, а тяжелые темные волосы разметались по подушке. Он уже не казался незнакомцем: чувство, что этот человек ему чужой, прошло. Мальчик понял, что было не так в его внешности: Реддл стал еще более красив. Но эта красота все менее напоминала человеческую, находясь на грани между совершенством и уродством. Сюрреалистическая красота черт лица, какой в природе не может быть. Это пугало и завораживало. Заставляло тянуться к нему и отталкивало с точно такой же силой. Его красота напоминала ядовитый цветок: им можно любоваться — но издалека. Теперешний Том перешагнул человеческую грань, и Гарри всем своим нутром это чувствовал. Но сердце билось ровнее, а страх ушел.

«Ведь это все еще мой Том. Я чувствую это. Пока он помнит меня, пока я помню его — будет существовать «Мы».» — Подумал Гарри, вспомнив, как Реддл однажды сказал, что для него есть «мы», а есть «они» — остальные люди, которые не имели для него значения.

Успокоив мысли, Гарри прилег рядом, надеясь еще урвать остатки утреннего сна: ночные разговоры и потрясение лишили мальчика сил.

========== Глава 22. ==========

Реддл проснулся раньше Гарри.

Он медленно повернул в его сторону голову и улыбнулся кончиками губ. Мальчик продолжал спокойно спать, крепко прижав к себе его руку.

С недовольством Том отметил, что прибавка в росте сделала его тело слишком тощим. Но это поправимо.

Собственная внешность все более теряла свое значение для мужчины. Он был бы даже не против отвратительного уродства, если бы это прибавило к его и так немаленькому запасу еще больше магических сил. Однако Том понимал, что своей красотой способен очаровывать так же сильно, как и умом. А это только играло на руку.

Мужчина уже совершил много убийств в своем возрасте. Теперь это казалось ему сущим пустяком, чем-то посредственным, необходимым для власти. Что значит человеческая жизнь по сравнению с его грандиозными планами? Люди рождаются и умирают каждый день, а историю вершить способны далеко не все. Не испугаться ответственности, давления общества, ненависти, которая сопутствует всем государственным переворотам. Без смертей здесь не обойтись, в чем твердо был уверен Том. Это быстрее и проще, чем убеждать каждого, находить к отдельным волшебникам свой подход, идти на уступки и заключать огромное количество договоров.

В этом возрасте у него было множество последователей. Том имел хорошие связи в политической сфере, начинал заручаться поддержкой всех слоев общества и многочисленных магических народов, накопил немалую сумму в банке, помимо этого получил доступ к заблокированным ранее ячейкам Мраксов (из-за чего те и жили в бедности) и выкупил несколько особняков в разных частях страны. Его политическая деятельность еще не включала в себя военные действия, о которых говорил Гарри, но становилась все более агрессивной. Мужчине не терпелось узнать, что осталось от его влияния. Как отразились на стране его антимаггловские взгляды? Сколько преданных сторонников удалось нажить? И сколько покинуло его, когда он потерял могущество?

Том резко переключил свои мысли на спящего рядом мальчика. В то время у него не было ярых противников — он их попросту устранял, а хорошие связи не давали просочиться одиночным убийствам в СМИ. К тому же, значимые для общества люди не проявляли по отношению к Реддлу открытого протеста, а, значит, не стоили его внимания. Он переманивал на свою сторону людей любыми доступными методами. Богатством, славой, связями. Большая часть политиков в Министерстве Магии была согласна с его идеями: еще бы, молодой и богатый наследник самого Салазара Слизерина, уже в таком возрасте достигнувший таких успехов. Конечно, на важных фигурах власти, которые выступали против него или даже просто сомневались в выборе, он использовал Империус.

Но что с родителями Поттера? Чем они так ему помешали? Пришли к власти? Имели свою политику, вразрез с убеждениями Тома? Но тогда зачем ему понадобилось убивать годовалого малыша?

Ответов Реддл не знал. Они были все еще недосягаемы для него — впитывать остатки памяти своего хоркрукса мужчина не стал, боясь, что совсем его ослабит или даже повредит. Магия напитала его, изменив тело, посчитав пятнадцатилетний возраст неприемлемым для хранения подобного объема памяти.

«Я не успел впитать в себя всю память осколка. Остался двадцать один год воспоминаний, мною не прочитанных. До моего поражения. За это время я успел начать войну и укрепиться на верхушке аристократии. И одним заклинанием я лишил себя всего.» — Реддл протянул руку и невесомо откинул со лба спящего челку, открывая взору молниевидный шрам от собственного проклятия. — «Та внешность, какой меня наградил этот хоркрукс в его воспоминаниях — он сам. Я. Не сомневаюсь, что сейчас я даже собственного тела не имею. А если когда-нибудь смогу возродиться, то буду существовать именно в такой форме. Искореженной, неправильной, подстать своим уже нечеловеческим остаткам души.»

Том осторожно высвободил вторую руку и поднялся с постели, стараясь не разбудить третьекурсника. После пережитого он нуждался в хорошем сне.

«Уничтожить хоркрукс внутри него больше невозможно, не затронув при этом мальчика. Наши души слились, а это дало осколку дополнительную защиту. Единственный способ убить Гарри — Авада Кедавра из моих рук. Но я не посмею, даже если забуду Поттера. Я не смогу не понять, кто передо мной, если увижу его вновь. Как я могу не заметить собственный хоркрукс? Нонсенс.»

Слизеринец наложил на себя иллюзию и потребовал у Выручай-Комнаты зеркало. То немедленно появилась на одной из стен. Реддл придирчиво осмотрел со всех сторон свое отражение пятикурсника.

Конечно же, он вспомнил и свое юношество. Как в 16 лет совершил свое первое убийство и создал первый хоркрукс, вспомнил убийство всех Реддлов, как подставил Морфина, создал из его кольца второй хоркрукс.

«Надо бы проверить их.»

Теперь Дамблдор.

«Альбус, Альбус, Альбус… Что мне с тобой делать? Ты и в том времени порядочно путался под ногами, часто срывая мои планы. А сейчас ты прочно укрепился на своем месте, добавил уважения среди волшебников и Министерства Магии. Можно, конечно, подставить этого любителя грязнокровок, но старик слишком осторожен. Особенно теперь, когда я нахожусь прямо под его носом. Мне нужны союзники.»

Реддл бросил последний решительный взгляд в зеркало и засобирался, написав Гарри записку.

Пришло время действовать.