Мы больше не проснемся (СИ)

— Все в порядке. Я все еще не знаю о тебе. — Тихо ответил мужчина, подняв темно-бордовые глаза на напуганного гриффиндорца.

Гарри с трудом подавил в себе желание перекатиться на другой конец кровати и дать стрекача из этого места, от этого человека. Он уже привык к Реддлу, к своему Реддлу, но перед ним сейчас сидел взрослый мужчина, с непривычной серьезностью во взгляде.

Внезапно он хмыкнул, а складка между бровей разгладилась.

— И все-таки Снейп был моим слугой. Я оказался прав. — С мрачным торжеством произнес Том, скривив рот в усмешке.

Гарри испытал больший страх от этого нового выражения лица.

Реддл, наконец, обратил все свое внимание на замершего мальчика, будто по-новому его разглядев.

— Ты вновь меня боишься. — Тихо, но уверенно произнес Реддл низким голосом. — Ну же, скажи что-нибудь, Гарри.

Мальчик сглотнул и нахмурился, пытаясь найти своего Реддла в чужом для него лице. Нет, это были те же черты: те же губы, те же скулы, те же глаза, не считая их пугающего цвета. Но все остальное принадлежало другому человеку. Взрослому Тому Реддлу, которого Гарри не знал. Чужой прищур внимательных глаз, чужая кривоватая улыбка. Другие, новые воспоминания. Воспоминания, делающие его Волдемортом.

— Что ты сейчас чувствуешь? — наконец смог произнести Гарри.

— Усталость. — Честно ответил мужчина, не разрывая зрительного контакта с мальчиком. — Воспоминаний слишком много, их восполнение происходило слишком быстро. Это…неприятные ощущения.

— Кто ты сейчас?

— Том. — Он терпеливо пытался донести до гриффиндорца мысль, что он все еще здесь, вот он, настоящий Том Реддл. — Я помню, что моей реальной памяти пятнадцать. Но по воспоминаниям мне уже тридцать четыре. Я ощущаю их, как свое прошлое, несмотря на то, что они являются моим будущим. Мое отношение к тебе не изменилось, лишь я сам стал старше.

А вот тут он соврал.

Теперь Реддл чувствовал себя гораздо взрослее. Он ощущал себя мужчиной, а не парнем-подростком, как раньше. И его опыт был опытом взрослого человека, более сильного и духом, и магией, более умного и хитрого. Сквозь призму своего опыта, новых воспоминаний, прожитых лет, Том ощущал еще большую ответственность за мальчика. Собственническое чувство обострилось за счет созданных им хоркруксов, а Гарри, к тому же, являлся одним из них. Его будущим хоркруксом. И, насколько он понял, незапланированным, но не менее важным. Более того, это вместилище его души возвышалось по своей значимости над всем, что когда-либо существовало для Реддла, ведь им был именно Гарри Поттер. И он стал для Тома дороже собственной безопасности. Но появился значительный минус, которого Реддл уже не сможет заметить, — вместе с возрастом, к нему перешло и безумие.

— Мерлин, мне еще долго придется к тебе привыкать. — Гарри провел ладонью по лицу, впервые за это время прикрыв глаза.

— Не думаю. — Реддл хотел было вновь наложить на себя иллюзию, как Поттер резко схватил его за руку.

— Вот уж нет! — Гарри подавил в себе желание отдернуться от непривычно холодной ладони Тома. — Когда мы наедине, я хотел бы видеть твой теперешний возраст.

— Не нужно вести себя как-либо иначе со мной. — Реддл тут же накрыл пальцы мальчика второй рукой, усиливая теплое магическое взаимодействие. — Просто будь самим собой, как раньше.

Гарри сильно смутился и покраснел от подобного жеста.

— Не волнуйся, твердое желание как следует тебя стукнуть никуда не пропало. — Буркнул он, отвернувшись и нахохлившись.

Гарри Поттер был растерян. Он действительно не знал, как себя вести перед взрослым мужчиной. По сути, в Реддле было столько нового, что он оказался почти незнакомцем для мальчика. Он попросту не успевал подстраиваться под такой быстрый ход развития событий.

«Что мне делать? Обращаться к нему на «вы»? Держаться подальше? Может, он теперь не приемлет какую-то манеру общения? Или, наоборот, обзавелся новыми привычками, которые будут раздражать еще сильнее, чем раньше? Что он успел пережить в своих воспоминаниях? Стал ли всепоглощающей угрозой Магического Мира? Но Том молодец — держится просто на отлично, будто передо мной сидит простой невинный человек. До тех пор, пока не заглянешь к нему в глаза. Они меня пугают больше всего.»

— Знаешь, а у тебя глаза стали красные. — Вырвалось у Гарри, отчего еще больше смутился на собственный внезапный и глупый порыв. Щеки залила краска, а сердце пустилось вскачь, с тревогой ожидая ответа Реддла.

Но тот лишь мягко рассмеялся.

Гарри с удивлением обнаружил, что сей звук отдается неимоверно приятной вибрацией внутри него самого.

— Я знаю. — Том покачал головой, — это последствия разрыва души. Тело постепенно теряет свое человеческое начало, становясь более сильным и неуязвимым. Внешние особенности — пустяки по сравнению с всепоглощающей мощью бессмертия и неограниченной магией.

— В смысле? Как это, разрыва души? — напугался мальчик, — тебе больно? Это такое проклятие?

— Это дар. — Мягко, но с убеждением отозвался мужчина. — Нынешний я, из твоего времени, не может больше умереть.

Реддл вновь смотрел ему прямо в глаза, наполняя свою речь небывалой уверенностью, которая передалась и мальчику. Вот он, Волдеморт в самом расцвете своих сил. Тот, за кем безоговорочно шли сотни людей.

— А… — Гарри резко замолчал и захлопнул рот. В голове яростно заработали шестеренки, складывая воедино картину.

«Разрыв Души. Дающий ему бессмертие. Бессмертие. Частица его души во мне. Причина, по которой я должен буду умереть. Моя смерть убьет Реддла. Вот, что задумал Дамблдор. Как я и предполагал, он не испытывал ко мне ненависти, когда говорил те страшные вещи. Он не желает мне смерти, он просто не хочет, чтобы я оставался живым. Но если я продолжу жить — продолжит жить и Волдеморт. Вот, что он имел в виду. Вот, как называется существо внутри меня. Хоркрукс.»

— Тогда почему ты так возненавидел часть своей души во мне?

Реддл растерялся. Он и не думал, что мальчик окажется настолько проницательным.

— Сколько ты понял? — тон его голоса все более часто оставался мягким, обволакивающим, в то время как глаза выражали полнейшую серьезность и сосредоточенность.

— Достаточно много, к сожалению. — Честно ответил Гарри, на самом деле испытывая острое сожаление от знания правды. Он хотел бы не знать. Мальчик поспешно добавил: — Прости.

— Нет, я рад, что твой мозг работает в нужном направлении. — Поощрил его Том, удовлетворенно улыбнувшись.

«Гарри молодец. Из него вырастет сильный и умный маг. Если еще в таком возрасте он может выстраивать подобные логические цепочки, подмечая все новое и соединяя его воедино. Это полезный навык, который я буду в нем совершенствовать. Потому что теперь Гарри Поттер по праву принадлежит мне. Я с самого начала своего появления здесь это чувствовал. Чувствовал в нем собственный хоркрукс, сам того не замечая. Присвоил его из-за собственных эгоистических побуждений. Но, даже если бы Поттер не хранил в себе часть меня самого, он все равно остался бы моим. Единственное живое существо, человек, к которому я привязался, должен быть всегда рядом. И ничьим больше. Никогда.»

— Отвечаю на твой вопрос. — Том задумался, припоминая собственную реакцию. Теперь она казалось далекой, будто и правда прошло много лет. — Сам процесс Разрыва Души по своей природе неестественен. Я чувствовал осколок, и он был слишком мал, чтобы назваться душой. Но, тем не менее, я чувствовал, кто это. Как бы ты себя повел, встреть ты себя самого, но, скажем, без легких, глаз, рук и ног? Отвращение. То же чувство испытал и я. Видеть покалеченную, но разумную и живую часть себя — сугубо неправильно. Это вызывало отторжение. Осколок души должен находиться в стазисе, заключенный в предмет. Он должен подчиняться.

Гарри стало не по себе от спокойного и небрежного тона мужчины, будто он говорил о чем-то само собой разумеющимся, о погоде на завтра или о домашнем задании. Его наружное безразличие пугало.