Второй шанс (СИ)

- Он - мой. Моя вещь. Мой щенок. Моя собственность. - И с каждой короткой фразой, с каждым звуком Акира вздрагивает, как от пощечин. Я помню, как сильно ты не любишь, когда я называю тебя так. Знаю, что тебе больно от этого. И знаю, что смогу выдернуть тебя назад из этого коматозного оцепенения.

А когда ты очнешься, можешь набить мне морду и послать ко всем чертям.

Тонкие губы призрака едва трогает улыбка, от которой у меня кишки сами завязываются в узел.

- Что ты собираешься делать?

- Ты хорошо осведомлен о природе Райна?

- Прекрати отвечать вопросом на вопрос, - злобно, сквозь зубы, цежу я.

- Мышка у меня, а значит, и правила устанавливать мне, глупый мальчишка.

Ненавижу… Каждой клеточкой своего гребаного тела ненавижу.

- Анти-Николь, попав в среду, пропитанную Райном, просто сжигает его вместе с пораженными клетками. Но хочешь посмотреть, что будет, если не Анти-Николь окажется чужеродной субстанцией, а Райн попадет в среду Анти-Николь?

И, не дожидаясь моего ответа, еще выкручивает руку юноши так, что тот кривится от боли и падает на колени. Отпускает его, чтобы тут же схватить за волосы и запрокинуть голову.

Другую ладонь подносит к губам и с силой впивается в нее зубами, пока дорожки из алых капель не потекут.

Не понимаю. Еще не понимаю.

Не понимаю и тогда, когда он с силой разжимает челюсти парня и подносит сжатую ладонь к его рту так, чтобы тонкая струйка крови текла ему прямо в глотку.

После - болезненный стон, хриплый, словно он кричал до этого так громко и долго, что сорвал голос и теперь может только поскуливать. Совсем как Ину, послушная игрушка Арбитро.

От такого сравнения мне срочно хочется прополоскать рот, а после высверлить эти отвратительные мысли из своей головы.

Вены вздуваются на висках, все его тело сотрясает крупная дрожь. Все точно так же, как и у других наркоманов. Так о чем говорил Нано?

Так же легко, как поставил на колени, он поднимает Акиру на ноги и несильно толкает в мою сторону, отпуская.

Я уже шагнул было вперед, когда едва успел увернуться от его тяжелого кулака, направленного прямо в мою челюсть.

Краем взгляда успеваю зацепить его взгляд: совершенно безумный, потухший, алчущий крови, как и у тех, чье сердце уже перестало биться, а тело по-прежнему жаждет плоти.

Я не могу бить его сейчас.

Просто не могу. Не могу снова сделать ему больно, и поэтому все, что мне остается - это вальсировать по небольшой площадке плоской крыши, уворачиваясь от града быстрых, но весьма неточных ударов. Координация заметно нарушена, и поэтому не так трудно перехватить его руку, сжатую в кулак для очередного удара.

Вторая наотмашь бьет меня по лицу, царапает чем-то острым, оставляя кровавую полосу, которую тут же начинает щипать от дождя.

Дергается, изо всех сил пытается разорвать хватку и вырваться.

- Тише… Тише! - повышая голос, прикрикиваю на него, заставляя замереть и наконец-то поднять голову, посмотреть на меня.

Все еще отрешенный, но уже оттаявший взгляд скользит по моему лбу с мокрой, прилипшей челкой, избегает глаз, задерживается на скуле, на той, которую оцарапал чем-то.

Потрескавшиеся губы кривятся. Снова дергается и кричит, без звука. Одна из самых жутких вещей, которые мне приходилось видеть. Рот беззвучно открывается снова и снова, а по бледным скулам того и гляди потекут слезы.

Но нет. Ты же сильный, сильнее меня.

Ладонью касаюсь его плеча и, чуть помедлив, привлекаю к себе, позволяя спрятать лицо за лацканами куртки. Тут же утыкается носом в шею, а спустя пару мгновений касается кожи губами. Очередной немой возглас, и в горло отнюдь не нежно впиваются зубы.

Шея тут же немеет от боли, а я лишь прикрываю глаза, пальцами зарываясь в спутанные мокрые пряди на его затылке.

Его едва ощутимо дергает, а после начинает трясти, как в приступе эпилепсии.

С трудом удерживаю на месте, не позволяя упасть, а в горле словно ком встал - ни слова не сказать.

Затихает, а потом опять его ломает, буквально выкручивает кости из суставов. Пара минут ада, затем краткое мгновение, на которое мышка повисает тряпичной куклой в моих объятиях, и снова. Раз за разом. После четвертого мои собственные колени подгибаются, а все тело ломит так, как будто оно все - один сплошной кровоподтек. Но все это, все – ерунда. Мелочи по сравнению с тем, как воет и мечется моя душа. Еще немного - и она просто покинет тело, не мелочась, пробив себе дорогу прямо в грудной клетке.

Дергается еще раз, уже слабо - должно быть, измученный организм израсходовал последние резервы. Но перед тем как отключиться, с трудом размыкает веки, еще раз смотрит на меня, уже не пряча глаз от моих.

Короткое мгновение, когда смертельно-уставший, но осмысленный взгляд касается моего лица, а после он весь обмякает в моих руках, наконец-то проваливаясь в блаженное небытие. Подхватываю медленно сползающее на пол тело на руки и перевожу взгляд на Нано.

Точнее, на то место, где он только что был.

Вот дерьмо…

- Не там ищешь.

За спиной, значит. Но у меня уже нет ни сил, ни настроения играть в гляделки. Поэтому я просто молча подхожу к широкому низкому ограждению - должно быть, придуманному для того, чтобы случайно свалившихся с крыши было меньше.

Опускаюсь прямо на пол, все также прижимая к себе бесчувственное тело. Выдыхаю.

- Природа Нуль-Николь такова, что вирус в своем стремлении уничтожить инфицированные клетки атакует даже сам себя, заживо сжигая носителя.

- Зачем ты мне это рассказываешь?

Ну конечно. Зачем отвечать мне, если можно просто исчезнуть, пафосно растворившись в воздухе.

Плевать. Слишком вымотан.

Перевожу взгляд на бледное лицо, осторожно убираю прилипшую ко лбу челку. Каким-то левым чутьем вспоминаю о свежей царапине на скуле - не ногтями же ты меня так поцарапал.

Взгляд падает на сжатый кулак мальчишки.

И что же ты от меня прячешь?

Разгибаю его пальцы, чтобы после, судорожно втянув в себя воздух, едва вспомнить, как сделать выдох: на грязной, исцарапанной ладошке лежит пара проржавевших, изломанных крестов.

Часть 18

Бежать…

Бежать из операционной, сумев освободиться лишь чудом, бежать от людей в белых халатах, от острых скальпелей и рабского ошейника.