Второй шанс (СИ)

- Не напрягайся. Это дверь.

- Мне стало в разы легче, когда ты сказал это вслух!

- Тогда прекрати тормозить и топай вперед!

Шипит что-то себе под нос и ныряет в ближайшую арку, я следом. Эта, как оказалось, примыкает еще к трем таким же, а одна из них, в свою очередь, вливается в еще шесть. Идиотские лабиринты.

А трубы все так и тянутся по потолку, только теперь значительно ниже, настолько, что я вполне могу зацепиться за них, если протяну руку. Еще один переход, и луч фонаря выхватывает круглую крышку люка на потолке, а рядом с ней - старую проржавевшую лестницу.

Гул за спиной становится все громче. Даже завидую этим тварям - они-то знают, куда идут.

Рин бросается было в сторону дальнего ответвления, но останавливается и замирает на месте, как вкопанный. Закатываю глаза и пытаюсь обойти его, но он не позволяет, пальцами вцепившись в рукав куртки.

- Слушай.

Плеск воды. И мокрое отвратительное чавканье. С таким звуком свиней режут - именно с ним расходится их кожа, и внутренности просто выпадают наружу. И с ним же хищники обгладывают туши своих жертв.

Молча хватаю мальчишку за плечо и отталкиваю в сторону другой арки, он не сопротивляется, но в последний момент резко тормозит и пронзительно взвизгивает, уворачиваясь от тянущихся к нему из темноты рук. Пять пар - не меньше. Начинают истошно завывать, грудью налетая на сдерживающую их стальную решетку - должно быть, старый слив.

Отрезаны. Тупик.

Влажное шарканье совсем близко. Еще минута, и оно ускоряется. Совсем рядом, настолько, что я слышу противное причмокивание.

Отступаю на середину импровизированного капкана, еще раз оглядываюсь… Взгляд натыкается на все те же трубы на стальных тросах, приваренных к потолку.

Мышцы протестующе ноют, стоит только мне вскинуть руку и зацепиться за обшивку. Высоковато, но…

- Шики! - Истерический вопль тонет в загробном вое.

Оборачиваюсь, мелкий тут же отскакивает ко мне, уворачиваясь от тянущихся к нему рук.

Вот блядство.

Пара шагов, и я у полусгнившей лестницы. Первая же ступенька обламывается под моим весом, зато третья вроде выдержит.

Под треск сожранного ржавчиной металла цепляюсь за трос, и тут же раздается радостный лязг все-таки отвалившейся ступеньки. Не обращая внимания, перебираюсь на обитую стекловатой трубу.

Низковато. Но лучше ползать на четвереньках, чем ползать на откушенных культяпках. Кстати, о культяпках. Свешиваюсь вниз и за шкирку, как щенка, тащу наверх активно упирающегося братца.

- Да не дергайся ты!

- Меня покусают!

- Тогда я не удержу - и тебя вообще сожрут!

Затыкается и замирает, тяну наверх. Откатываюсь чуть дальше так, чтобы мальчишка смог зацепиться за трос и затянуть себя сам.

Довольно шустро подтягивается и, навалившись грудью, тянет свое тело вверх. И тут же вскрикивает - его тянут вниз за висящие ноги.

Ловит мой взгляд своими напуганными, с затаенной мольбой на дне, голубыми глазами.

Презрительно фыркаю и, схватив его за локоть, сильно дергаю на себя. Еще один визг, перешедший в негромкий скулеж.

Подтягивает поврежденную конечность к груди, осматривая следы зубов и четырех глубоких царапин, оставшихся от чужих ногтей.

- Почему ты помог мне?

Внизу орут так, что у меня уши закладывает. От запаха крови, должно быть, у них окончательно срывает крышу.

- Тебе не кажется, что обстановка не та для сопливых признаний?

Уже отворачиваюсь и собираюсь ползти дальше, как цепкие, неожиданно твердые пальцы цепляются за мою ногу. За мою лодыжку, и без того едва ли не вопящую от боли.

- Да отъебись ты от меня, сученыш. Как затащил, так и назад скину!

- Почему? - Ну надо же, как быстро маску истерички сменило лицо серьезного засранца.

- Не хочу слушать его вопли еще и по поводу твоей сожранной тушки, когда найду. А теперь убери от меня руки и ползи вперед.

- Боишься, что я буду пялиться на твою задницу? - Под иронией пытается скрыть горькое разочарование.

А на что ты рассчитывал, братец? На внезапно проснувшиеся чувства?

- Боюсь, что не удержусь и все-таки скину тебя вниз.

- Какая же ты все-таки тварь, Шики.

- Я стараюсь.

***

От труб, обтянутых блядской стекловатой, адски болят в кровь растравленные раны на ладонях. От бесконечного лазанья на карачках едва ли не отваливается поврежденная нога, шея затекла, и я вот-вот сверну голову что-то там радостно болтающему Рину, пришедшему в себя.

Наконец-то место кажется мне смутно знакомым - должно быть, одно из прямых ответвлений главной магистрали. Прислушиваюсь. Вроде ничего, кроме звука капающей воды. В любом случае, я устал от этого ползания и мелькающей впереди костлявой задницы настолько, что даже встреча с рыхлыми трупами предпочтительнее этой тягомотины.

Останавливаюсь и, свешиваясь вниз, спрыгиваю.

Едва сдерживаю поток ругательств. Долбаная лодыжка.

Разминаю затекшую спину и, не дожидаясь того, пока мелкий заметит мое отсутствие, двигаюсь вперед к бледному пятну света.

Через пару метров я узнаю этот промежуток. Лицо дергается и, как бы я ни пытался сдержать эмоции, кривится, словно от острой зубной боли.

Несколько жмуриков на полу, и один из них с уже неработающим фонарем в черепе.

«Шики?!»

Гребаное эхо, или это подсознание так зло шутит со мной?

Безжалостно комкаю возникшие образы и закидываю их в самый далекий уголок разума, задвигаю в самый нижний ящик.

Звонкий голос Рина дребезжит где-то рядом - судя по интонации, снова возмущается. Плевать. Не хочу сейчас ничего слышать.

В висках стучит, и кажется, что этот чертов стук нарастает с каждым шагом.

Не успел опомниться, как под ногами оказываются сухие бетонные ступеньки. Дверь подвала. И наконец-то темный, лишенный протухшей сырости, узкий коридор за деревянной дверью.

Почему-то только сейчас, словно поджидая, когда я вернусь, дает о себе знать усталость, а боль усиливается и расползается по нервным окончаниям.