Лекарство от здоровья (ЛП)

— Подозреваю, твоему авторитету это не поможет, — Ганнибал стянул белье с бедер Уилла, высвобождая его член, охватил его рукой, несильно сжимая кулак, и снова взглянул на Грэма.

— Тот лиловый костюм, который ты хотел мне купить, не помог бы моему авторитету. Уверен, никого из них совершенно не интересует мое нижнее белье.

Ганнибал потер большим пальцем головку, и Уилл лег на него сверху, полностью возбужденный, думающий о кабинке мужского туалета оперы, о члене Ганнибала внутри себя.

— Так что со смокингом? Обдумал, хочешь ли сочетать работу с фантазиями?

— Что насчет твоих фантазий? Мы нечасто о них говорим.

— Я был просто счастлив, когда агент Катц застукала нас в твоей учебной аудитории.

— Ты даже свой пыл не умерил. Вообще ничуть.

— Мне нравится, когда люди знают, что ты — мой.

Уилл закрыл глаза и непроизвольно толкнулся бедрами в руку Ганнибала.

— Боже. Хорошо. Мы можем уже перейти к делу? Я уже пять минут как хочу ощутить тебя в себе.

Ганнибал выдавил лубрикант на ладонь.

— Хотелось бы проверить, все ли в порядке. Чувствую себя, будто пропустил что-то, когда ты подготовил себя перед оперой.

Уилл встал с коленей и освободился от белья. Потом повернулся к Ганнибалу спиной, позволяя увидеть все. Ганнибал погладил его зад, сильно сжал, а затем раздвинул его ягодицы. Уилл стиснул зубы от ощущения незащищенности. Его член дернулся выше, к животу.

— Ты думал обо мне на месте преступления? — спросил Ганнибал. — Продолжал ли ощущать, что я сделал с тобой?

Дыхание Уилла задрожало. Лектер вошел в него двумя пальцами, использовав слишком много смазки. Это было неважно. Они могли позволить себе испачкаться. В конце концов, это была не опера, не просторная кровать Ганнибала и даже не огромные комнаты его дома, где Грэм одновременно чувствовал стеснение, и в то же время — свободу. Здесь он в наибольшей степени был собой. Иногда ему казалось, что и Ганнибал тоже.

— Уилл? — Ганнибал сжал его бедро и очертил пальцем границы входа.

— Я не… я не думал об этом. Там было слишком много отрубленных конечностей.

— А есть лимит? — в голосе Ганнибала звучало изумление.

— Все, что больше двух. Или когда — черт — извлекли много органов… Хорошо, все, — Грэм развернулся к нему. — Как ты хочешь меня?

— Так, как захочется тебе.

— Тогда колено-локтевая, и, ради бога, так жестко, как только можешь. Я правда… мне нужно это.

Ганнибал наклонил его вперед, ставя на колени, и сам сделал то же самое позади него. Его зубы царапнули хребет Уилла, а затем он сразу же вошел на всю длину, не выжидая и не останавляваясь. Оказавшись внутри, он чуть подался назад и начал двигаться.

Именно об этом Уилл и просил: быстро, жестко и безжалостно. Это освободило его разум от всех мыслей и чувств, кроме ощущения того, как Ганнибал заполняет его, а также звуков довольно резкого дыхания Лектера позади себя. Ганнибал держал его за бедра, так крепко сдавливая их, что от его пальцев на коже Уилла точно должны были остаться синяки.

— Ты бы хотел трахнуть меня в Куантико? — услышал свой голос Уилл.

Ответом Ганнибала был тихий, почти болезненный стон. Новый толчок был сильнее; следующий за ним — тоже. Они сотрясали тело Уилла; рука Ганнибала была в центре спины Уилла, прижимая его к поверхности кровати. Он приподнял бедра, позволяя Ганнибалу входить еще глубже.

— Ааа, боже… — простонал Уилл, сильнее раздвинув ноги и прижавшись щекой к простыням. — Думаю, это «да». В моем кабинете?

Никакой реакции, кроме равномерных звериных толчков.

— В аудитории?

Ганнибал подавил стон, с приоткрытым ртом начав посасывать кожу на спине Уилла, скользя языком по его позвонкам.

— Мы могли бы сделать это, — сказал Уилл, сам не понимая, действительно ли хочет этого. Сейчас он бы сказал что угодно, лишь бы снова услышать стоны Ганнибала. — Нужно выбрать подходящее время. У части персонала есть ключи, но их немного… — он прервался, как только Ганнибал нашел нужный угол и смог достать до его простаты, настолько жестко, что у Грэма чуть искры из глаз не посыпались.

— Черт… Господи… Ганнибал…

Не останавливаясь и без малейшего замедления. Именно так, как Уилл и хотел, потому что Ганнибал всегда давал ему все, что тот захочет. Это разжигало в Уилле страстное желание отблагодарить. Ему хотелось сделать то же самое взамен.

— Я позволю тебе, — сказал он, точно зная, на что идет. — Прямо на моем столе: с незапертой дверью, если захочешь. Я позволю тебе сделать со мной все, что угодно.

Ганнибал резко прижал его сверху и кончил в него после еще нескольких необузданных толчков. Тут же перевернув Уилла на спину, он взял в рот его член и, введя внутрь него три пальца, продолжил трахать так же жестко, как до этого — членом.

Уилл вцепился в простыни, чтобы хоть как-то сохранить связь с реальностью. Ганнибал начал сосать еще сильнее, изгибая пальцы внутри него, и Уилл кончил, дернувшись от удовольствия, так, что каждая его мышца поначалу напряглась, а затем — расслабилась настолько, будто внутри него не было скелета.

— О Господи, — сказал он потолку.

Ганнибал вытянулся на кровати рядом с Уиллом и положил голову ему на грудь. — Да, ты так и сказал. Несколько раз.

— Ага. И все-таки.

— Ты еще кое-какие вещи говорил. Ты и правда именно это имел в виду?

— С незапертой дверью — нет.

— А насчет остального?

— Возможно, я еще об этом пожалею. Но — да.

Ганнибал повернул голову и поцеловал шею Уилла, а затем придвинулся ближе, так, что теперь мог делать это снова и снова, покрывая его кожу долгими, влажными поцелуями, которые потом превратятся в едва скрываемые воротником засосы.

Уилл положил ладонь на его затылок, удерживая рядом с собой. Пропуская его волосы через пальцы, он ощущал тепло его кожи и плавный изгиб черепа.

«Я люблю тебя», — подумал Уилл и попытался вспомнить, говорил ли он когда-то кому-то это вслух. Он вспомнил Гаррета Джейкоба Хоббса и пули, пробивающие его тело, Ганнибала, стоящего в дверях позади него, последовавшего за ним, несмотря на стрельбу. Я убью ради тебя. Ему казалось, что это и подумать, и сказать гораздо проще.

Губы Ганнибала продолжали свой путь по шее Уилла; сам Лектер казался полностью поглощенным этим процессом, совершенно не переживая, что Уилл догадается о его намерениях. Но Грэму и не хотелось его останавливать.

— Ты мне хочешь так ошейник сделать? При обнаружении верните Ганнибалу Лектеру?

— Не смешно, — ответил Ганнибал, вслушиваясь в смысл этой фразы не больше, чем в смысл слов Уилла.

— Извини. Графу Ганнибалу Лектеру, дипломированному врачу… Я ничего не упустил?

— Восьмому.

— До тебя было еще семь Ганнибалов?

— Если считать от Ганнибала Безжалостного, жившего в начале четырнадцатого века — то да.

— Ну надо же, — с сарказмом отозвался Грэм.

Ганнибал поднял взгляд на Уилла. — Не надо.

— Чего именно «не надо»?

— Ты думаешь, я до сих пор не знаю, что значит эта твоя интонация? Ты пытаешься придумать, чем досадить мне.

Уилл зевнул. — Ты в безопасности. Я слишком устал.

— Ну надо же, — повторил Ганнибал, передразнивая его.

Рассмеявшись, Уилл перевернулся на живот, надеясь, что простыни хоть немного заглушат его хохот, но этого не произошло, пока он не ослабел до утомленного хихиканья. Да уж, надо же.

Ганнибал убрал руку со спины Уилла, и матрац на кровати выгнулся, когда тот встал. Уилл услышал, как из крана в ванной потекла вода. Как оказалось, Ганнибал вернулся с куском мокрой ткани, достаточно холодной, чтобы Уилл аж подпрыгнул, когда Лектер шлепнул его этой тканью по спине.

— Эй!

Все собаки как по команде подняли уши, но почти сразу же улеглись обратно. Ганнибал вопросительно приподнял брови, глядя на Уилла. Грэм проигнорировал его взгляд, но все же начал очищать себя от следов спермы и смазки. Когда он уже заканчивал, ткань уже перестала быть настолько ледяной, но он все же был счастлив вновь забраться в кровать и натянуть одеяло до подбородка.