Мы такие родные, но не будем прежними (СИ)

- Нет! Я просто прошу тебя, оставь меня в покое! Я просто прошу тебя! – отталкивает, и я выпускаю его из объятий. Поднимает свои вещи, и просто падает с ними на диван. – Уходи, Антон, ты сделал уже достаточно, - голос звучит слишком железно. Вытирает слезы, и его лицо вновь приобретает брезгливый вид. Смотрит с презрением, и, черт возьми, он имеет на это право.

- Прости, - открываю дверь, кладу ключ на комбарь и ухожу. Желание убить себя нарастает с большей силой, долбя мой мозг нечеловеческой болью.

========== Немой секс, политый лидокоином ==========

От лица Жени

Иду по дороге, в надежде, что хоть кто-нибудь не заметит и собьет, но все, как назло объезжают. В руках тлеет сигарета, не принося привычного облегчения, лишь вызывая тошноту. Телефон разрывается в кармане, но я даже не собираюсь смотреть кто там. Темнота…как же хорошо, что на улице темнота. Никто не найдет.

- Парень, ты чего творишь вообще!? Уйди с дороги! – из машины выходит какой-то мужик. Я не обращаю внимания на его крики. Похуй, на все похуй, на всех. Ищу в карманах ключи от нашей со Стеллой квартиры, но не нахожу, да и заваливаться на ночь глядя совершенно не хочется. Значит переночую на улице, не привыкать.

Пока искал ключи откопал наушники, они были очень кстати. Включаю первую попавшуюся музыку, пусть идет своим чередом.

Этот кто-то, кто-то как луна,

Раздевает, тронет дальше льна,

Но ты еще не самый последний на этой земле,

Так будет легче нам, будет легче тебе…

Непривычный, но до боли знакомый голос заполняет собой мою голову. По щекам предательски стекают слезы, но мне плевать, пусть так, раз мой организм считает, что так станет легче. Все-таки ухожу с дороги, зачем портить людям жизнь, ведь если меня собьют, то скорее всего человека посадят. Я мог бы придумать кучу других способов покончить с собой, но не буду. Я не на столько слабак.

Захожу в первый попавшийся на пути магазин, но не нахожу налички, лишь карточка. Ну ничего, тоже сойдет. Беру бутылку коньяка. Черт, как же хочется сейчас очутиться в Киеве. Москва крутой город, но холодный и чужой. Мне не нравится здесь, и я уже давно жалею, что уехал из Киева. Все полетело к чертям, как только мы сюда переехали.

Выхожу из магазина и тут же открываю бутылку. Хочется напиться, чтобы ни о чем не думать, хочется напиться, чтобы ничего не чувствовать, хочется все забыть. Я не виню Антона в случившемся, просто не могу, кажется это стокгольмский синдром, наверное…но на это мне тоже плевать. Я просто не хочу думать о нем больше, а винить – значит вспоминать, значит, что я не смогу его забыть. А я хочу его забыть. До одури.

Плетусь по улице, сшибая встречных прохожих. Телефон теперь вибрирует изредка, и это уже перестало меня напрягать. Кто бы там не звонил, даже если это сам Бог, мне плевать. Но я уверен, что половина звонков от Жени. Пацаны скорее всего потеряли меня, и мне бы вернуться, но я просто не могу. Не смогу смотреть ему в глаза, не смогу подпустить к себе больше. Я – грязь, все, что есть во мне прогнило.

Помню в детстве, перед новым годом, у нас всегда было много мандаринов. И вот мама каждый день проверяла не стух ли какой, чтобы вовремя убрать, потому что от него могли начать гнить и остальные. Тошик это и есть стухший мандарин, который вовремя не убрали от меня. Не знаю, почему я подобрал именно это сравнение, ну уж что в голову пришло. Коньяк приятно обжигает горло, и я ловлю себя на мысли, что думаю о Ниженко. Непрерывно, словно поток воды, я просто вспоминаю все, что нас когда-либо связывало. Все то, что он так просто растоптал. Мне не обидно, мне уже даже не больно, и слезы перестали течь. Мне просто жалко прошлое, жалко наше с ним сраное прошлое.

Телефон снова начинает разрываться, и я все-таки решаю взять. Скажу, что не приду и все. Женя хотя бы не станет меня искать. Да, так всем будет лучше, просто скажу, что нам лучше разойтись. Скажу, что не могу быть с ним…потому что я мусор.

- Да? – говорю слишком тихо, но надеюсь, что он услышит.

- Женя? – его голос звучит спокойно, но чувствуется, что он зол. – Ты где? – оглядываюсь по сторонам.

- Недалеко от студии, - я говорю непринужденно, но мой заплетающийся язык выдает меня с потрохами.

- Иди обратно, я приеду сейчас, - он скидывает трубку. Черт, стою и смотрю под ноги. Нет, это была хуевая идея позвонить, и идти к нему тоже хуевая идея, но и сбегать не выход. Мы ведь играем в одной группе…черт, и почему мне так на все плевать? Я думаю, что должен был рыдать, биться башкой об асфальт, а вместо этого я слушаю музычку и бухаю. Просто отлично, Женя, кажется тебя лишили и чувств. Спасибо сраному Тошику! И снова он…

Разворачиваюсь и вновь топаю к газу. Коньяка еще больше половины, но я залпом уменьшаю его количество в два раза. Разорванные губы щиплет от алкоголя, но от этого мне становится легче. Сажусь на ступеньки, ставлю бутылку возле себя, снимаю наушники и убираю их в карман. Что мне сказать Жене? Что будет, когда я его увижу? Я даже представить себе боюсь…

***

- Женя! – машина паркуется почти возле лестницы, и из нее тут же вылетают пацаны. Первым подбегает Женя, затем Рома и Леша. Я поднимаю на них взгляд, беру бутылку и протягиваю Трухину.

- Выпьем? – парни без слов садятся рядом, видимо поняв, что что-то случилось. Трухин все еще стоит напротив меня, игнорируя протянутую бутылку. Ее забирает Рома.

- Хватит с тебя, - я сижу на ступеньке и смотрю Жене в глаза.

- Прости меня, - все, что получается выдавить из себя. – Я уйду, Жень, я просто уйду, не хочу ничего объяснять и оправдываться, - встаю, хлопаю его по плечу и спускаюсь вниз.

- Куда ты!? – тут же вмешивается Рома. – Кто это сделал с тобой? – он хватает меня за руку и разворачивает к себе. Я машинально зажмуриваюсь и прикрываю лицо. Снова. Я снова становлюсь психопатом.

- Я знаю кто, и ему крышка, - рычит Женя, и идет к машине.

- Женек, объясни?! – Булахов идет за ним, а Леша медленно спускается ко мне.

- Что? – он стоит напротив и смотрит на меня притык, а потом резко проводит пальцем по шее.

- Ты в крови, - киваю. – Кто-то разукрашивал тебя ею? – оттопыривает ворот моего джемпера, а потом ухмыляется. – Тот, кого мы собираемся бить кажется извращенец, - Леша потирает руки, а мне хочется ему втащить. Сука! Женя мог узнать об этом хотя бы не сейчас! Хотя бы не так! Но поздно, он возвращается ко мне и меня снова начинают раздевать, точнее нагло задирают джемпер. Я еле стою на ногах, и кажется, что вот-вот упаду.

- Пойдем, - он берет меня за руку и куда-то тащит. – Леш, ты трезвый? – оборачивается к парням.

- Да, - Женя кивает и кидает ему ключи.

- Езжайте домой, а нам надо поговорить, - не знаю, что там было дальше, так как Женя буквально уволок меня. – Какого хрена ты так нажрался? Смотреть противно, - усмехаюсь.

- Думаю тебе противно не из-за этого, - он останавливается и отпускает меня.

- Что произошло, рассказывай или я поеду и выбью у него все подробности куском этого сраного забора, - я икаю. Черт, как же глупо я сейчас выгляжу… И что ему сказать? Тошик шантажировал меня, заставил прийти на студию и там изнасиловал? Браво! Да только разве он поверит в это? Даже не смотря на то, что это правда, он ни за что не поверит! – Женя, хватит залипать! Ответь мне, хватит уже мучать меня! – он трясет меня за плечи и меня начинает тошнить. Отдергиваю от себя его руки, разворачиваюсь и меня тут же выворачивает. Женина рука ложится мне на голову, и он протягивает мне платок. – Пожалуйста, Женя…

- Он трахнул меня, - поворачиваюсь к нему и достаю из кармана пачку сигарет. – Он трахнул меня! Ты это хотел услышать!? – закуриваю, из глаз снова текут слезы. – Можешь сейчас сказать что угодно, правда, но я уже достаточно натерпелся, - я не смотрю на него, мне страшно. Смотрю в пол и на тлеющую в руках сигарету.

- Ты хотел этого? – мотаю головой. – Тогда в чем ты себя винишь? – все-таки поднимаю на него взгляд. Он подходит и обнимает меня, я вжимаюсь в него крепче.