Мы такие родные, но не будем прежними (СИ)

- Хули ты с ним разговариваешь, а? – Трухин все-таки срывается с поводка и бросается на меня. ДА! Как же я этого хотел. Он пытается меня ударить, но промахивается, зато мой удар прилетает ему прямо в челюсть. Я пытаюсь ударить еще раз, но Женя влезает между нами, схватив меня за футболку.

- Ты совсем долбаеб!? – он орет на меня, а я улыбаюсь. – Ты гребанный псих, Ниженко! Лечись, мудила! – его лицо слишком близко, и я уже не понимаю какое желание в моей голове сильнее: ударить или поцеловать. Кладу одну руку ему на шею, но он тут же отшвыривает меня в сторону. Я еле удерживаюсь на ногах. – Катись к хуям! – он хватает Трухина за рукав и волочет в сторону клуба.

- Мы еще не закончили, Мильковский! – с размаху пинаю колесо его машины и ухожу. Дерьмо, полное дерьмо.

========== Раненное сердце рваное мечется уже несколько месяцев ==========

От лица Жени.

- Почему ты просто не дал мне его отпиздить?! – Женя психует уже около часа, и я в шоке, как мы не перешли на битье тарелок. Из клуба пришлось уехать, так как Ниженко испортил все настроение, а у Жени, видимо, завелся какой-то скандальный мотор.

- Смысл в этом был? – я сижу за столом, положив голову на руку и вот уже несколько минут мешаю сахар в чае, который, вроде, даже не клал. Мне было уже настолько плевать на все происходящее, что хотелось просто раствориться в этом чае вместо сахара. – Женя, давай ты успокоишься? – все-таки откладываю ложку и смотрю на него. – Ты здесь, со мной, я уже давно хочу, чтобы ты просто успокоился, и мы вновь смогли продолжить вечер, не оборачиваясь на какого-то психованного идиота, который ничего из себя не представляет, - я встал и подошел к нему.

- Меня бесит, что ты позволяешь ему это! – я качаю головой, беру его за руки и подтаскиваю к себе, обнимая за шею.

- Я ничего ему не позволяю, просто даю дураку высказать свое никчемное мнение, так же высмеивая его в ответ, - целую в губы, и Женя расслабляется. Как же мало нужно этому человеку для счастья. Никаких скандалов, никаких драк. Он не бывает грубым, не бывает безжалостным. С ним чувствуешь себя фарфоровой куклой, которую он боится разбить.

- Ты мне дорог, Жень, не хочу, чтобы тебя обижали, - он проводит рукой по моим волосам. Мне не всегда комфортно, когда он ведет себя со мной слишком нежно. Я не привык к такому, наши отношения с Антоном были похожи на войну, и честное слово, иногда казалось, что их единственное предназначение было в том, чтобы мы убили друг друга.

С Женей я чувствовал себя нужным, важным. Каждое мое действие, каждый мой шаг, каждая моя заслуга были замечены. Он поддерживал, хвалил, радовался за меня, и мне хотелось делать это в ответ. Тошик же всегда старался выставить меня дерьмом. Ему было плевать на то, что я делаю, даже на то, что было сделано для него. Единственное, что было действительно важно, так это секс, при том пожестче, чтобы мне было больно, чтобы до слез. Тогда Тошик был доволен. Это не было любовью, я не думаю, что он любил меня, но у меня были к нему чувства, при том большие. Может быть я и до сих пор люблю его, только вот ни за что в этом не признаюсь. Он итак достаточно подпортил мне жизнь. Не хочу давать ему еще один повод.

- Кто меня может обидеть? Он? Этот кусок дерьма скоро сдохнет от алкоголизма, - Женя поднимает меня на руки и это немного не удобно, яж не девушка. Да только вот он так проявляет свою любовь, и противиться совершенно не хочется. Впервые меня любят на столько, так каким дураком я должен быть, чтобы еще и выпендриваться?

- Если он сделает еще хоть что-то, что мне не понравится, то я размажу его по асфальту, а ты не вздумай лезть, - целует меня в губы, в щеки, в нос. Черт, как же все это мило. Усаживает на подоконник, продолжая целовать. Все это кажется мне до жути неправильным, ведь я так не привык. Не привык кода любят, не привык, когда правда заботятся. Я ненавижу Ниженко за то, что он сделал из меня такое дерьмо, которое даже не способно на человеческие отношения. Я не способен принять любовь в том виде, в котором дает ее Женя, потому что, блять, не знал, что так можно!

- Не обещаю, прости, - не могу я не лезть. Даже сегодня, когда он полез на Антона я понимал, что в каком-то роде защищаю именно Тошика. Да, я жалкий, и мне противно от самого себя, но с Антоном мы были вместе почти пять лет…разве это не срок? Да, он гнида, он тварь, которая испортила мне жизнь, но я любил его и меня иногда просто клинит.

- Надеюсь когда-нибудь я смогу доказать тебе, что ты достоин большего, - Женя все понимает, как никто другой, знает, как мне сложно, пытается все исправить. Иногда я вижу, как у него опускаются руки. Каждый раз, когда я начинаю уходить от излишней ласки, или просто психую. Он терпит, ждет, когда меня отпустит и снова пытается. Мне странно видеть такое, странно думать, что кому-то действительно важно любить меня. Поэтому теперь больше всего в жизни я боюсь обидеть его.

Тошик сломал меня. Он ломал меня все пять лет, прыгая на раздробленных в щепки ребрах, чтобы я точно уже никогда не встал. Но Женя вновь собирает меня по кусочкам, и я не понимаю почему. Я не понимаю, как кто-то может любить меня на столько сильно. Я пытаюсь дать взамен такие же чувства, но пока выходит с трудом. Видимо Тошик все-таки вырвал мне сердце, и пока оно все еще с ним.

***

Утро следующего дня не принесло мне облегчения. С утра позвонил Влад и попросил поговорить. Я не знаю, в чем было дело, но его голос был встревожен, будто Зайченко чем-то напуган. Мы договорились встретиться в кафе, недалеко от нашей квартиры, поэтому я пришел чуть раньше, чем он, и уже минут десять сидел в одиночестве с чашкой кофе.

- Привет, друг, - Влад появился неожиданно, или просто я не на долго отключился, не знаю.

- Привет, - я улыбаюсь, протягиваю ему руку. С Владом у нас сохранились довольно хорошие отношения, с ним нам нечего было делить. Я понимал, что с Тошиком они дружили гораздо дольше, чем со мной, поэтому не мог обижаться на то, что он ушел за ним.

Он сел напротив меня и к нам тут же подошла официантка. Она улыбнулась мне, я кивнул в ответ. Это кафе мое любимо место, здесь мы с Женей часто ужинаем, поэтому персонал нам уже давно знаком. Влад тоже заказал кофе, но подумав еще немного добавил: «с коньяком». По нему было видно, что ночка у парня была «веселая», поэтому я решил не тормошить его сразу, а дождаться, когда он сам захочет начать.

- Слушай, ты вчера вечером видел Антона? – Влад сложил руки в замок и опустил на них голову. Я покачал головой. Рассказывать о вчерашнем мне совсем не хотелось, да и разве был в этом какой-то смысл? Будто жалуюсь. – Жень, пожалуйста, он звонил мне и сказал, что сейчас подойдет к вам, ты видел его? Скажи, это очень важно, - я не понимал в чем дело, но вздохнув все-таки кивнул.

- Этот псих пристал к нам возле клуба, от него за километр несло бухлом, а еще мне показалось, что он обдолбанный, - я отпил кофе. Воспоминания о вчерашнем вечере не были приятными, поэтому настроение немного упало. – А что случилось? – Владу принесли его кофе, и он тут же отпил почти половину.

- Я потерял его, и теперь…если он правда обдолбался, то я уже не знаю, что делать. Я вряд ли его найду, - Влад потер лоб и вздохнул. От усталости на его лбу выступили вены, и по всему его виду было ясно, что парень очень сильно переживает.

- Что происходит, Влад? – я сдался. Хотел делать вид, будто мне плевать, но просто не выдержал. Слишком уж странной была вся эта ситуация.

- Он, кажется, сходит с ума, - парень покачал головой. – Я правда не понимаю, что происходит, Жень, ему в последнее время как будто крышу сорвало! Ладно, ушли мы от вас, думаю хорошо, какой-то творческий потенциал у пацана открылся, а он…сначала забухал, потом наркотики. Я даже не думал, что дойдет до такого! Я просто устал, - Влад вновь отпил кофе, я молча смотрел на него, и понимал, что мне жалко этого парня. Я был с Антоном пять лет, он был куда больше. Хотя, я и за пять лет натерпелся многого, может мне было даже хуже. – Знаешь, иногда мне уже хочется забить, но я понимаю, что он останется один, - слышать это мне было больно. Я терпеть не мог Ниженко, но в то же время все еще любил, и от того, что говорил Влад, мне становилось невыносимо.