Паучий престол I (СИ)

Вдохнув-выдохнув, Саске поднялся и, откинув защелку, открыл дверь, медленно поднимая глаза, чтобы тут же, поперхнувшись дыханием, попятиться назад, понимая, что пути к отступлению все равно нет. Наруто стоял прямо перед ним, уже переодетый в будничную одежду, опираясь о раковину и сложив руки на груди. Блондин неотрывно смотрел на него, но не рассматривая, оценивая или же намереваясь подавить своим взглядом, а словно пытаясь что-то сказать, донести, проявить, вот только сам Саске мог лишь судорожно вздрагивать от напряжения, терзаясь одним-единственным, но таким жизненно-важным, неотложным, требовательным вопросом.

- Как давно ты здесь? – Саске даже не предполагал, что Намикадзе может последовать за ним. Ведь какова могла быть вероятность того, что блондин догадается, где ему придумалось укрыться? Или же это он поступил слишком предсказуемо, не найдя более надежное место? Может, это ему стоило быть более осмотрительным и не поддаваться порыву найти предлог, чтобы увидеть его, поговорить с ним, обратить его внимание на себя и снова почувствовать себя нужным именно этому человеку, ощутить его заботу, ведь у него был не один вариант решения, а он выбрал именно тот, который был наиболее безрассуден. Хотя, уже чуточку изучив блондина, он мог бы догадаться, что тот заподозрит что-то неладное и последует за ним. Как бы там ни было, но Наруто сейчас стоял перед ним, внушая страх. Нет, не своим видом и даже не взглядом, а самим фактом своего присутствия в тот момент, когда он не просто сказал лишнее, а когда проявил свою слабость, показав, что даже у Учиха Саске есть слезы.

- Не знаю, - приглушенно ответил Наруто, пожав плечами. – Примерно, с того момента, когда ты выкрикнул, что кому-то не стоило унижаться даже ради тебя, - и Саске, наконец, выдохнул, отпуская внутреннее напряжение.

Главное, что Намикадзе не слышал его признание в любви, а все остальное он сможет объяснить, замять, проигнорировать, в конце-то концов, сославшись на то, что Наруто не должно быть никакого дела до его личных проблем, пусть это ещё больше отдалило бы их друг от друга. Хотя, вновь-таки смотря на Намикадзе взглядом того себя, который ему не доверял, Учиха мог предположить, что тот солгал ему, и на самом деле блондин находился здесь дольше, пусть и не видел в этом здравого смысла, ведь, если бы Наруто узнал о его чувствах, он бы точно не умолчал, тем более не смотрел бы на него с такой тревогой, словно прося довериться.

- Ясно, - смог-таки ответить Саске, надеясь, что на этом их разговор окончен. Он даже смог выйти из кабинки, низко опустив голову и смотря себе под ноги, чтобы избежать соблазна объяснений, которые точно только бы усугубили ситуацию. Он собран и полностью контролирует ситуацию. Сейчас он просто подойдет к блондину, отдаст ему телефон, а после вернется в класс к Собаку, дорисовывать этот чертов плакат, и только потом, когда останется сам, сможет позволить себе не только слезы, но и душеизлияние собственному отражению, так как больше никому, кроме брата, подросток не доверял, даже, бывало, самому себе.

Так он и поступил: приблизился на допустимое и ничего не значащее расстояние, все так же отводя взгляд, и протянул телефон, мысленно умоляя блондина просто забрать сотовый и убраться с его пути без лишних вопросов. Кажется, Наруто понял его без слов, как без слов он и протянул руку, забирая свой телефон. Саске уже выдохнул с облегчением, собираясь поблагодарить и уйти, и пусть Намикадзе думает о нем, что хочет – сейчас мнение парня волновало брюнета меньше всего. Главное, то, что он упорно отодвигал на второй план, пытаясь если не забыть, то хотя бы не придавать этому особого значения. Брат что-то утаил от него, когда уклонился от темы своего разговора с отцом, и солгал, когда он спросил о Какаши – как бы Саске ни старался, но игнорировать подобное, единичное, исключительное он просто не мог. Может, так бы все и произошло, вот только, похоже, у Намикадзе были свои планы и свое мнение.

Саске пришел в себя уже тогда, когда было поздно. Он уж совершил опрометчивый поступок и было поздно упираться, отнекиваться или же пытаться как-то оправдаться. Оставалось только принять то, что он сделал, принять происходящее, как исключение из правил, то самое, которое сам Учиха ранее не признавал. Поэтому он просто сотрясался в крепких объятиях, утыкаясь в сильное плечо, заставляя себя не срываться на рыдания, но все равно не в силах сдержать слезы, которые, как он думал только что, были последними в его жизни. Оказывается, когда тебя поддерживают, намного труднее справиться с собственными эмоциями, потому что, когда ты один и заведомо знаешь, что тебе не на кого положиться, это помогает держать все в себе, изредка, когда уже совсем невмоготу, искать способы утешения, в дневнике, разговорах с самим собой, алкоголе, в конце-то концов, но, когда есть тот, на кого можно опереться и с кем можно разделить свое смятение, трудно отказаться от соблазна быть понятым и утешенным. И Саске тоже не смог, пусть и понимал, насколько жалко он сейчас выглядит.

- Все так хреново? – на грани шепота спросил Наруто, прижимая его к себе ещё крепче, словно хотел впитать эту боль вместе с его слезами, будучи так близко, что хотелось впиться в него, то ли зубами в плечо, то ли губами в столь доверчиво шепчущие губы, скользя по его вздрагивающей спине своими сильными ладонями, будто изо всех сил стараясь сбросить с него этот тягостный плащ безнадежности и отчаяния.

- Я не знаю… – пробормотал Саске, утыкаясь носом в напрочь промокшую от его слез рубашку блондина. - Будучи здесь, я даже представить не могу, что пришлось испытать брату, стоя перед отцом… Боже, что я несу… - Учиха глубоко вдохнул, пытаясь собраться с мыслями, ведь, пусть Наруто и не спрашивал, его сбивчивых объяснений он точно ничего не поймет, а Намикадзе хотел понять и разделить с ним эту ношу. Возможно, так было даже лучше, чем обмозговывать все наедине с собой. В объятиях Наруто думать было проще и яснее, пусть столь не дружеская близость и смущала парня.

- Я виноват в том, что Итачи пришлось унизиться, - коротко и содержательно – вот как все решил объяснить Саске, при этом не вдаваясь в откровенные подробности. – Я пошел против воли родителей, они отправили меня в деревню, а Итачи, не зная, где я, и переживая за меня, вынужден был пойти к отцу, - подросток запнулся, пытаясь правильно сформулировать следующую фразу. – У брата натянутые отношения с родителями.

- Натянутые? – кажется, удивленно переспросил Наруто, и Учиха понял, что тот ему не верит, более того, его задевает то, что Саске не откровенен с ним, словно тем самым предает этот миг доверия.

- Два года назад они выгнали его из дому, - сдавшись под напором бережных объятий и успокаивающего дыхания, пробормотал Саске, - более того, запретили мне с ним общаться, а ведь Итачи для меня – все. Он мне, как отец, мать и лучший друг в одном лице. А все потому… - подросток перевел дух, таки решаясь, ведь именно сейчас, как бы неразумно это ни звучало, ему представился шанс узнать ответ на давно бередивший его вопрос, - потому, что Итачи полюбил парня и не расстался с ним даже под угрозой лишения наследия Учиха, - Саске затаил дыхание, ожидая, а Наруто просто молчал и даже не двигался, словно ожидал ещё чего-то. И подростка это возмутило, ведь он хотел, ждал, желал хоть какой-то реакции, чтобы эта откровенность не повисла в воздухе, так и оставшись всего лишь опрометчиво брошенной фразой. Он хотел знать и видеть. Знать то, что по этому поводу думает Наруто, и при этом видеть его лицо.

Он отстранился, хотя блондин, похоже, пытался этому помешать, но Саске был упрям и настойчив, едва ли не выбарахтавшись из объятий Намикадзе, выпутавшись, выбравшись, слегка отпрянув и таки посмотрев Наруто в лицо. Ничего. Никаких эмоций. Даже глаза, всегда такие выразительные и яркие, по которым можно прочесть пусть и не все, но многое, сейчас были совершенно пусты. Саске вспылил. А чего он ожидал? Что Наруто бросится успокаивать его и заверять в том, что все пройдет? Что он станет более ласков и обходителен? Что тоже проявит какие-то чувства, которых, похоже, не было и в помине? Глупец – вот что мог сказать о себе Саске, понадеявшись на то, что незнакомец способен его понять, более того, сможет принять его неправильные чувства.