Паучий престол I (СИ)

- Да! Мой брат любит мужчину! – в бессилой ярости выкрикнул Саске, буравя блондина негодующим взглядом. – И Дей его любит, кем бы он ни был в прошлом! Потому что это – прошлое, а в настоящем их чувствам могут позавидовать миллионы! И я его за это не осуждаю! Я всегда, при любых обстоятельствах, буду на стороне Итачи! И родители не имели права поступать так! Они не должны были выгонять его из дому, лишив статуса наследника! Они могли не смириться, но обязаны были, как родители, попытаться понять, а не рубить с плеча! Вот почему я здесь! – буквально проорал подросток. – Потому, что я слишком похож на своего брата! – только спустя несколько секунд Саске понял, что только что сказал, и с ошалелой дрожью снова отпрянул, жадно дыша и по так и не сменившему свое выражение лицу Намикадзе пытаясь понять, о чем тот сейчас думает и как воспринял его опрометчивые, отрезающие пути к отступлению слова.

- Саске, - мягко, со вздохом, наконец, начал Наруто, - я думаю, что только тебе решать, каких поступков достойна твоя же жизнь, - блондин, пожав плечами, сделал шаг вперед. – Как я уже тебе и говорил, нет ничего плохого в том, чтобы быть тем, кем ты есть на самом деле, - и у Саске словно очередной камень с души свалился, пусть Наруто выразился слишком туманно и неоднозначно, но, наконец, его взгляд таки сказал подростку то, чего он ждал. Наруто не осуждал его и не считал его слабаком, он попытался его понять, более того, не воспринял его слова превратно, тем самым уверяя, что на него можно положиться. Что бы там Намикадзе к нему ни чувствовал, но в том, что это неподдельная, искренняя и желанная дружба, Учиха был полностью уверен. Кажется, даже дышать стало легче, а только что произошедшее больше не казалось неподъемной глыбой, тяжесть которой он разделил с дорогим человеком.

- Я сегодня на машине, - буднично сообщил Намикадзе, доставая из кармана джинс ключи, - так что сейчас поедем домой, - он бросил ему вязку, и Саске её ловко поймал, даже удивившись тому, что руки больше не дрожат, а координация не нарушена, даже не смотря на пережитый стресс, а ведь раньше Итачи его часами отпаивал успокоительными заварками.

- Но… – попытался возразить Учиха, припоминая, что сегодня его освободили от занятий не просто так, а возложив на него, как для местных, ответственную миссию.

- Я заберу твои вещи и скажу мистеру Умино, что тебе стало плохо и я повез тебя домой, - Наруто улыбнулся ему, как раньше, позволяя почувствовать, что грани пропасти между ними стерлись, вновь вернув почву под ногами. – Иди к машине, Саске, и… – едва ощутимо, кончиками пальцев, он скользнул по его руке, разворачиваясь и уходя, - спасибо, что доверился мне.

- Хорошо. Я… – и обессилено умолк, улыбаясь вслед удалившемуся блондину, пожалуй, впервые не сожалея о том, что он поступил не как Учиха, а как человек.

========== Глава 6. Часть 2. ==========

Добро пожаловать в мой мир правды,

Я не хочу прятать никакую часть себя от тебя.

Я стою здесь без оправданий,

Такое прекрасное освобождение, ты внутри меня.

*А. Ламберт Unerneathd

- Эм… Наруто… – они выехали за чертоги города, оставшись вдвоем, но при этом будучи предоставленными сами себе. Пусть его глаза были закрыты, но он чувствовал: то ли по говору ветра, настойчиво треплющего его волосы, то ли все-таки интуиция подсказала, что стены опасливости пали, и бессмысленно прятать правду, когда она уже обнажена до костей. А ещё Саске просто устал притворяться. Не только спящим, откинувшись на спинку сидения, прикрыв глаза и отвернувшись к окну, но и в принципе, чувствуя себя настолько опустошенным недавним эмоциональным всплеском, что даже руки казались литыми пудовыми гирями, но при этом, наконец, как ему казалось, будучи достаточно решительным для того, чтобы принять любую правду, смотря ей в лицо.

- Мм… – невнятно протянул блондин, но Саске почувствовал, что тот повернулся и посмотрел на него. Уголки губ дрогнули, но Учиха сдержался, не позволив себе глупую улыбку влюбленного, которую некогда презирал. Точнее, он презирал фальшивую улыбку, которую выдавали за настоящую, пытаясь навязать ему те чувства, в которых обманывались сами, а то, что сейчас двигало им, Саске однозначно не мог назвать фальшью.

- Я уже давно хотел спросить тебя кое о чем, - и снова никакой конкретики, но Саске, как бы ему ни хотелось, не медля, сейчас же, прямо на этой трассе, поддавшись скорости и быстротечности мира вокруг, сменить все многоточия незыблемыми точками, понимал, что не стоит выворачиваться наизнанку и обрушиваться градом вопросов, хотя так хотелось припереть Намикадзе к стенке, чтобы лишить его любой возможности юлить и изворачиваться. Да, в этом-то и была вся загвоздка: блондин ему не врал, но и не был честен с ним до конца, утаивая, скрывая и недосказывая. И у Саске не было чем крыть. У него не было ни доказательств, ни аргументов. Только собственные, обнаженные чувства и интуиция, которые, определенно, были не самым верным и честным оружием в борьбе за правду.

- Раз хотел – спрашивай, - прошло всего ничего с дня их знакомства, а Саске с точностью, даже с закрытыми глазами, мог описать Намикадзе в этот момент.

Наверняка, он пожал плечами, слегка, мол, неважно, о чем ты будешь спрашивать, мне нечего скрывать, но при этом его взгляд был целенаправленным и острым, может, даже пронзительным и отдающим холодной задумчивостью, но это ещё не означало, что блондин притворялся. Наоборот, как понял Саске, именно такой, рассудительный, серьезный, назидательный, Наруто Намикадзе – настоящий, а все его улыбки, шутки, вся его демонстративность и публичность, даже его популярность и завидность – лишь образ, которому блондин умело соответствовал. Вот как-то раньше Саске не приходило в голову это сопоставление, потому что он, в основном, сравнивал Намикадзе с Итачи, но в чем-то блондин был похож и на Суйгетсу, словно тоже проживал сразу две жизни – свою и того, кому она больше не принадлежит.

- Точнее, это даже не вопрос… – Учиха задумался, но не над тем, как обратить ворох мыслей в связное предложение, а над этой неожиданной догадкой, констатируя, что у него сегодня определенно день прозрения и просветления.

- Скорее, я хотел попросить тебя… Да, - подросток повернул голову и приоткрыл глаза, созерцая профиль блондина, - я хотел попросить, чтобы ты рассказал мне о вас, - больше ему нечего было добавить, потому что, как считал сам брюнет, все и так было предельно ясно. Если Наруто сделает вид, что не понял, о чем речь, значит, грош – цена такой дружбе, в которой и аверс и реверс этого самого гроша всего лишь ржа на медяке, но если Намикадзе ответит… В общем, дальше Саске решил действовать по ситуации, мысленно и морально готовя себя к чему угодно, даже к тому, что в недрах Техаса, в заброшенном поселке, скрываются либо свидетели под государственной защитой, либо, наоборот, беглые преступники, которых по всему миру разыскивает Интерпол.

- Нет никакой загадки, Саске, - словно прочитав его мысли, сразу же, даже не раздумывая, будто он тоже готовился к этому разговору, ответил Намикадзе. – Просто наша жизнь отличается от твоей, - блондин снова пожал плечами, но на этот раз Учиха видел, а не только представлял, в том числе и взгляд, который стал более глубоким, задумчивым, будто его заволокла пелена тревожных воспоминаний. – Мы вообще отличаемся.

- Кажется, мы уже говорили об этом, - напомнил блондину Учиха, которому не нравилась эта манера Намикадзе выражаться туманно и фигурально, словно он по контурам должен догадаться о заключенном в их кольце смысле. Нет, на этот раз так не пройдет – Саске дал это понять, тоже взглядом, слегка осуждающим и нетерпеливым, даже не надеясь на то, что Наруто отреагирует на него. Но он отреагировал. Посмотрел на него в ответ, и губы парня тронула легкая улыбка. Не та, наигранная, которой Намикадзе улыбался остальным, а та, которую подросток впервые увидел, когда они выбирались на природу. Может, Наруто тоже чувствовал себя скованным, как и он сам, вот только их путы могли быть как одинаковы, так и различны. Сам Саске был рабом своего происхождения, так что Намикадзе тоже мог быть таким же пленником своего наследия. Но Наруто не раз уже подчеркивал, что они – разные, значит, дело было не только в происхождении, родословной или призвании, а в чем-то более… непонятном ему, как гарадскому.