Паучий престол I (СИ)

- Не осмеливаюсь и думать об этом. Король даже не взглянул в мою сторону, - Саске едва по лбу себя не хлопнул, сдерживаясь, чтобы не подойти и лично не продемонстрировать девушке, как нужно говорить эту фразу, как расставить интонационные ударения, где применить придыхание, как взглянуть и даже повернуть голову. Нет, Шион не была бездарной, она была красивой, довольно органично смотрелась в своей роли и умела подать себя, но девушка откровенно переигрывала, пытаясь угнаться сразу за двумя зайцами, точнее, безупречно сыграть величественную женщину и попутно охмурить своего партнера. И Саске это бесило, потому что он никогда не понимал и не сможет понять тех, кто смешивает личное и публичное, считая, что тем самым они демонстрируют свои цезаревские качества.

- Взглянул, и не раз, можете быть уверены, - решимость и непоколебимость в голосе, от которого по телу бегут мурашки. Казалось, этот золотоволосый человек рожден не только для сцены, но и для трона, с которого он с легкостью и повелевал бы, и покорял. — А если взглянет еще разок, мисс Доброта, оправдаете ли вы свое имя, будете ли добры к нему? – скорее всего, музыка так и не стала приглушеннее, а блондин все так же продолжал нашептывать, медленно кружа партнершу в предельно простом, но при этом словно текущем танце. Но Саске слышал не только каждое его слово, а и каждую интонацию, он слышал даже ту лукавую хитринку, с которой умел говорить только этот человек, и которая, бесы бы драли этого Намикадзе, была одной из самых возбуждающих его черт.

- Ваше… - девушка осеклась, причем довольно-таки правдоподобно, вот только у Саске сложилось такое впечатление, что с её губ едва не сорвалось не «ваше величество», а «ваше презренство», потому что она его заметила, и за пустыми глазницами маски скрылось негодование и пренебрежение, но актриса быстро взяла себя в руки, торопливо взглянув на скромно стоящую в сторонке и обмахивающуюся веером розоволосую, которой, похоже, досталась роль Анны. И Саске оставалось только подивиться безвкусице очередной актерки и молча поаплодировать постановщику-аматору, который подобрал столь достоверный типаж. Будь он, и правда, в Средневековье и, действительно, встреть он Анну Болейн, Учихе казалось, что она должна была быть именно такой – надменной, с холодной зеленью больших глаз и горделиво вскинутой головой, не смотря, а созерцая, разве что розовые волосы были явно не к месту, но у всего есть свои издержки.

- Ваше имя Доброта, - назидательно, с легким нажимом, но при этом не утратив свою респектабельность и галантность, напомнил блондин, и Саске даже залюбовался этим превосходным умением парой фраз перебирать на себя все внимание, ведь, если бы сейчас была не репетиция, а само представление, он бы и не заметил ошибки партнерши, полностью сконцентрировавшись на золотоволосом короле, которому чудно шли его белоснежно-алые одежды.

- Значит, придется быть доброй, - на этот раз Саске таки не удержался и коснулся рукой лба, дабы не видеть эту фальшь, ведь в этой фразе и сопровождающем её жесте не было и толики скромности, доброты и целомудрия, словно актриса произносила реплики из одной сцены, а вела себя так, будто они уже перешли к другой, той самой, в которой её привели в спальню к королю. И тут музыка умолкла, замерев, как и Саске, резко одернув руку и распахнув глаза: пусть Учиха и так знал, что будет дальше, но он хотел это видеть, немедленно.

- Снять маски, - провозгласил Наруто, единым, слитным, завораживающим движением срывая маску с лица, представ не только перед массовкой и своей партнершей, но и перед ним, прекрасный и величественный – отныне, для Саске, у короля Англии, Генриха VIII, будут глаза только цвета индиго, и никак иначе.

Шион картинно вскрикнула, обмякая в крепких объятиях, а к ней, явно поторопившись, не дождавшись момента, переигрывая, причем нарочно, с каким-то личностным порывом, бросилась розоволосая «Анна».

- Она падает в обморок! – и этот выкрик не был наигранным, словно Наруто, и правда, переживал за свою партнершу, поддерживая её под спину и наклоняясь над ней так низко, что Саске самому захотелось подскочить к блондину и оттянуть его от этих двух «Болейн», которые словно в капкан его заключали, одна уцепившись в плечи, а вторая, как коршун, нависая над ним, распутывая ленту маски на Шион и открывая её, да, красивое лицо королю.* (*в работе использован отрывок из книги Грегори Филиппа «Другая Болейн»)

Довольно – вот что решил для себя Саске, разворачиваясь и уходя, так, похоже, и оставшись для Наруто незримым зрителем. Да, интуиция до сих пор твердила, что как раз сейчас именно тот момент, когда нужно звонить Итачи, словно другого случая ему могло и не представиться, но для себя подросток уже все решил. Он не будет мешать Наруто и его пассиям. Уж лучше попросит телефон у Гаары, но только не у Намикадзе, который, оказывается, тот ещё театрал, скорее всего, и с ним играя так же искусно, как только что играл с Шион, пусть это и не отметало тот факт, что этот человек достоин того, чтобы быть королем его сердца.

- Саске! – и Учиха замер, прикрыв рот ладонью, дабы не вскрикнуть, как всполошенная девчонка, чувствуя, насколько стремительно и решительно к нему приближается тот, кому он не сможет посмотреть в глаза. Хотя, почему не сможет? Именно сейчас, находясь на пике эмоций, Учихе казалось, что он может все, в том числе и высказаться Намикадзе, оставалось только решить, перед каким фактом поставить блондина. Тем, что он требует, или тем, что он просит. Ни первое, ни второе не удовлетворяло ни его гордыню, ни его самолюбие и уж тем более не было разумным и обдуманным поступком, так что пришлось проглотить целый комок слов, запихав их поглубже, и таки нацепить на себя маску вежливой обыденности, которая ни его, ни Наруто ни к чему не обязывала.

- Я хотел попросить у тебя мобильный, - развернувшись, совершенно спокойно, даже мысленно поаплодировав себе за самообладание, сказал Саске, невозмутимо смотря блондину в глаза, - но, если ты сейчас занят… – подросток пожал плечами, мол, его собственная просьба была не так уж и важна, на самом же деле внутренне затаившись, не зная, чего ожидать от столь непредсказуемого человека.

- Ладно, - Наруто пожал плечами в ответ, но он явно что-то вложил в этот жест, и Саске даже подумал, что это был своего рода вызов на соревнование за качество маски безразличия и равнодушия, и если это действительно было так, то проигрывать он точно не собирался. – Только придется вернуться, потому что мобильник у меня в рюкзаке.

- Хорошо, - они перебросились парой сухих, ничего не значащих слов, а после он просто последовал за Намикадзе, убеждая себя в том, что разрастание пропасти между ними обратимо, но при этом будучи неуверенным в том, что хочет вновь стоять не на разных концах обрыва, а на расстоянии ладони, той самой, которая ещё несколько дней назад столь бережно прижимала его к крепкому телу.

- Держи, - Наруто, даже не обернувшись, протянул ему телефон.

- Спасибо. Я скоро верну, - бросил Саске, стараясь не прикасаться к пальцам блондина, и было в этой сухости что-то до треска неправильное, словно они оба не имели права так себя вести по отношению друг к другу.

Возможно, он бы сказал об этом Намикадзе, потребовал бы, чтобы тот хотя бы обернулся и уделил ему минимум внимания, которое предопределяет элементарная вежливость, но на них смотрели, смотрели все, как коршуны, словно ожидая, позволит ли им хищник наброситься на остатки своей добычи. Этого Саске позволить не мог, тем более этим двоим, Шион и «Анне», которые едва ли дырки в нем не прожигали, будто он не имел права даже приближаться к Наруто, не то что обращаться к нему с просьбой. Поэтому он узнает секрет Намикадзе. Обязательно, пусть это и не сделает их ближе, пусть это, возможно, окончательно разорвет столь истончившиеся нити их дружбы, пусть он окажется один на один с целым миром, но уж лучше так, чем быть экспонатом за хрупкой витриной, напротив которой стоит злоумышленник с камнем в руке, решая, бросить его или же нет.