Отражение (СИ)

— Да, ничего, — попробовал Барнс яблоки. — Вкусные. Я, правда, не фанат фруктов.

Барнс взял еще кусочек яблока и провел им Себастьяну по приоткрытым губам.

— Ты же не против, если я тебя покормлю? — чуть хрипло спросил он.

Себастьян высунул кончик языка, лизнул яблоко и пальцы Баки.

Положив кусочек яблока ему в рот, Барнс легко коснулся губами его губ, убирая с колен остатки еды в сторону и поворачиваясь к нему, держа в руке только стакан с кусочками яблок. Он пристроил его между ними и взял еще один кусочек, зажав его зубами и приблизившись к Себастьяну, предлагая взять.

Себастьян приблизил свое лицо к его, прижался губами к губам и откусил кусочек яблока. Это было так нежно, так чувственно, так… странно.

Барнс длинно выдохнул, забираясь пальцами под футболку, нежно поглаживая по животу, и лизнул губы Себастьяна.

— Хочешь еще яблок? — шепнул он.

— Нет, — Себастьян покачал головой, подставляя губы под поцелуй. — Хочу пить.

Он взял бутылку с водой и напился.

— Будешь? — спросил он.

Барнс взял бутылку и сделал пару глотков. Отставив ее, он обнял Себастьяна, положив голову ему на плечо, поглаживая по груди и животу.

— Я так люблю тебя, — тихо сказал он, целуя Себастьяна в шею. — С тобой так… я слов таких не знаю, чтобы описать, как мне с тобой хорошо.

— Это взаимно, Баки, — мягко и ласково сказал Себастьян. — Мы с тобой такие разные и так… так гармонично совпали. Ты пришел ко мне, словно мы созданы друг для друга. Это невероятно.

Это действительно было невероятно, что Барнс вообще попал в этот мир, а не умер, в который раз в своей жизни. И какие высшие или не очень силы надо было благодарить, он не знал. Он просто наслаждался моментом, всеми моментами, которые у них были, и еще насладится теми, которые будут.

— Я в душ, — оторвался он наконец от Себастьяна, хотя это было невыносимо сложно. Еще сложнее было встать с кровати, но он и с этим справился, отправившись ополоснуться.

Себастьян вытянулся на кровати, поглядывая на дверь ванной. Он предвкушал очередную ночь крышесносного секса. С Баки другого просто не бывало. У Себастьяна ничего подобного не было и в юности. У него вставало от одной мысли о том, что сейчас из ванной выйдет Баки — обнаженный, с влажной кожей и рассыпавшимися по плечам волосами.

========== 30 ==========

Себастьян потянулся, остановившись на краю причала. В лицо дул соленый ветер, кричали чайки, волны плескались о сваи. За его спиной Баки и Хосе — хозяин лодки — грузили в нее сумки. Пахло подгнившими водорослями и рыбой.

Себастьян прищурился, пытаясь разглядеть на горизонте тот остров, куда они должны были доплыть к вечеру. Но увидел только бескрайнюю морскую гладь.

Когда погрузили все вещи, Барнс помог Себастьяну забраться в лодку. Хосе завел мотор, и они отправились в последний этап своего путешествия к вожделенному одиночеству на двоих. Ветер трепал волосы Барнса, который стоял на носу и смотрел вперед, в бескрайнюю синюю гладь, которая окружала их со всех сторон.

К вечеру, примерно за час до заката, лодка причалила к острову. Барнс посмотрел на белый песок, отливающим розовым на закате, но наслаждаться зрелищем времени просто не было. Он быстро занялся перетаскиванием вещей из лодки на причал. Он уже предвкушал обустройство в полной темноте в незнакомом месте, но ему было не привыкать.

Себастьян заплатил Хосе, договорился о том, что он приедет за ними через десять дней, выбрался на песок, скинул обувь и сел, глядя, как лодка удаляется и тает вдали. Солнце садилось, по синей воде пролегла золотая дорожка. Волны накатывали на берег. Себастьян чувствовал, как покой и безмятежность опускаются на его плечи, словно невесомый плащ.

Барнс посмотрел на счастливо улыбающегося Себастьяна, который, казалось, полностью слился с окружающей обстановкой, улыбнулся сам, понимая, что вещи таскать ему придется в темноте и в одиночку, но не особо расстроился. Для него он готов был и на большее.

— Пойдем, пока не стемнело, посмотрим наше новое жилище, — предложил Барнс, беря пару чемоданов, чтобы потом меньше было тащить. — Не хочу, чтобы ты себе в темноте ногу подвернул.

Он кинул взгляд на массу коробок с едой и водой, прикинув, сделается ли что-нибудь с ними за ночь, но решил не рисковать. Насколько он помнил, в доме должен был быть генератор с запасом топлива, но он настоял на еще паре канистр.

— Сейчас, — отозвался Себастьян.

Он сидел, пока солнце не коснулось краешком океана, а потом принялся помогать Баки. Сумки, коробки с едой и водой, топливо, еще какие-то ящики… Себастьян и не подозревал, что на какие-то десять дней им понадобится так много всего.

Они закончили, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, подсвечивая себе путь от пляжа до дома налобными фонариками. Тропинка была утоптанной и без сюрпризов, хотя и шла немного на подъем, но идти было легко и удобно.

Дом, а точнее, крытое пальмовыми листьями бунгало на сваях, Барнсу показалось хлипким, но он судил с точки зрения того, как такое строение можно оборонять. А потом выкинул эти мысли из головы вообще, потому что тут, кроме них, никого не было.

Барнс завел шумный генератор, и под потолком загорелась тусклая лампочка, создающая больше теней, чем дающая света.

— Ужинаем сэндвичами и идем купаться? — спросил Себастьян, устраиваясь на шаткой табуретке за столом. Вокруг лампочки кружились крупные мотыльки, с сухим треском ударяясь об абажур из деревянных пластинок. — Тут так потрясающе тихо. Только генератор трещит.

— Можно вырубить и сделать пару факелов. А еще я свечи прихватил, — предложил Барнс. — Пойдем купаться.

Над головой куполом нависало темное-темное небо, усыпанное мириадами звезд. Поднявшаяся половинка луны давала достаточно света, а на воде переливалась лунная дорожка за горизонт.

Себастьян взял Баки за руку, притянул к себе и поцеловал.

— Спасибо, — сказал он. — Если бы не ты, я бы вряд ли когда-нибудь сюда выбрался.

Барнс подхватил Себастьяна и, привычно усадив его на себя, покружил.

— Для тебя я мир, может, и не завоюю, но какую-нибудь маленькую страну — запросто, — улыбнулся он. И тихо добавил: — Тебе спасибо.

— Я хочу играть принцев и королей, а не править страной, — объяснил Себастьян. — Пошли в воду. И если тебе попадется акула, дай ей в нос!

Барнс, уверенно ступая, пошел к воде, не собираясь выпускать Себастьяна из объятий. Тут можно было все, тут они были скрыты от чужих глаз водой на мили вокруг. Он зашел в воду, теплую, ласково поглаживающую набегающими волнами берег.

— Господи, никогда бы тебя не отпускал, — шумно выдохнул Барнс, занося Себастьяна все глубже.

— Я хочу поплавать, — сказал Себастьян. — Так что тебе придется.

Вода коснулась его ступней. Где-то в стороне что-то плеснуло — рыба, дельфин?

Барнс разжал руки, больше не удерживая Себастьяна, и тот сам держался за него руками и ногами, и мог отпустить его в любой момент.

— Плыви, — разрешил он. — Только не уплывай далеко от меня.

Себастьян отпустил его и поплыл. Когда мышцы начали сигналить об усталости, он повис в воде, перебирая ногами и глядя на раскинувшийся под звездами остров.

Себастьян знал, какую дыру закрывает в нем Баки. Знал, почему позволяет таскать себя, взрослого самостоятельного мужчину, на руках, приносить еду в постель, заботиться, оберегать. Просто не хотел называть эту дыру вслух.

Он даже знал, как зовут ту дыру в Баки, которую закрывает он сам, и тоже не хотел говорить об этом. Это не требовало слов.

Когда Баки уйдет — а он уйдет, Себастьян знал это всем своим заранее тоскующим сердцем — его тепло останется. И может быть — может быть! — когда-нибудь, через несколько лет, когда Марвел закроет киноисторию Баки Барнса, тот сможет вернуться насовсем. Так, как пришел, внезапно, вдруг.

Веки защипало. Себастьян провел мокрой рукой по лицу, стирая слезы. Он не будет думать об этом сейчас. Просто не будет. У них еще есть время.