Отражение (СИ)

Выехав из города, Барнс вырулил на нужное шоссе и, набрав максимально разрешенную скорость, врубил круиз-контроль, убрав ноги с педалей. Поток машин был неплотным, и ехать было легко и свободно.

Себастьян проснулся только на въезде в Вирджинию. Сонно похлопал глазами, потер лицо, чуть не сбив темные очки, и спросил:

— Где мы?

— Въехали в Вирджинию, — отозвался Барнс, снова включая круиз-контроль после обгона. — Хочешь, остановимся где-нибудь, поедим?

Он, мягко улыбаясь, глянул на Себастьяна, погладив его по бедру.

— Успеем еще. Или ты голодный?

Себастьян поглядел на дорогу перед собой. Редкие машины на трассе, лес по обе стороны от нее. Редкие желтые листья в зелени.

— Нет, просто, вдруг ты устал от дороги, можно было бы немного отдохнуть. Хотя я хочу чипсов, — сказал Барнс, выискивая взглядом заправку. — И шоколадку.

— Купи мне минералки, — попросил Себастьян. — Хочешь, сменю тебя за рулем?

— Нет, мне нравится водить машину. И вообще сиди и наслаждайся поездкой. Отдыхай, — они остановились на ближайшей заправке, и Барнс, оставив Себастьяна в машине, пошел себе за чипсами и шоколадом, а ему за минералкой. — Держи, — кинул он бутылку Себастьяну, вернувшись и снова заводя машину.

— Ты уже спланировал, где мы остановимся на ночь? — спросил Себастьян.

— В любом месте, которое тебе понравится, — отозвался Барнс, совершенно забыв про этот момент. Он совершенно не подумал, что Себастьяну будет некомфортно всю ночь спать в машине.

— С тобой я чувствую себя на пятнадцать лет моложе, — в который раз сказал Себастьян. — Ну значит, тот мотель, который нам попадется в сумерках. Они все одинаковые.

— Значит, тот, который попадется, — не стал спорить Барнс. — Я рад, что тебе хорошо со мной.

— Когда я учился в колледже, мы с ребятами как-то поехали на пасхальные каникулы на машине через полстраны… — Себастьян начал рассказывать длинную, запутанную и смешную историю о своих студенческих приключениях.

— А я никогда раньше так не ездил, — признался Баки. — Ну, чтобы вот через полстраны, отдыхать. С человеком, которого люблю… До войны мы со Стивом как-то мечтали попутешествовать. Можно сказать, что мечта наша сбылась, только странновато, как мне кажется. С другой стороны, в вашем мире такой страны, как Ваканда, вообще не существует, а мне там побывать довелось.

— А я не был в Африке, — Себастьян почесал колено. — И в России не был. Но туда я и не хочу. Мама вместе со мной уехала в Австрию во время румынской революции в девяностом. До сих пор не любит об этом говорить. Я с тех пор был в Румынии только один раз, этой весной, до тебя. Меня принимали как звезду мирового класса. Вообще я очень много чем обязан маме. Не представляю, кем бы я стал, если бы остался в Румынии.

— Хорошо, что ты там не остался. Я был в России, но почти ее не помню. То спал, то убивал кого-нибудь, то еще какая-нибудь фигня. Тоже не хочу в Россию, — усмехнулся Барнс. — Хотя я смотрел фотки, там красивая природа.

Дорога стелилась под колесами, машин становилось все меньше, а солнце все быстрее катилось к горизонту.

— Мне уже искать, где остановиться на ночь, или дальше поедем? — спросил он.

— Поищи, — предложил Себастьян. — Снимешь номер, я даже из машины выходить не буду. Переночуем и поедем дальше. Надеюсь, там не будет тараканов. Ненавижу тараканов.

Удовлетворяющий мотель Барнс нашел только миль через двадцать. Оставив Себастьяна в машине, снял номер, предпочтя одну кровать, потому что хотел ночью обнимать Себастьяна, и, получив ключи, подогнал к нему машину.

— Посиди, я гляну, как там, — сказал он, и вошел в номер, оглядывая. Ничего выдающегося — обычный номер обычного придорожного мотеля. Минимум мебели, старенький телевизор, который его совершенно не интересовал. Чисто, опрятно. Барнс быстро полазил по номеру, проверяя на камеры и микрофоны, усмехнулся своей паранойе, опять взявшей верх, но все равно посчитал, что это дело было нелишним, и вернулся за Себастьяном.

— Пойдем, там все в порядке. Можно спокойно провести ночь, — сказал он, вытаскивая из багажника сумку.

— Тараканы? — с преувеличенным беспокойством спросил Себастьян, входя в номер, и рассмеялся. — Я первый в душ.

Барнс притянул Себастьяна к себе, поцеловав, и отпустил в душ. Пока тот плескался, Барнс еще раз облазил номер, тараканов тоже не нашел, и, успокоившись, уселся на кровать.

Он чувствовал себя немного странно. Две недели только вдвоем, в месте, где не надо заботиться о том, что кто-то может за ними наблюдать, не нужно ни от кого прятаться, просто отдыхать и быть вместе, там, где никого и ничего на мили вокруг.

— У них тут кафе еще работает, — спросил он через закрытую дверь, — тебе что-нибудь взять?

— Бургеров с картошкой фри, — крикнул Себастьян, перекрывая шум воды, — фруктовый салат, если он тут есть, и минералку.

В кафе, в котором сидело несколько человек, явно не собирающихся оставаться на ночь, Барнс сделал заказ, удивив официантку количеством еды, потому что забрал еще и пять оставшихся кусков шоколадного чизкейка, и получив все, что хотел, вернулся в номер.

— Фруктового салата не было, — с порога сказал он, — но там были просто нарезанные фрукты, я тебе взял. Устал?

Себастьян развалился на кровати, привычно включив телевизор без звука.

— Немного, — сказал он, глядя, как Баки достает еду из пакетов. — Когда мне было четырнадцать, я без конца перечитывал «Путешествие с Чарли в поисках Америки». Это Стейнбек. Книга старая, но я все мечтал, что когда-нибудь вот так же объезжу страну на машине со своей собакой. И вот мне тридцать шесть, и я еду, пусть не через всю страну, и ты намного лучше собаки. А какие фрукты ты взял?

— Яблоки, бананы и киви, — ответил Барнс, присаживаясь на кровать рядом с Себастьяном. — Жаль, что мы действительно не можем прокатиться через всю Америку. Даже не представляю, сколько на это надо времени. Пару месяцев, если туда-обратно?

— Где-то так, — согласился Себастьян и взял пластиковый стакан с кусочками киви. — Бургеры еще теплые?

— Да, ешь, пока не остыло, — Барнс передал Себастьяну бургер, а сам принялся за картошку фри, забравшись с ногами на кровать. — Почему ты решил стать актером?

— Я сыграл первую роль в десять, нет, в одиннадцать, — сказал Себастьян. — Мама, когда мы переехали в Австрию, начала таскать меня по просмотрам. Мне не понравилось. Стой там, делай то, делай это. Стоп, сначала, снято. И так десять раз. Когда мы приехали в Штаты, мама устроила меня в школу с художественным уклоном. Там были занятия по актерскому мастерству, мы играли спектакли на всех праздниках. И мне вдруг понравилось. После школы я поступил в колледж на стипендию, вкалывал как проклятый. Сыграл в «Законе и порядке» эпизодическую роль, мне девятнадцать было. Потом, после колледжа, год стажировался в Англии, в «Глобусе», это старейший английский театр. Но театр — это все-таки не мое, сниматься в кино и на телевидении мне нравится больше. Походить в чужой шкуре, вжиться в нее, сделать на какое-то время своей…

— Ты реально круто перевоплощаешься на экране, — восхищенно сказал Барнс. — Это завораживает. Но я люблю тебя, поэтому представить, что это не ты на экране, все равно не могу.

— Я хороший актер, — без рисовки сказал Себастьян.

Он быстро прикончил бургер и принялся таскать у Баки жареную картошку.

— Эй, свою возьми, — смеясь, возмутился Барнс, пытаясь отобрать у Себастьяна свою еду. Жалко ему совершенно не было, но…

— Это в обрядах американского ухаживания — таскать еду у того, кто тебе нравится, — рассмеялся Себастьян. — Сам возьми мою.

Барнс сделал проще. Он притянул к себе Себастьяна с одной стороны, а еду поставил к себе на колени.

— Вот теперь можешь таскать, сколько влезет, — сказал он, обнимая Себастьяна живой рукой и целуя в висок.

Себастьян сжевал еще пару ломтиков картошки и взялся за резаные яблоки.

— Отличные! — он протянул Баки стакан. — Наверное, какой-нибудь местный сорт.