Отражение (СИ)

Себастьян рассмеялся.

— Ты хочешь успеть попробовать все?

— Что — все? — не понял Барнс.

— Все аспекты жизни, которых ты был лишен до сих пор.

— Нет, просто хочу проводить больше времени с тобой подальше от чужих глаз и более разнообразно, чем сидя в четырех стенах, — ответил Барнс.

— С этим у нас сложно, — согласился Себастьян и зарылся в телефон. — Поищу какой-нибудь ресторанчик по дороге. Есть пожелания?

— Нет, выбирай на свой вкус, — Барнс моргнул фарами какому-то тормозу впереди и тот принял к обочине, давая себя обогнать. — Но я хочу шоколадный десерт.

Себастьян фыркнул.

— Хорошо, тогда «Герлада» на Двадцать первой. Когда мы там будем?

— С нарушением правил или без? — усмехнулся Барнс. — Если да, то минут за сорок пять, если нет, то часа через полтора, как и сюда добирались.

— Без нарушений, — Себастьян покачал головой и отправил сообщение, бронируя столик. — У нас еще есть время.

— Как скажешь, — пожал плечами Барнс и немного сбавил скорость, потому что уже превысил скоростной режим. Ему нравилось быстро ездить, маневрируя в потоке машин. — Только, наверное, Кайла надо домой закинуть.

— Оставим в машине, — покачал головой Себастьян. — Уже вечер, он не перегреется. Он набегался, спит.

Они доехали, умудрившись не вляпаться в вечерние пробки, и через полтора часа уже сидели за столиком на террасе, укрытые небольшой живой изгородью в кадках, и изучали меню.

— Рекомендую торт «Захер», — сказал Себастьян. — Шоколадные коржи, шоколадный крем.

Он сделал заказ и стал ждать, пока Баки выберет себе ужин.

Барнс довольно быстро определился, перечисляя блюда официантке, которая явно узнала Себастьяна, косилась на него, но не более. И не забыл про десерт. Шоколад с шоколадом.

Себастьян ел, наблюдая за Баки. У того всегда был отличный аппетит. Себастьян уже привык к тому, как много Баки ест. Его даже иррационально радовало это, как будто Баки, уминающий вторую порцию жареных колбасок, был более настоящим.

Расплатившись и оставив чаевые и автограф официантке, Себастьян вернулся в машину. Кайл радостно разлаялся, когда увидел хозяина, и едва Себастьян пристегнулся, перебрался к нему на колени.

— А чем тебя в Гидре кормили? — спросил Себастьян. — Ну, после крио. Заморозка же должна всю кишечную флору убивать.

— Я представления не имею, если честно. Сначала внутривенно вливали, потом давали какую-то дрянь жидкую, часов через двенадцать нечто протертое, — начал рассказывать Барнс. — Потом можно было и твердую пищу, но все равно не всю. Тогда я не заморачивался, а сейчас и вспоминать не хочу. Понимаешь, оно было не невкусно, Солдату пофигу было, это было совершенно безвкусное нечто. Белковые коктейли с кучей всякой дряни для восстановления организма, наверное. А что? Я не силен в том, как Солдата хранили, чем кормили и вообще. Когда находишься по ту сторону, приоритеты на информацию другие.

— Извини, — виновато сказал Себастьян. — Я не подумал.

— Все нормально, — Барнс улыбнулся и погладил Себастьяна по колену. — Тебе не за что извиняться.

Они припарковались возле дома, но Барнс не спешил покидать машину, просто сидел, положив руки на руль, о чем-то задумавшись. В голове проносились картины прошлого, о котором он не то, чтобы хотел забыть, но точно не хотел вспоминать, когда Себастьян был рядом.

— Иди домой, — предложил он. — Я верну машину и немного пройдусь.

Себастьян поцеловал его в щеку, подхватил Кайла и вышел.

Обуреваемый странными чувствами, Барнс вернул машину, выслушав упреки, почему так поздно, и медленно пошел пешком, пытаясь понять, что он такого вспомнил, и что его вывело из равновесия. Ничего такого, вопрос был банальным, Себастьян и до этого интересовался жизнью Солдата. Может быть, Барнс просто действительно смог абстрагироваться от него, на какие-то мгновения забыть, кем он был, да и, если посмотреть правде в глаза, в чем-то до сих пор является. И это напоминание. И извиняющийся Себастьян.

В груди резануло болью, и Барнс, сорвавшись с места, побежал домой, совершенно не волнуясь, что кого-то может смутить его скорость. Он практически влетел в квартиру и быстро разулся.

— Себастьян? — позвал он.

— Я здесь, — отозвался из гостиной Себастьян. Он, как часто по вечерам, смотрел телевизор с выключенным звуком. — Ты в порядке?

Пройдя в гостиную, Барнс сгреб Себастьяна в объятия, прижал к себе, уткнувшись носом ему в шею и медленно выдохнул.

— Прости, что испортил тебе вечер, — тихо сказал он.

Барнс не смог бы объяснить, почему чувствовал себя виноватым, но чувствовал. Себастьяну пришлось извиняться за то, к чему он не имел совершенно никакого отношения, и Барнс никогда больше не хотел слышать таких интонаций в его голосе.

— Баки, что на тебя нашло? — удивился Себастьян, гладя его по волосам.

— Ничего. Все в порядке, — ответил Барнс.

Рядом с Себастьяном снова стало тепло, уютно и спокойно. Барнс погладил его по спине, вдыхая его запах, дыша им.

— Баки, я люблю тебя, — сказал ему Себастьян. — Я с тобой.

========== 27 ==========

Себастьян стоял перед судьей и отвечал на вопросы. Он нервничал, но держался уверенно. Адвокат защиты пытался подловить его на противоречиях, но Себастьян выглядел спокойным. Помогло то, что Баки рассказал ему, как лучше себя вести, и его теплый взгляд между лопаток.

Мирра сверлила его ненавидящим взглядом, но молчала. От этого взгляда Себастьяну было не по себе. Он припомнить не мог, чтобы хоть кто-то смотрел на него с такой ненавистью.

Экспертиза признала Мирру вменяемой, и Себастьян не понимал, за что она так ненавидит его, всего лишь актера. Именно его, а не образ на экране. Как произошло, что она не отличает Себастьяна и Баки? Себастьян сыграл около сорока ролей, почему Мирра уцепилась за эту? У Себастьяна мурашки пробегали по спине от ее безумия. Потому что, несмотря на экспертизу, Мирра была безумна.

Барнс сидел в зале суда и зорко наблюдал за происходящим. Он знал, что люди изворотливы, хитры и способны на все, если их обуревают страсти. Он даже рассматривал вариант, что Мирра набросится на Себастьяна прямо в зале, чтобы сделать хоть какую-нибудь гадость, поэтому готов был совершенно ко всему.

У адвоката защиты закончились вопросы. Себастьян устало сел. До этого момента он ни разу не был в суде и даже не мог припомнить ни одного фильма про суд — он не любил детективы. Приходилось ли ему играть роли, в которых его герой бывал в суде, он не помнил тоже. Ему только хотелось, чтобы все скорее закончилось, и вернуться домой.

— Все хорошо, — очень тихо шепнул Себастьяну Барнс и незаметно на мгновение сжал его пальцы своими.

Себастьян все ждал, будет ли предоставлено последнее слово обвиняемым. И действительно, Мирра встала. Угрюмая, грузная, она уставилась на Себастьяна и сказала:

— Зимний Солдат убил Марию и Говарда Старков. Он — Зимний Солдат. Он убийца. — Она помолчала и добавила: — Свою вину не признаю.

Какая-то женщина, кажется, мать Мирры, зарыдала. Себастьян не стал оглядываться. Ему и так было тяжело.

Барнс даже не знал, что было для этой девочки лучше — тюрьма или психушка, потому что она была явно не в себе. Но больше его заботил Себастьян, который выглядел каким-то несчастным и потерянным, хотя уж он-то точно не был тут ни в чем виноват. Барнс прикидывал, как после заседания не дать никому начать задавать ему вопросы. Еще он не скидывал со счетов родителей Мирры, которые тоже могли вытворить что-нибудь необдуманное, например, попытаться поговорить. Но больше всего бесило то, что он не мог обнять Себастьяна, даже за руку его взять не мог на людях.

Иррационально захотелось встать и показать этой девчонке настоящего Зимнего Солдата, со всеми потрохами, так сказать, чтобы почувствовала разницу, чтобы обделалась со страху.

Когда объявили перерыв, Себастьян вышел из зала суда в сопровождении Баки. Его тут же окружили журналисты. Он улыбался, что-то отвечал.