Серебряное солнце (СИ)

— Что Орочимару-сама?! — возмутился Змей, всплескивая руками, от чего хлопья облачка взлетели вверх и растворились в воздухе. — Я тебе щаз покажу «Орочимару-сама»!

Малолетний санин решительно подошёл к Кабуто и стукнул крепко сжатым кулачком его в грудь. Как гражданский ребёнок, а нисколько не шиноби. Якуши, тем не менее, согнулся, и в его ухо вцепились маленькие детские пальчики. Подсечка — и волчонок оказался повален в облако, а змеёныш уселся сверху и начал его кусать.

— Ах ты мелкий безалаберный дебильчик! — ласково говорил Орочимару между укусами. — Какого хрена ты использовал опасный ритуал с девяностопроцентной смертностью, никого, блядь, не предупредив?!! — серия укусов в руку. — Нет, стоило мне только отвернуться, заняться горящими проектами, как ты пошёл и вляпался! Ам! Ам! Ам!

— Орочимару-сама! — вопил Кабуто, неловко пытаясь уползти. Кусал любимый сама не больно, но обидно. Большую боль Якуши причиняли его трещащие шаблоны.

Итачи философски рассудил, что, чего бы Якуши не опасался, его опасения не оправдались. Тому, что он нашелся, были определенно рады, да и счесть возню в мороженом сколько-нибудь угрожающей было сложно. Поэтому Учиха сел на соседнее облако и зачерпнул горсть сладкого лакомства.

Мороженое у Орочимару оказалось вкусным, а ещё, поскольку это был сон, не грозило отморозить задницу. Или растаять, демаскируя невидимку пятнами. Хотя, пожалуй, все же стоит быть поосторожнее. Змеиный санин не дожил бы до своих лет, будь он действительно беспечным. А сон… Что сон. Сны — лишь отражение сознания. И что-то подсказывало Итачи, что под золотистыми облаками из мороженого скрыто что-то гора-аздо менее безопасное.

— Где бегаешь? Почему не вернулся? Какого хрена ты путешествуешь по снам? — вопрошал Орочимару, методично тыкая Кабуто в лужицу подтаявшего мороженого. — И КАКОГО БИДЖУ ТЫ В КОМПАНИИ УЧИХИ?!

Итачи благоразумно промолчал. О том, с кем путешествует Кабуто, могли донести осведомители — или те же призывные змеи, с которыми Якуши отправлял письмо. А вот подать голос сейчас означает позволить развести себя, как сопливого генина. Хотя с языка так и рвалось язвительное, что волчонок просто стремится во всем быть похожим на учителя. Орочимару можно завести себе Учиху, а ему нет? И вообще, что за претензии к Учихам?

— Да, Итачи, я тебя чую. Это всё-таки мой сон, и я его контролирую, — Орочимару повернулся и скептически на него посмотрел. — Ладно, Кабуто… Я успокоился. Можешь начать отвечать.

— Я ещё мороженое не доел… В смысле, так точно, Орочимару-сама! Эм… Может, слезете?

— Нет! — категорично заявил Змей и со зверским рычанием начал жевать ухо.

— Ай-ай-ай! Ритуал я пережил!.. Закладки слетели, память потерял, память восстановил, кеккей генкай у себя обнаружил!

— Кеккей генкай? — удивился Орочимару, отпуская его. — У тебя? Ну… Почему бы и нет. А какой?

— Подозреваю, что как у Като Дана. Орочимару-сама, можете проверить?

Змей начал молча и методично макать его в мороженое.

— Это сейчас за несоблюдение техники безопасности? — поинтересовался Итачи, все-таки становясь видимым. — Или же с геномом что-то не так?

— Тьфу ты блин, макать в мороженое непедагогично, — вздохнул Орочимару, вставая и поднимая Кабуто за шкирку. Облака тут же развеялись, как туман под солнцем, открывая бездонную бездну. Орочи и Итачи стояли на крохотных платформах, уходящих опорой куда-то далеко вниз, как иголочки, а вот Кабуто оказался висящим над бездной на вытянутой детской ручонке. — Хозяин сна обладает полной властью над ним, ты можешь пользоваться только его невнимательностью или невежеством. Раны, нанесённые во сне, проявятся в реальности, и излечить их будет о-о-очень сложно. Я проверю твой геном на совпадения, но…

— Но это слишком опасно, вот так путешествовать? — снова подал голос Итачи.

Создавать платформы или ступеньки он не рискнул — это все же относилось к ткани самого сна, — а вот крылья за спиной развернулись сами собой. И зависнуть за спиной Кабуто, укладывая руку ему на плечо, оказалось легко.

— Когда на человека нападает его собственный кошмар, он может проснуться. Когда на сноходца нападает чужой кошмар — убежать очень сложно, — Орочимару смерил Итачи оценивающим взглядом. — Кабуто, а с Учихой-то ты что сделал?

— Покорми-и-ил… — тихонько протянул Кабуто, стараясь не лыбиться.

Орочимару-сама за него волновался! Орочимару-сама его покусал! Орочимару-сама ему сейчас угрожает, авввв!

Итачи наклонил голову набок, окидывая змеиного санина не менее внимательным взглядом.

— Интересно, кого подпустил ты, что тоже так изменился. Я запомнил тебя совсем иным… Орочимару.

Просто имя, без суффиксов и игры интонациями. Признание того, что почти года в напарниках и попытки убийства достаточно для близкого знакомства.

— А ты приходи к нам, познакомишься, — сладко улыбнулся Змей. — Братика своего навестишь. Кстати, про Саске… Кабуто, загляни в его сон.

— Вы ж говорили, что это опасно…

— Ещё как опасно! Особенно для твоих ушей. Ками тебя упаси упомянуть, с кем ты шляешься, но загляни обязательно.

— На него готовку спихнули, да?

— Угу. И слежение за порядком. А ещё, насколько мне удалось выяснить, это после душевного разговора с ним ты усвистал в далёкие дали…

— Уй…

— Думаю, пока воздержусь от того, чтобы воспользоваться этим приглашением, — сдержанно улыбнулся Итачи.

Что-то в происходящем было глубоко неправильным. То ли то, что Орочимару звал в гости с такой пакостной ухмылкой, то ли то, что за этим крылось гораздо больше, чем попытка заманить в ловушку.

А еще Итачи не давала покоя подкованность змеиного санина в сноходчестве. Откуда он знает об опасностях, подстерегающих незадачливого медиума?

— А мне прямо сейчас идти, да?.. — уточнил Кабуто несчастно. Почему-то Саске он боялся в этом случае чуть ли не сильнее родного самы.

— Да. Если он спит, конечно.

— Спит… Вы ведь тут без меня не передерётесь?

— Нет. Иди давай, снижай нервность другому Учихе.

— Он вас достал? — проговорил Якуши с надеждой.

Орочимару отвесил ему подзатыльник.

— Вперёд!

Кабуто вздохнул и, создав тёмно-синий портал, прошёл в него. Орочимару тут же разулыбался и, нагнав облачка из пены, развалился, пуская мыльные пузыри. В чём прелесть Итачи — так это в том, что первым он нападёт только в исключительных случаях. И, раз до сих пор не напал, можно расслабиться и получать удовольствие.

Вполглаза. Всё-таки мастер гендзюцу может потягаться и с владельцем сна.

Учиха немного подумал, переконфигурировал соседнее облако в подобие кресла и сделал его просто мягким. Величественно уселся. Пару минут он просто рассматривал окружающую обстановку, придя в итоге к выводам, что сон не был изначально таким… Кавайным. Просто хитромордый Орочимару как-то научился их контролировать и ваял теперь по своему вкусу.

Непонятно, правда, почему именно детство, но это уже личное дело самого Орочимару.

А вот о навыках сноходца поговорить определенно стоит.

— Като Дан тоже умел гулять по чужим снам?

— Ага, — согласился Змей и выдул большой-большой воздушный пузырь. — Подсказал немного, как бороться с кошмарами.

— А от чего именно он умер?

— Кто знает… Я не знаю всех тонкостей этих техник. Официально — от кровопотери, но почему Тсунаде не смогла остановить кровь… Не смогла сосредоточиться?.. Рана не залечивалась, потому что была не физическая?..

Итачи снова помолчал. Было уже ясно, что относиться к Орочимару по-прежнему не получится — изменился он сам, изменился и змеиный санин. Стоило либо выводить все на грань привычного конфликта, открыто демонстрируя недоверие, либо отколоть что-то совершенно безумное. Например…

— Орочимару, ты когда-нибудь играл в падение на доверие?

— Нет, — отозвался мини-Змей и с любопытством посмотрел на него: — А что это такое?

— Один из способов наладить «чувство плеча» в команде. Простенький, но по-своему эффективный… Применяют почему-то редко, — Итачи шагнул со своего облака, снова оказываясь на крохотной платформе над бездной. — Проверка, сможешь ли ты поверить напарнику… Доверить ему спину или что-то большее… Скажи, Змей, не разучился еще доверять? Хоть кому-то?