Искушение на двоих (СИ)

Каулитц же отчетливо ощущал, как в груди колотится обезумевшее сердце от необычайной мысли о том, что он в здравом уме и трезвой памяти обнимает этого мальчишку, и таких ярких и словно безумных эмоций он еще не испытывал ни с кем. Ему все больше казалось, что это является достаточной причиной, из-за чего все же стоило хотя бы попытаться попробовать эти необыкновенные отношения и чувствовать все это вновь.

– Какие условия? – с улыбкой грядущего облегчения сразу же поинтересовался Том, и его руки замерли на тонкой талии красивого брюнета.

– Ты бесповоротно и прямым текстом отшиваешь Агнет, а то я из-за нее слишком много нервничаю, – твердо и уверенно отчеканил он, чем вызвал у мужчины нервный смешок, который неудержимо вырвался сквозь изогнутые в улыбке губы.

Томас теперь знал наверняка, что Лауферу это его странное общение с кухаркой ни в коем случае не нравилось, и такой рассерженный, ревнивый Билл теперь вызывал у него лишь приятное, отдающее сладостным теплом умиление.

– Но у нас же с ней ничего нет! – не сводя внимательного взгляда с Билла, удивленно возразил садовник, и этого наивного, милого ребенка теперь ему лишь хотелось крепче к себе прижать и не выпускать из объятий. Но все же Том, коротко засмеявшись, с легкой укоризной просто покачал головой над его капризным условием.

– Ничего не знаю, иначе будешь кактусы высаживать по всей территории, а она – до ночи вылизывать кухню до блеска, – с чарующей улыбкой проговорил юноша, застенчиво опустив ресницы при будоражащем воспоминании о своей предыдущей колючей мести.

Об этом прекрасно помнил и приговоренный к ней садовник, исколовший себе все, что только можно, о веточки барбариса, а теперь голос соблазнителя действительно был полон решимости и сквозил неприкрытой угрозой.

– Хорошо, маленький ревнивец. Что еще? – проводя по мокрым, тяжелым черным волосам Лауфера, ласково поинтересовался Каулитц, сдавшийся еще и в этом.

В мыслях же он уже невольно продумывал, как вообще ему придется говорить с Агнет, которая сегодня, вероятно, тоже выйдет к нему в сад за новой порцией одностороннего флирта.

– Имей в виду, я потом проверю, – предупреждающе прищурившись, проговорил Билл, а садовник слегка закатил глаза, вскоре вновь возвращая свой улыбающийся взгляд на прелестную нимфу, которая все равно его за все уже простила. – Том, не бойся, что я несовершеннолетний.. – на грани слышимости прошептал юноша, ведя ладонью по спине Томаса и постепенно приближая ее к его загорелому лицу, осторожно и любовно лаская щеку, покрытую щетиной. – Я ведь уже взрослый.

– Птичка, я могу попасть за решетку, – серьезно и будто отчаянно ответил он, с удовольствием прикрывая при этой ласке глаза и все еще опасаясь этого риска.

Но все его мысли все равно против всякой воли были заняты лишь очаровательным Лауфером, однако и сам Билл даже ни на миг не смутился, совершенно этого не боясь и вовсе не считая разницу в возрасте проблемой.

– А я тебя не пущу.

– Наивный какой, – цокнул языком Каулитц, не разделяя такого легкомысленного отношения к этому вопросу, но, с другой стороны, такой нежный возраст его маленькой птички добавлял ей еще больше очарования и хрупкости по сравнению с взрослым садовником, и в какой-то степени Томасу это даже необъяснимо нравилось.

После нанесенной обиды теперь ему особенно хотелось заботиться о ней и оберегать, окончательно отвадить наглого Мертена, если тот рискнет еще хоть раз сунуться к Лауферу, но для начала требовалось как-то разрешить этот неприятный исход их прошлой встречи.

– А еще.. – не обращая внимания на это заявление, протянул брюнет, задумчиво закусив губу, по которой сперва медленно прошелся розовым язычком. Подняв взгляд в потолок беседки, он вскоре продолжил, снова переводя свой взор на садовника, до сих пор бережно обнимающего его. – Не стесняйся своих эмоций.

– Билл, – с теми же нотками опасений и легким неодобрением этой слепой беспечности проговорил Том, проводя ласковыми касаниями пальцев от виска до подбородка на красивом лице мальчишки.

Тот, нахмурив брови, слегка капризно выпятил поджатые, розовые, манящие губы, от чего Том улыбнулся.

– Хотя бы при мне. Вот что ты хочешь сейчас сделать? – едва не урча, спросил он, упиваясь этими потрясающими прикосновениями, дарящими столько нежности, о которой Билл бесконечно мечтал сквозь всю свою обиду, истязающую его с момента их оскорбительной разлуки.

– Наверное, это, – негромко отозвался Том и, еще раз взглянув в карие, янтарные глаза юноши, порывисто подался вперед и чувственно накрыл его раскрытые губы, вовлекая их в нетерпеливую ласку и охотно переплетаясь с ними в этом нежном порыве.

Обеими руками он обхватил хорошенькое лицо Билла, крепко закрыв глаза и чувствуя безмерно нарастающие вспышки эмоций, рождающихся от того, что хрупкое совершенство в его руках покорно и так же желанно отвечало на его поцелуй, шумно выдыхая и негромко мыча от удовольствия, такого долгожданного и воздушного, перед которым не могли больше горой стоять былые обиды.

– Ладно, я выполню твои условия, – коротко отстраняясь от податливых, мягких губ, проговорил Том, добровольно окунаясь в эту пучину чувств, не смея думать о прошлых страхах и неуверенности. – По крайней мере, постараюсь.

Брюнет лишь счастливо улыбался ему в ответ, позволяя себя ласкать, а губы садовника, медленно и влажно переходящие на его подбородок и спускающиеся к ароматной шее, заставляли коленки еще отчаяннее дрожать не только от легкого холода, но и удовольствия, способного, казалось, с легкостью затмить собою все.

Поцелуи все длились и перемещались по нежной коже, и вскоре Томас, легко проникнув пальцами под шелковую ткань, одним осторожным движением оголил острое, словно хрупкое плечико, тут же оставляя на нем касание своих губ.

– Мне работать пора, – неохотно выдохнул мужчина, вновь возвращаясь к так полюбившимся ему губам, тут же с порывом прижавшимся к нему в ответ.

Чувственная, словно невесомая ласка по инициативе Лауфера внезапно стала глубокой и более откровенной, будто эти слова заставили Билла поторопиться и скорей получить все обещанное блаженство сразу и успеть взять его как можно больше перед тем, как мужчина уйдет.

– Может, тогда сходим куда-нибудь вечером? – проговорил Том, и слишком быстро прощенный садовник все же опомнился, тут же чувствуя новый укол совести за то, что он сразу просит так много, хотя еще даже не выполнил условия, выдвинутые ему за это прощение, по крайней мере, то, которое было названо первым. – Ну, если ты не сердишься на меня..

– Разберись с Агнет, – сразу же прошептал Билл, трепетно обняв любимого мужчину, просто искренне наслаждаясь тем, что он снова рядом, и наивно и будто бы по-детски звонко поцеловал его в щеку.

В его груди все трепыхалось и светилось бесконечным счастьем, и отпускать куда-то Тома, который наконец-то действительно набрался смелости пойти ему навстречу, ему сейчас совершенно не хотелось.

– И тогда..

– О.. – Каулитц вдруг дернулся, словно вспомнив о чем-то, и, ответно и быстро тронув губами гладкую щечку мальчишки, отстранился и полез в задний карман, уже вскоре выуживая оттуда красивый черный телефон. – Я только вечером его заметил.

Юноша, уже на эмоциях позабывший о том, что сам хотел спросить садовника о телефоне, расслабленно выдохнул и, приняв его из рук Томаса, ласково улыбнулся, стараясь не думать больше о тех болезненных обстоятельствах, окружающих эту потерю. Однако на лице Тома все равно мелькнула тень тех насыщенных противоречиями воспоминаний.

– Спасибо, – поблагодарил брюнет и снова доверчиво повис на шее садовника, слегка приподнимаясь на носочках.

Тот удивленно хмыкнул, но все же впустил такого эмоционального, не верящего в реальность происходящего Билла в свои крепкие объятия.

– Все, отпусти меня, птичка, – спустя минуту все же попросил он, и недовольное, отрицательное мычание снова насмешило расслабленного Томаса, а эта очаровательная, наивная непосредственность Лауфера пробуждала в нем все новые и новые порывы неконтролируемой нежности.