Цветы сумерек (СИ)

Стук затих.

Свен, облегчённо вздохнув, решил, что можно вернуться ко сну. Однако только он закрыл глаза и погрузился в шёпот дождя за окном, как из-за двери послышался тихий голос:

- Свен…. Открой….

Свен вздрогнул. Голос вначале показался ему незнакомым. Только через несколько секунд он узнал его, и тут же командора прошиб озноб.

Резко встав с кровати, он в два шага преодолел расстояние до двери и, повернув ключ, распахнул её настежь.

Раймон стоял на пороге - промокший насквозь и похожий на побитую собаку. Волосы его прилипли к влажным щекам, а пальцы то и дело сжимались в кулаки.

- Рэй? – Свен отступил в сторону, пропуская мужчину внутрь, но тот остался стоять. Мучительно долго длилась эта заминка, а потом Раймон протянул руки и прижал Свена к себе, стиснул так, что хрустнули суставы, и сам уткнулся носом ему в плечо.

Свен замер на секунду, а затем опустил руки на спину гвардейцу и так же крепко прижал.

Провёл ладонями вниз, к пояснице, а затем снова вверх, вжимая в тело мокрую одежду. Раймон был холодным, как никогда, будто долго купался в ледяном пруду.

- Рэй… Что стряслось? – спросил Свен негромко у самого уха Раймона. Мучительно хотелось, чтобы Раймон сказал, что передумал. Что понял свою ошибку и хочет повернуть время вспять.

- Данага арестовали.

Свен вздрогнул. Бестолковые мысли одним ударом вышибло из головы.

Он отстранился и посмотрел Раймону в глаза.

- Когда? – спросил он уже совсем иначе.

- Взяли под арест в начале недели. До вчерашнего дня длились допросы. А затем был вынесен приговор.

Свен отстранился и отошёл к окну. Струи дождя всё так же оседали на стекле и чертили едва заметные дорожки сверху вниз.

- Его обвиняют в покушении на Императора, - добавил Раймон. Он подошёл и остановился за спиной командора, больше не пытаясь прикоснуться.

Свен прижал пальцами глаза и с силой потёр.

- Бред какой-то, - сказал он. Данаг и попытка убийства никак не вязались в одно. – Его же не могут казнить… Он…

- Он – Древний. Его просто похоронят заживо, как похоронил себя Грэг.

- Значит, слухи подтвердились? – Свен замотал головой. – Стой, не хочу знать. А что теперь будет с тобой? Император оставит подле себя дитя предателя? Что будет со всеми нами?

Раймон тоже подошёл к окну и покачал головой.

- Я не знаю, - сказал он. – Не знаю и не хочу сейчас знать. Это было… отвратительно, Свен.

Нам приказали явиться в кабинет для переговоров. Тот, с круглым дубовым столом. Только стола там не было. Просто огромный круг, начерченный на полу.

В центре – Атрей и Данаг. Так странно… Будто две противоположности. Наш Император, сияющий золотом, и Данаг, холодный, как улыбка ночи.

Атрей зачитал обвинения. Я всем телом ощущал как Данаг… Не злится, нет. Это было странное чувство. Насмешка пополам с отчаянием, приправленная обидой.

Он спросил, с какой стати слово убийцы стоит больше его собственного.

Тогда Атрей объяснил то, что у нас в казармах поговаривали уже давно: только Древний мог отдать такой приказ. Но мы же оба знаем, Свен, кто из Древних любит такие игры. Все знают об этом. Данаг никогда не применял в политической игре магию крови.

Однако Атрей рассудил иначе. Он отдал приказ произвести арест. Отдал… Мне. Как будто не знал, что Данаг – мой сир.

- Напротив, отлично знал, - перебил его Свен, и Раймон в недоумении оглянулся на него. – Это всё очень похоже на Ламию. Но продолжай. Я расскажу, что думаю, когда ты закончишь.

Раймон снова отвернулся к окну и некоторое время смотрел на дождь, заставляя себя снова погрузиться в воспоминания.

- Он приказал мне арестовать Данага. Я посмотрел в глаза сира и понял, что не могу. Просто физически не могу. Он же мой сир, пусть я и не знаю о нём почти ничего. А Атрей продолжал выжидающе смотреть на меня, как будто я мог что-то сделать

И в следующий миг Данаг улыбнулся. Будто лёд, сковавший меня, треснул. Он протянул руки перед собой, предлагая мне надеть наручники.

Свен… я…. Сделал это. По моей вине будет наказан невиновный. Мой сир. Тот, кто сам сдался на мою милость.

Никто не заставлял меня. Не было никакой магии. Только я решал, сделаю это или нет. И я сделал. Так, как будто не понимал, что Данаг здесь ни при чём.

Раймон прислонился лбом к стеклу и замер. Ладонь его легла рядом, и ногти медленно проскребли по гладкой поверхности.

Спустя пару секунд ладони Свена легли ему на плечи, и тёплое дыхание коснулось основания затылка.

- Ты не виноват.

Раймон покачал головой.

- Ты слишком строг к себе. Выбора не было. Твой отказ сгубил бы тебя, а может, и меня. Атрей проверял тебя, и от твоего решения зависело только одно – останешься ли ты в фаворе или нет.

Раймон покачал головой.

- От моего решения зависело, стану ли я предателем.

Свен вздохнул и приник щекой к плечу гвардейца.

- Я очень удивился, когда Ламия оставила нас в покое. Всё время ждал, когда она нанесёт ответный удар. Когда ты рассказал, что Атрей вызывал тебя к себе и расспрашивал, что ты знаешь о ней, мне стало ясно – она обращалась к Императору. Но он ей отказал. Вряд ли из любви к кому-то из нас. Уж, по крайней мере, не ко мне. Полагаю, его привлекла возможность иметь под боком дитя Данага. Ведь только эта семья неподвластна магии Ламии. Кровь древнее. Именно поэтому я хотел, чтобы Данаг стал моим новым сиром, но он никогда не согласился бы на это. Зная Ламию, могу предположить, что она пришла в ярость, когда он заступился за тебя. Обозлилась ещё и на него. Это покушение разом ставило под удар всех троих – тебя, Данага и Атрея. Если бы Атрей оказался так же безумен, как и она сама, то и мы бы погибли вместе с нашим сиром. Сомневаюсь, что вдвоем мы смогли бы что-то противопоставить всей Империи, а есть ли у Данага другие дети – я не знаю. То, что Император не избавился от тебя как от пособника, а решил проверить – хороший знак.

- Но если бы Данаг не подчинился…

- Если бы Данаг не подчинился, Атрей всё равно увидел бы твою реакцию. Иногда попытка многого стоит. А его скрутили бы всем караулом – всё же он не так силён, чтобы убить дюжину отборных бойцов. Так что ты ни в чём не виноват.

Раймон молчал какое-то время.

- Ты верно сказал, - произнёс он наконец. – Попытка многого стоит. И я не попытался ему помочь.

Снова наступило молчание. А потом Раймон резко развернулся и, притянув Свена к себе, снова зарылся носом в его плечо.

- У меня такое чувство, - сказал он, - что ты простишь мне всё. Ты единственный, кто всегда прощает меня, даже если то, что я делаю, простить нельзя. Никто и никогда не был так добр ко мне. Ни с кем и никогда я не мог поговорить вот так.

Свен криво усмехнулся, пряча улыбку в волосах Раймона, и ничего не ответил.

- Свен… Прости меня ещё раз.

Свен вздрогнул.

- Прости, что я оттолкнул тебя, и позволь… побыть с тобой. Этой ночью.

В груди глухо заныло.

Свен закусил губу.

- Конечно, - сказал он тихо, и в следующий миг его лицо оказалось зажато в жарких ладонях, а губы утонули в горячем поцелуе. Свен расслабился, полностью отдаваясь на волю сминавших его тело сильных рук. Халат оказался на полу, следом отправились мокрый плащ и мундир и, наконец, его живот оказался прижат к холодному и твёрдому животу Раймона.

Свен чуть развернулся, будто в танце обходя Раймона полукругом, и потянул его за собой на расстеленную постель. Раймон упал сверху, спружинив руками, и тут же принялся покрывать поцелуями грудь командора. Поймал сосок командора и втянул, поигрывая языком с самым кончиком, а затем резко отпустил и, лизнув напоследок, двинулся ниже. Прочертив дорожку вдоль живота, он спустился вниз и уверенно поймал губами расслабленный член. Сильными и быстрыми движениями принялся ласкать его, заставляя напрячься. Свен лишь обхватил рукам плечи партнёра, борясь с желанием вдавить его голову в свой пах, наполнить до предела.

Раймон скользнул ниже. Чуть раздвинул в стороны колени Свена и принялся изучать губами внутреннюю поверхность бёдер, то и дело чуть возвращаясь наверх и потираясь носом об напряжённые яички.