Цветы сумерек (СИ)

Зализав ранки, Раймон отстранился и заглянул в слегка осоловевшие глаза Флориана.

- Я бы выпил ещё, - император за спиной мальчика облизнулся, и Флориан вздрогнул.

А в следующую секунду вдали послышались голоса разведчиков и топот ног.

- Всё хорошо, - шепнул Раймон ещё раз, усаживая Флориана между своих раздвинутых ног и плотнее укутывая в плащ. Мальчишка по-прежнему дрожал и всячески жался к сиру.

Погладив его по волосам напоследок, Раймон повернулся к разведчикам и стал внимательно слушать доклад.

***

Исследование замка заняло три дня. Гвардейцы сумели подойти к стенам всего лишь на несколько метров. Дальше начинался магический барьер, который им никак не удавалось преодолеть. Это выяснилось в первый же вечер, и ещё два дня Император проверял на барьере различные заклятья, пытаясь проникнуть внутрь. Удовлетворили ли его эти исследования, никто так и не узнал, потому что с закатом третьего дня весь отряд получил приказ возвращаться к лесу.

Когда они уже стояли на опушке, Император последний раз оглянулся на стены замка. Глаза его наполняла непонятная тоска. Он долго стоял, не двигаясь и будто бы прощаясь.

А затем произошло то, суть чего Раймон понял не сразу, а поняв, бросился к императору, инстинктивно заслоняя его от удара.

Один из трёх гвардейцев – тот самый Лен, которого Раймон знал ещё по службе у Свена, осел на землю, сжимая двумя руками торчащее из груди лезвие серебряного меча.

Раймон всё ещё пытался понять, откуда пришёлся удар, когда в грудь ему ударила молния, и он едва не сполз на колени, из последних сил вырвав из ножен меч. Однако оружие он в ход пустить так и не успел. Нападавший внезапно замер, слабо раскачиваясь из стороны в сторону, а Император вышел из-за спины Раймона и, подойдя к несостоявшемуся убийце, встряхнул его за грудки.

- Кто приказал? – рыкнул он.

Некоторое время убийца продолжал раскачиваться из стороны в сторону, губы его трепетали, будто он боролся сам с собой.

- Данаг, - прозвучал, наконец, короткий ответ, и Раймон вздрогнул.

Атрей бросил кроткий взгляд на него и тут же снова повернулся к убийце, восстанавливая зрительный контакт. Одним коротким ударом он опрокинул противника на землю и подтолкнул сапогом, проверяя, в сознании ли тот.

Затем опять повернулся к Раймону.

- Тебя могли убить, - сказал он.

- Это моя служба.

О том, что его могли убить, Раймон подумать попросту не успел. Всё происходящее казалось ему естественным, как дыхание.

Атрей подошёл ближе и коснулся пальцами его обожженной груди. Дышать было тяжело и стоять тоже, но Император пока не отдал приказа «вольно».

- Каждый получит по заслугам, - сказал он и кивнул сам себе. – Я доставлю этого несчастного в Гленаргост. Организуй отправку миньонов.

- Слушаюсь, - Раймон убрал в ножны меч и кивнул.

Подхватив убийцу на руки, император вскочил на виверну и пустил её в небо. А Раймон с недоумением оглядел выводок, который ему досталось охранять. Четверо юношей и одна девушка были бледны, как снег, и напуганы досмерти. Один, видимо, тот, чей хозяин погиб, собирался заплакать.

Неизвестно откуда вынырнувший Флориан повис у Раймона на шее и что-то сбивчиво запричитал.

========== Глава 20. Сир ==========

Проснулся Свен от монотонного, но настойчивого стука в дверь. Открыл глаза и прислушался. За окном шёл дождь – уже который день. С тех самых пор, как Раймон отправился на поиски Грэга, дождь лил не переставая, и солнце больше ни разу не выглядывало из-за туч.

Последняя встреча оставила не просто неприятный осадок. Уже много лет Свен не чувствовал себя настолько запутавшимся. Его жизнь всегда была размеренной и привычно утомительной. Он не видел особых перспектив для себя: освободиться от Ламии, как он всегда считал, он не мог. Вернуться к любимой работе – тоже. Тем более, что после завоевания Империей эльфийских королевств она потеряла львиную долю своего смысла. И всё же умирать было обидно. У него были миньоны, которые без него оказались бы на улице. Были солдаты, которые любили его и вряд ли захотели бы служить новому командиру. Потому жизнь тянулась день за днём естественно и монотонно, а холод подбирался всё ближе к сердцу, затягивая дни ледяной паутиной тоски.

Раймон, появившийся в его доме всего лишь как один из тех, кому он, Свен, нужен был, чтобы выжить, всего за пару недель перевернул всё с ног на голову - и ушёл. Ушёл, потому что сам Свен убеждал его продолжить карьеру, но от этого не было легче.

Редкие встречи стали наркотиком, цветными пятнами на серости будней, залитых дождём. Только в эти встречи он жил и был почти не одинок.

Часто Свен думал – что было бы, если бы он не отпустил Раймона? Вряд ли тот смог бы противиться ему. Но тогда Раймон не стал бы тем, кем стал, и Свен отлично понимал это. А что было бы, если бы он не сдерживал себя и присвоил его в первую же ночь? Ответ был ещё проще. Тогда сам Свен никогда не стал бы собой, навсегда оставшись любимой игрушки безумной вампирши.

И всё же в глубине души Свен всегда надеялся, что однажды их отношения изменятся. Раймон был благодарным мальчиком – всегда. Так что сомнений в том, что однажды он посмотрит на Свена по-новому, у командора никогда не было. Нужно было просто дать ему время. Дать возможность забыть о своём несчастливом прошлом и освоиться в Империи. В конце концов, это было выгодно и самому Свену – ведь куда интереснее иметь рядом с собой сильного и независимого мужчину, чем полностью зависимого от тебя мальчишку.

И Свен ждал. Ждал долго. Он и сам не знал, почему не выдержал именно теперь. Может быть, так подействовал на него вид взрослеющего Флориана… А может, сыграло роль смутное предчувствие беды. В конце концов, и Раймон уже не выглядел мокрым и несчастным мальцом, так что у него были все основания считать, что время пришло.

Разговор вышел не просто неудачный. Разговор вышел какой-то… глупый. Свен мог понять то, что Раймон говорил, но не мог сложить в единую мозаику. У Раймона кто-то был. Это Свен вполне допускал, но никогда особо не волновался об этом. Мифический соперник из прошлой жизни – это смешно. Нельзя вечно помнить свою первую любовь. Куда опасней Свену казалось то, что Раймон встретит кого-то в этой жизни, но и это не вызывало особых опасений – Свену всегда казалось, что они были откровенны друг с другом, и о появлении такой персоны он не мог не узнать.

Тогда почему же было так обидно? Свен не знал. Наверное, просто не мог смириться с тем, что избалованный мальчишка занял в сердце Раймона то место, на которое он мог лишь надеяться. Занял прочно и навсегда… Впрочем, что такое «всегда» для вампира? Занял «надолго». И, может быть, если бы Свен подождал ещё, эта глупая любовь прошла бы, и разговор их состоялся совсем по-другому.

Но изменить что либо было невозможно. Вот уже неделя прошла с тех пор, как закончилась экспедиция, а Раймон не спешил навестить старого друга. Да и самому Свену не хотелось смотреть в глаза полуэльфу. Всё было сказано. И красивые слова лишь поставили точку. Оба не верили в их смысл.

Стук усиливался.

Свен поморщился, не в состоянии понять, откуда такая наглость у Блэйна. Алмонд никогда не позволял себе будить господина, и если даже ему было что-то нужно, всегда заходил молча и так же молча уходил. К сожалению, от его услуг пришлось отказаться. Иметь в доме кого-то, кто принадлежит к семье Ламии, было бы слишком опасно. Тем более, если этот кто-то имеет ключи от всех дверей.

Мальчишка не смотрел ему в глаза, когда получал расчет. Только сказал негромко: «Я понимаю, сэр».

А нового помощника найти оказалось нелегко. Они сменялись один за другим, и все были нерадивы как один. Никто не желал запоминать привычки хозяина, и все стремились повернуть дела на свой лад. В конце концов, Свен отказался от должности адъютанта вовсе и стал искать просто личного секретаря, но и здесь ему не слишком везло. Блэйн работал с ним уже два месяца, но толку от него по-прежнему не было.