Море опалённое свободой (СИ)

- Шлюха, – шипел на ухо Муар Иренди, задавая рваный и резкий темп. И Данки ему подмахивал, странно постанывая, закусывая кожу ремня. – Дрянь…

На верхней палубе прозвенели склянки, когда Иренди закончил свои измывания над Данки, продлившиеся несколько часов. Послышались голоса кадетов, и Хэнги хотел бы оставить Муар на всю ночь, но сдержался. Снова навалился стыд, отвращение к самому себе, раздражение и злость. Остановившись у двери, Данки обернулся на замершего у стола Хэнги. Адмирал был в халате, остальную свою одежду он держал в руке. Данки хмыкнул тихонько, подошёл к нему и, заглянув в лицо директору, осведомился:

- Так как там пиршества?

Иренди посмотрел на него своими холодными глазами, однако, где-то в их глубине Данки успел прочитать грусть и отчуждённость.

- Данки, иди.

Муар хмыкнул, схватился за лацканы халата и, притянув адмирала к себе, впился в его губы. Это поцелуй был другим, не таким диким и страстным, как тот, каким его накрыл Хэнги после трёх дней отсутствия. Этот был нежным, горячим и каким-то родным. Дорогим… Любимым.

Ещё бы секунда, и они бы оторвались друг от друга. Но именно этого и не хватило. Дверь в каюту адмирала открылась, вместе со стуком. Хэнги оттолкнул Данки от себя, грубо и решительно. Муар чуть не упал, но устоял на месте. Повернулся в сторону двери, и в отличие от Иренди, который заледенел и широко открыл глаза, встречая гостя, Данки лишь презренно скривился. Кто посмел прервать его поцелуй? И кто посмел ворваться в их святилище порока и разврата?

- Какое бесстыдство, адмирал Иренди, – прошептала принцесса Юрую, перешагивая порог каюты.

Иренди ничего не мог произнести. Язык прилип к нёбу, руки задрожали. Он впервые ощутил такой неуемный страх, что захотелось спрятаться за чью-нибудь спину. Например, за Данки. Но эта мысль всё же потеснилась, когда тело пронзила дрожь. На поле боя его так сильно не колотило, как здесь. Что же это за липкое, отвратительное чувство?

- Князь Муар, прошу оставьте нас, – требовательно попросила принцесса, делая ещё один шаг вперёд.

Данки некоторое время смотрел на Юрую, потом перевёл взгляд на побледневшего Хэнги и, увидев на его лице страх, скривился. Но к выходу пошёл.

- Позвольте сказать… – начал было Данки, но его прервали.

- Не позволю, князь, – твердо и резко оборвала его Юрую. – Я выслушаю вас позже. Ступайте.

Муар несколько секунд смотрел на принцессу, потом слегка склонил голову в поклоне и, больше не оборачиваясь, пошёл к выходу. Переступив порог, он прикрыл за собой дверь. И направился в сторону своей каюты.

Оставшись с принцессой наедине, Хэнги ощутил панику и готов был выпрыгнуть в окно. Женщина же, не сводя с него глаз, прошествовала к стулу и села. В этот момент Иренди осознал насколько он был труслив. И насколько эта трусость лишила его чувства превосходства и мужества. Ощущение грязи стало в три раза больше, и отвращение, отразившееся на лице Юрую, было тому подтверждением.

====== 11 глава Абордаж ======

Лорени вернулся на корабль в сопровождении канонира за десять минут до того, как склянки звякнули двадцать четыре раза. Распрощавшись с моряком на палубе, он прошёл в свою каюту, положил на столик пакеты со сладостями, достал из тайника несколько купюр. Отсчитал ровно столько, сколько задолжал Пайкиль, и, спустившись на пушечную палубу, стукнул аккуратно в дверь его маленькой каютки. Моряк принял деньги, ещё раз перекинулся с Лорени парой-тройкой слов. Иренди на прощание махнул рукой и вернулся на верхнюю палубу.

На корабле стояла тишина. Опросив вахтенных о том, вернулись ли кадеты, и получив отрицательный ответ, он обошёл галеон, проверил каждую щёлочку и через пару часов начал встречать своих же однокурсников. Они были весёлые, некоторые пьяные, немногие подвыпившие, но счастливые. Лорени снова почувствовал укол в свою сторону. Кажется, про капитана Иренди они совсем забыли. Почувствовав разочарование и лёгкое раздражение, Лорени тут же выстроил их на палубе. Никогда за собой ничего подобного не замечал, но сейчас захотел заставить их всех работать до седьмого пота. Отплытие было назначено на завтра на семь утра. Но сегодня, именно сейчас, Лорени решил сместить это время на более раннее. Правда, матросов жалко, но они его поймут.

- Значит так, – заявил он с таким злобным видом, что по шеренгам вмиг пролетела тишина. Половина кадетов качалось в пьяном угаре, и чем больше Лорени смотрел на них, тем больше злился. Сам был не против выпить, но с Пайкиль как-то время пролетело по-особенному и легко. – Отбытие назначаю на завтра на пять утра.

Молчание сменилось ропотом, однако, Иренди остался непреклонным. Кто-то даже попытался воспротивиться пьяным голосом. В этом кадете Лорени узнал Наске.

- Адмирал Иренди сказал, что…

- Адмирал – куратор, а я – капитан! Поэтому все плавно развернулись на сто восемьдесят градусов и разбрелись по своим каютам. И если будут ещё возмущения, никого не пожалею и отдам приказ выйти в море через час. Есть вопросы?!

- Нееет, – в разнобой и с какой-то ленцой протянули кадеты, а Лорени так и подмывало не дожидаться утра. Однако его останавливали всё те же матросы, которые уже давно легли спать.

А Лорени эту ночь глаз не сомкнул. Как ни странно, он думал вовсе не о недавнем своём путешествии по порту, а именно про своих друзей, которые, оказывается, были ему… не друзьями? Но почему так получилось? Что сделал Лорени, чтобы они обиделись на него все сразу? Он же был не так уж сильно груб, не так уж сильно заставлял их работать. Они практически всё путешествие балдели, усилий к работе прикладывали минимум. В основном всё делали матросы. Что же случилось такого, что заставило их на него вот так сильно обидеться?

Лорени вдруг стало страшно. А если он останется один? А если они все на него обидятся? Ведь это только шестьдесят человек? А там, в Шоршель, будут остальные? Что ему делать тогда? Хотя, не могут же обидеться больше двух тысяч человек? Но если всё-таки могут? Вот, например, Яфси, он стал вдруг злиться на него, кидаться с ножом, что-то ставить в укор и идти против Лорени. А Волдин? Тот тоже вроде был и за Ло, но с другой стороны оказался на стороне Цурбуса! Стоп! А если это пиратский ублюдок подговорил их, стал им угрожать!? Если они бояться быть с Ло, дружить с ним и общаться? Но Бахму последнее время до отплытия был в тюрьме, а началось всё совсем недавно, когда они уже вышли в море…

Лорени совсем запутался в своих мыслях, так и уснул под утро, совершенно вымотанный и сбитый собственными мыслями с толку. Когда пробили склянки, оповещая пять часов, Лорени резко подскочил на кровати и понял, что проспал. Прыгнув в сапоги, он схватился за китель, натянул его поверх голого тела и без перевязи выскочил на верхнюю палубу. Опоздал ровно на пять минут, но этого хватило, чтобы две ровные шеренги встретили его недовольным взглядом.

Через десять минут галеон «Северный ветер» вышел из бухты форта Адо-Рель и, расправив паруса, устремился прочь, навстречу с Шоршель.

Трое суток Лорени ходил, как в воду опущенный. Позорно проспать, это было самым отвратительным, что могло случиться с ним в первое же своё плавание. Кадеты смотрели на него свысока, некоторые настолько обнаглели, что начали ругаться с ним, даже при моряках. Лорени зачастую ничего ответить не мог, потому что было стыдно. Он позволял им так вести себя, потому что проспал и, таким образом, словно бы заглаживал вину. Большую часть работы Иренди брал на себя и работал за всех от раннего утра, когда они ещё спали и до поздней ночи, когда уже спали все.

Отдушиной был Пайкиль и его парни с пушечной палубы, которые встречали юного капитана всегда весёлыми улыбками и обязательно подбадривали хлопками по плечам или по спине. Лорени с ними чувствовал себя лучше, чем со своими давними друзьями. Как бы он не пытался загладить свою вину перед ними, беря и их работу на себя и ничего им в ответ не говоря, всё было тщетным. Здесь же было всё по-другому. Аура царила какая-то тёплая и отеческая.