Море опалённое свободой (СИ)

Когда Данки достиг того, что член Иренди затвердел, адмирал с силой схватил его за волосы и оторвал от своего достоинства.

- Нравится? – спросил директор, жадно смотря в лицо Данки.

Муар облизался, приоткрыл рот, заманивая своим похотливым выражением лица Хэнги в омут разврата и падения.

- Немного солоновато, – отозвался тот. – Но терпимо.

Иренди хмыкнул, подыгрывая Муар, а потом подхватив с тарелки кольцо кальмара, надел его на свой стояк. Правда, колечко просело только до половины ствола. Потом он взял кусочек трепанга и опустил его на головку члена.

- Приятного аппетита, хозяин, – прохрипел Иренди и снова опустил голову Данки вниз. Правда, на этот раз, не так резко и не до самого паха.

Муар схватил с головки одними губами кусочек трепанга, переложил его на пах и снова взялся за член. Он вылизывал и целовал ствол, опускался к самым яичкам, прикусывал кольцо кальмара, обводя его языком. Затем брал член в рот и, уже захватывая колечко губами, тянул его вверх, а потом снова вниз. В конце концов, он прокусил одну сторону кольца и, когда то утратило свою форму, потянул за один кончик, стягивая его с члена. Кальмар он положил рядом с трепангом, а потом снова заглотил стояк.

Кончил Хэнги в рот Данки, и он выпил сперму до последней капельки. Проглотил её, захватил губами порванное колечко кальмара и кусочек трепанга, монотонно стал жевать. Вот теперь было очень вкусно!

Секунд двадцать Хэнги сидел, не шевелясь, тяжело дышал. Член, вроде излившись, вновь начал подниматься, и это привело его в лёгкое бешенство. Он схватил за плечи Муар, вздёрнул его на ноги и, сдвинув в сторону поднос, который чуть не упал со стола, расплескав остатки чая, повалил кадета на столешницу. Белоснежные штаны вместе с сапогами полетели в сторону. Иренди резко раздвинул ноги Данки, схватил с тарелочки пудинг и смял его в кулаке. Потом стал проталкивать его грубо в анус, вслушиваясь в его стоны и глядя на то, как он закусывает от боли губу.

- Ты грязная шлюха, – шипел в бешенстве Хэнги. – Грязная дырка… Дрянь… Я научу тебя дисциплине, научу уважать старших и по званию, и по возрасту.

- Ммм…

Данки стонал. И нельзя было понять от наслаждения или от боли. А может и от того, и от другого. Потому что член его стоял колом и подрагивал, спина выгибалась, дыхание было прерывистым. В этот момент, Иренди поднял глаза, направляя свой член в анус, и на мгновение замер, зачарованный. Данки был таким красивым. Таким сексуальным. Таким похотливым. Тот, кто не знал такого Данки, не знал Данки вообще. До Иренди в этот момент дошло, что он из избранных, тот счастливчик, который удостоился такой чести, лицезреть Данки во всей его красе.

- Дрянь, – прошипел Хэнги и ворвался в Муар так резко и грубо, что тот не удержавшись вскрикнул. Адмирал на доли секунды вздрогнул, вырванный криком из своего грязного мира. Чёрт возьми, что он делает? И где делает? В любую минуту сюда могли войти люди и застать адмирала за столь отвратительным деянием. Но в тот же момент, когда Данки двинул бёдрами, насаживаясь больше на член, разум и доводы покинули мозг Хэнги окончательно. – Шлюха…

- Ты сам взял меня с собой для этого… – пробормотал Данки и двинулся, пытаясь сесть. Хэнги зарычал от бессилия и, не дав Муар сделать следующего шага, резко начал двигаться в нём.

Та ночь была безумная и грязная по мнению Хэнги. Он брал и делал с Данки такое, что раньше ему в голову и не приходило. От их секса на столе, поднос не удержался и упал. Когда Иренди кончил, он стянул с шеи Муар бант-галстук, повязал его как ошейник и приказал ему собирать рассыпанную пищу с пола, обратно в тарелки, ртом. Некоторую поддевал кончиком сапога и приказывал слизывать с него и есть. Муар выполнял приказы Иренди и получал от этого несказанное удовольствие, крутил своей очаровательной задницей, заставляя Хэнги падать всё глубже и глубже в омут разврата.

Все десять вечеров Данки приходил к Хэнги за порцией секса и получал того, чего хотел. А вот сам Иренди ощущал лишь грязь, которая скапливалась на его душе всё больше и больше. Адмирал понимал, что Муар ловко манипулировал им, вынимая клещами из закоулков подсознания его собственный ужас и отвратительную похоть. И если, когда они были в Шоршель, он делал это не каждую ночь и мог ещё бороться с приступами этой грязи, то на корабле, где со всех сторон было море и нервное напряжение от скорейшего конца путешествия, Хэнги со своими желаниями поделать ничего не мог. Он стал резче, грубее, жёстче, совсем не контролируя себя. Становилось страшно. Но ужаснее всего было то, что Хэнги, не видя Данки уже трое суток, невыносимо сильно скучал по нему, желая не просто его близости или окунуться в бездну грязи, а просто смотреть на него, говорить с ним, слышать его голос, глядя в красивые и слегка подёрнутые печалью глаза.

Два часа нудного ожидания подходили к концу, и Хэнги действительно начал терять терпение. Во-первых, он пытался встретиться с представителем наркобаронов вот уже третий вечер и всё было тщетным. Связного он не знал в лицо и по приметам, а к нему никто не подходил, хоть ему и было сказано, что адмирала Иренди, героя и великого человека, знает каждая собака в лицо. Может каждая собака и знает, а вот каждая кошка или каждый петух, или осёл, или ещё кто, не знает!

- Какие люди, – послышался мягкий, слащавый и уж больно капризный голосок. «Очередной подарок»? – подумалось Хэнги, когда он поворачивался в сторону. Да, и эти банкеты для него не остались без внимания. Подарков было многовато даже для трёх вечеров. – Вы совсем не бережёте женские сердца, адмирал.

Иренди на три секунды замер, вглядываясь в пышные рюши, в которые была одета женщина, а потом сделал лёгкий поклон-приветствие.

- Королева Аффу, моё почтение.

- И моё вам, адмирал Иренди, – пропела Аффу и вытащила из волн кружева и оборок красивую, небольшую, с ладошку величиной, круглую коробочку. Наверху, на розовой крышечке был прикреплён огромный бант. Стиль женщин сегодняшнего дня. Или, скорей всего, это будет называться модой. Хэнги ещё раз поклонился, принял подарок.

- Спасибо, – сказал он и сунул его в большой пакет, который держал в правой руке. – Примите мою благодарность.

- Ах, я прибыла только сегодня, – продолжала блеять королева, и от её голоса начало сдавливать виски. Может, это от жары и толпы, Хэнги не знал, но настроение нисколечко от этого не поднялось. – Во время путешествия нас настиг шторм. Было так страшно, адмирал, что я до Адо-Рель не выходила из своей каюты.

В этот момент кто-то толкнул королеву в спину, и она, не удержавшись на месте, повалилась вперёд, прямо на Иренди. Адмирал пришёл на помощь женщине, ощутил шлейф её духов, сдержался, чтобы не поморщиться. Вкусно пахнет, но запаха слишком много.

- Ох, как здесь людно и мало места, – промурлыкала королева, оказавшись на полголовы выше Хэнги. Он, конечно, подразумевал, что она на каблуках, но при этом сам был не низкого ростика. – Может быть, выйдем, адмирал?

Хэнги открыл было рот, чтобы вежливо отказать, но в последний момент его вдруг осенила странная мысль. Он, конечно, не придал ей значения, однако взглянув в глаза королевы, почувствовал, что возможно прав. Пришлось кивнуть, слегка отстраниться, вернуть стакан с недопитой водой на стойку. Предложив учтиво со всеми правилами этикета даме руку, они медленно, но решительно направились в сторону широких, открытых на распашку дверей

Они вырвались на просторную площадку на свежем воздухе, которую заполнили гости и хозяева государства. Правда, здесь их было в три раза меньше, чем в зале, но Аффу и Иренди пересекли и её. Королева что-то говорила, Хэнги мычал в ответ, поддакивал и рассеянно думал. Огромная площадка осталась позади. Они подошли к широкой лестнице, ступени которой были обустроены как лавочки, качели и даже ложа для… амурных дел, конечно, исключительно для воркования, лёгкого флирта и ничего непотребного. Конечно, не многие вельможи соблюдали столь очевидные правила, однако, тех, кого заставали за совокуплением, потом прилюдно высмеивали. Почти на каждой ступени рос либо невысокий, но кустистый кустик, либо вился по арке морской плющ, либо мерцали морские электроножки, которыми любовался Лорени.