Обнажая душу (СИ)

Так и оставшись на постели, мы молча лежали и, отойдя после всплеска гормонов, думали о чем-то своем. Я не мог, как всегда, определиться, что чувствовать, как быть и что будет дальше, все было слишком размыто на нашем дальнейшем пути, что оставалось следить за событиями только в режиме реального времени. Да и усталость все же в итоге взяла надо мной верх, прямо как и мелкий Билл в недавнем нашем споре..

========== Глава седьмая ==========

Следующим утром я разлепил глаза реально с титаническим трудом. Тело было так кайфово расслаблено, в голове переливами играли колокола, все было, в принципе, относительно нормально, но наряду с тем правую руку я совершенно не чувствовал.

— Блять, — вместо тысячи слов хрипло констатировал я, поморщившись и попытавшись хоть слабо подвигать ею, но на ней вскоре обнаружилась еще и моя мелкая ненормальная стриптизерша, смущающаяся по любому поводу и без, в частности, пока не спит. — Вот дерьмище.. — тихо промычал я от стремного дискомфорта и стремительно накатывающего охеревания и кое-как вытащил деревянную конечность из-под спящего тела брата, но в итоге тупо нечаянно уронил ее прямо ему на голову.

— Аннн.. — завозмущался Билл, недовольно просыпаясь и устремляя на меня пока ничего не понимающий взгляд. — Больно же.

— Да блин, рука затекла, — брякнул я, все же освобождаясь и потирая мелкому ушибленный лоб свободной, рабочей рукой, а тот снова закрыл глаза с мягкой, сонной улыбкой, после чего вслед за мной неожиданно подорвался на месте.

— Ты куда? — с подозрением выпалил он, хлопая прищуренными, полуслипшимися от не смытой вчера косметики глазами.

— Ну.. ээ.. Бухло надо убрать и все улики, — отозвался я нелепо, в свою очередь, быстро вскакивая с хрустом на ноги, а самому хотелось тупо взорваться на месте или провалиться поглубже под пол, поэтому я просто быстро отыскал свои еще вчера обконченные трусы и резко капитулировался, нахрен, из этой ненормальной комнаты.

Пиздец. В голове слабо шумело, глотку передавило от волнения, а сам я, безысходно прислонившись голой спиной к двери снаружи, тупо стал психопатически ржать, понимая всю тотальную обреченность своего провального положения.

Меня так страшно проперло от всего, что случилось вчера, что просто сил не оставалось как-то уже дальше бороться.. Вот, бывает секс по дружбе. А у меня тут че? По-братски? Зашибись ваще дела.

Уже через пару минут с кривой физиономией убирая вискарь подальше в холодильник, а затем и вовсе решив его родакам не показывать, я так по-прежнему и думал и охеревал, словом, все больше и больше. С подводной лодки, чую, деваться уже некуда, и я, естественно, пока не представляю все равно в полной мере, к чему приведут все эти ненормальные отношения, сколько крови выпьет у меня этот размалеванный недовампир и сколько нервов порвет к чертям, предварительно на несколько раз смотав их клубками..

— Том, — на кухне снова нарисовался мой заспанный брат, заставляя нервно дернуться от его внезапного оклика, а потом снова понуро сморщить рожу в гримасе небезызвестной неопределенности.

— Че?

Отвечать он не стал, просто молча сел за стол, а я, хмыкнув и загрузившись опять, продолжил задумчиво приводить место вчерашних событий в порядок. Убрал обратно в рюкзак вискарь, спрятал на место бокалы, проветрил кухню и понял, что делать уже больше нечего, потому и молчать уже тоже нельзя.

— Херово это как-то, — хмуро брякнул я, на выдохе быстро потерев лицо ладонями и наклонившись вскоре на столешницу недалеко от растрепанной заткнувшейся шпаны.

— Тебе так противно? — тихо спросил он, а я, зависнув надолго с ответом, просто рот открыл и усмехнулся над своей же несказанной тупостью.

— Да я, это.. — бессвязно пытаясь составить ответ-оправдание, протянул я и мельком на него покосился, видя, какой он серьезно и требовательно вперил в меня свои глаза. — В натуре, Билл, просто дай мне переварить все.

— Родители уж скоро придут, — сказал он мягче, поднимаясь, а я только коротко скривил уголок губ в неопределенном оскале и продолжил давить своей жопой край деревянной столешницы. — Да и знаю я тебя, — с подозрением и недоверчивым фырканьем добавил Билл, становясь уже напротив, а я невольно мазнул взглядом по его открытому тощему телу, все равно не опуская его ниже буквенного принта на резинке узких боксеров.

— Ой, мля.. знает он, — цокнул языком я, устало закатив еще и глаза, а мелкий в это время уже ко мне тесно и по-хозяйски прижимался, щекотно скользнув ладошками по бокам и плавно, с откровенным кайфом заводя их мне за спину.

— Хватит морозиться и обними уже любимого брата, — нагло и как-то урчаще выпалил вдруг он, попутно начиная покрывать своими мурашечными поцелуями мне шею, и я, со вздохом дернувшись, все-таки ему поддался.

Мягкие губы жарко смыкались на коже, беспорядочно перемещаясь по ней, и говорить, что мне сейчас было неприятно, я уж точно ему не собирался. Я все же обнял Билла в ответ, скользя касаниями по его пояснице и выше, а приятные до мозговыноса поцелуи вскоре добрались и до моих губ.

— А мы только на объятие договаривались, — не преминув заманчивым шансом выебнуться лишний раз поперек, я все равно ему в итоге ответил, но целуя звучно, влажно и, главное, недолго.

— Жмот, — проворчал он недовольно, требуя продолжения банкета и нападая снова, раз, на его взгляд, одно другому не мешает, как вдруг раздался резкий звонок в дверь, заставивший меня изрядно пересраться.

— Резче убирай у меня свои шмотки, идиот! — тут же быстро отпихивая обнаглевшего засранца от себя и подтолкнув его тело в сторону коридора, шипением приказал я, а сам, еще раз осмотрев кухню, продрал кашлем горло и сонно и медленно двинул открывать нашим родителям дверь.

А голова моя, походу, вообще так и не хочет слаженно работать с чувствами, которые вечно нихрена не видят и пристают ко всем, выходит, без разбора.. Хотя в данном случае они уже давным-давно, выходит, были, просто развились, эволюционировали так молниеносно, я бы даже сказал, мутировали в нечто совершенно нездоровое, сокрушив какую-то внутреннюю, последнюю сдерживающую преграду. Прекратив всякое сопротивление, я решил расслабленно плыть навстречу тому, от чего до этого греб, как повернутый, против течения, хотя, по идее, если рассудить, то, выходит, должно быть все наоборот. То, что случилось — и есть против течения. Но нет. Да и нет теперь никакой разницы, по крайней мере, для кого-то, поскольку все останется навечно нашей страшнейшей тайной, и хер кому я позволю до нее вообще докопаться.

Билл, к радости, реально завязавший со своим стремным заработком, теперь постоянно ошивался у меня, как только появлялось свободное время, что у меня, что у него, во всяком случае, раза два в неделю точно, не считая выходных. То неплохое состояние, которое он тогда так втихомолку сколотил в гей-клубе, теперь стало нашим совместным братским бюджетом, и часть его действительно была отложена на кредит. Но слишком много я не рискнул забирать у этого дурака, который мне даже самое последнее, что у него есть, отдаст, если я скажу это сделать. Радует, что приходит и сильно права не качает пока, а даже слушается. Что тоже иногда слишком подозрительно вообще-то.

Для большего прикрытия, словом, нам пришлось все-таки обзавестись еще одним спальным местом, которое нам даже не было нужно, поскольку спал этот маленький идиот исключительно со мной прямо на том надувном матраце, и тот однажды такой избыточной нагрузки так просто не выдержит. А нагрузку-то мы задаем ему систематично.. причем разного рода. Начиная с обычных привычных нам валяний дурака до самого интересного и крышесносного.

— Ну, че? Ты будешь это чертово кино смотреть? — орал я из комнаты Биллу перед обычным нашим вечерним просмотром всякой фигни, даже, иными словами, блевков мирового кинематографа, так как все самое офигенское мы уже на несколько раз пересмотрели.

Многие из них слишком уж часто слышали в качестве моего вердикта неуклонное: «фильм — говно», и если мелкий был не согласен, то сразу начинались наши горячие дебаты с приведением разнообразных аргументов, все чаще склоняющихся к моей якобы природной тупости и тормознутости, что я не понимаю всех скрыто заложенных смысловых основ в сюжет. А теперь этот в край оборзевший сучонок застрял сначала на кухне, а потом еще и где-то в ванной!