Обнажая душу (СИ)

— Больше не пить? — тем же игривым голосом низко парировал братец, с хитрым прищуром разглядывая меня в ответ с нескрываемым, ощутимым буквально физически обожанием, от которого у меня внутри все страшно и быстро крутилось, как в огромной центрифуге.

И, что уж говорить, я мало-мало уже стал догонять своим тупым чугуном, что пить с этим недособлазнителем, наверное, мне все-таки не стоило. Да, лучше уж поздно, чем никогда. И это может касаться в моем случае многого.

— И это тоже.

— Том, не уходи больше, — вмиг прекращая улыбаться и уже не пряча свои карие, доверчивые глаза, так и источающие бескрайнюю надежду, попросил он, трепетно и осторожно взяв меня за руку. — Я же уволился, как ты и просил! — часто кивая, твердил наивный Билл, облизывая губы и с шумом дыша через рот, а я, напрягшись с силой, все же перестал на них так жадно смотреть и отнял свои пальцы из его нежного объятия.

— Раньше надо было, — брякнул я и коротко пожал плечами, отводя взгляд окончательно и уверенно плеснув еще немного виски в свой бокал. — А тебе хватит, — сразу пресек я, видя, что обнаглевший брат засуетился и собрался уже подставить поближе к моему еще и свой.

Получив отказ, он только забавно нахмурился, нарочито безразлично хмыкнул и резко встал на ноги, чуть не сбив к чертям сразу весь стол одним только громким маневром. Ну, пиздец, Том, номинант на премию «старший брат года».

— Ой! — испугавшись буквально самого себя и собственного шума, воскликнул он и покачал головой, после чего, выпрямившись и кашлянув, снова обратился ко мне. — Мне отрабатывать пришлось, — негромко сказал он и медленно поплелся к холодильнику, находящемуся напротив стола у стены, а я сразу проследил за ним взглядом, надеясь, что он не убьется даже на ровном месте без контроля за равновесием. Его же развезло буквально с трех маленьких порций. — Не за приваты, ик, нет. Ой, — звонко засмеялся он с легкими, прекрасными нотками пьяной, непривычной беспечности.

Я, словом, тоже поднялся следом, видя, как он, пьяно шатаясь, как тростинка на ветру, достает пакет сока и, неустойчиво развернувшись, вразвалку прет обратно к столу.

— Мне просто, вот, буквально в прошлый раз, надо было срочно там выступить, только в паре еще с одним, как там его, — он пощелкал в воздухе тонкими наманикюренными пальцами и закрыл глаза с мягкой, так сладко обвораживающей улыбкой, вспоминая имя. — Меня ведь даже в программе особенно выделили, и бабла я с этих мужиков даже больше в зале срубил.. Я чертов богач, — с нотками хвастовства хмыкнул он, пьяненько улыбаясь и хохоча, и покачал головой. — Кор-роче, пришлось ходить и танцевать еще два шоу, хотя я уже фактически сказал, что ухожу. Сразу, после того, как мы.. — он смущенно глянул на меня и, так мило растерявшись, красиво спрятал глаза за черными ресничками, а я с томительным воодушевлением понимал, что все-таки это его кокетство все равно имело на меня свой безнадежный эффект: я смотрел и откровенно велся.

— Ясно.. — лишь отозвался я, не прерывая своих настойчивых любований, снова и снова рождающих во мне совершенно безудержные и неистовые чувства.

В висках быстро стучало от них, с каждым новым горячим вдохом я, наверно, пьянел все сильнее, пусть меня и пробирало не так быстро, как непривычного к этому делу брата. Голова мягко кружилась, инстинкты притупились, в разы укрепляя, так мощно усиливая нетерпеливую смелость; и тормоза постепенно отключались, вследствие чего я мог с большой вероятностью ненужного ему наговорить или даже что-то не то сделать.

— Я же реально ненавидел каждую твою девушку.. — внезапно начал он немного заплетающимся языком и с горечью усмехнулся, просто поставив сок на стол с краю и повернувшись ко мне. — Но не сразу тогда понял.. почему так больно.

Молча слушая и не зная, что сказать в ответ, я стоял неподалеку, напротив, можно сказать, и смотрел на него немного сверху. Тем не менее, скоро, чувствую, он и меня в росте догонит, осталась-то только разница в полторы головы, если не меньше. После того злополучного стриптиза, волей ужасного случая открывшего мне на многие ненужные вещи глаза, я заметил, что с тех самых пор уже смотрел на него совсем по-другому. Не знаю, как это вообще так вышло, но он же вмиг лишился в моих глазах своего изначального родственного статуса, будто осквернив его самолично. Я теперь видел в нем какую-то особенную привлекательность, будто раньше смотрел лишь сквозь нее, и больше мне уже не хотелось от нее отрываться, а притупившийся алкоголем стыд снова толкал меня на новые разглядывания, приносящие дополнительную сладость сразу во всем разгоряченном теле.

Не в силах больше терпеть, я быстро сократил между нами последнее расстояние, становясь впритык и осторожно прикасаясь к его тонкой, пленительной талии. Просто хотелось объятий, я реально совсем одичал там в четырех стенах, перебирая по полочкам все наши трудные отношения. Мне не надо было чего-то сверх-сложного, лишь прикосновений и общества, именно того, кому привык доверять, кого фанатично берег и постоянно не давал кому-то обидеть, хотя сам, как оказалось, только этим на протяжении лет и занимался.

В ответ он обнял сразу, трепетно и охотно прижавшись, пусть и жестко пошатнувшись при этом, будто его реально опрокинуть могло без проблем, и я, оценив кое-как обстановку, просто придержал и со стуком усадил его на столешницу, силясь не своротить ничего из посуды, коей было не так уж и много.

— Я же думал, что люблю тебя, как маму или папу.. Том.. — ласково проводя по моим волосам легкие, расчесывающие полосы касаний, едва слышно шептал он, шумно и жарко дыша, уткнувшись острым подбородком мне в плечо, а я лишь тяжело вздохнул в ответ, удобнее вставая между его ног. — Так боялся, что я, блин, какой-то больной, ущербный! Так с..страшно, когда другим ребятам в классе стали нравиться девчонки, а мне.. мне.. — он всхлипнул, расчувствовавшись и так спонтанно разоткровенничавшись, еще жарче обнимая, а я ничего не отвечал, теряясь в словах, так и застрявших в горле, и бесшумно вдыхая его родной, волшебный запах. — Никто бы не понял меня, мне жить не хотелось, Том!

— Тшш, — чувствуя, что сам уже невольно плыву, успокаивал я и подался ближе, а он крепко обхватил меня еще и своими длинными ногами, по-прежнему удобно сидя на столе.

Мне крышу сносило от него, хотелось всего и сразу, с силой заставляя разрываться, просто провалиться в пламя всех этих смешанных чувств, не зная, что делать вообще дальше. И потом я все же отстранился, опьяненно-очарованно рассматривая его красивое, так же полное разнообразных эмоций лицо.

— Билл? — заметив, как подозрительно увлажнились его карие, накрашенные глаза, я и вовсе перестал давить свою беспечную лыбу, цокнув языком и вздохнув с новой, неубираемой тяжестью. — Я, честно, сам не секу, че за херня с тобой случилась и когда, но.. — проводя пальцами по его покрасневшим от недавно выпитого щекам, негромко заговорил я, даже заглушая речитативы из лежащего на столе телефона, и опустил жадный взгляд на пухленькие, розовые губы брата, в нетерпении поджимая сразу же свои. — Черт..

Беспрестанно, даже ненасытно водя ладонями по его худым бокам, бедрам, я крепко, до пляшущих искр зажмурился, нервно хмыкнув, пока Билл молча и покорно ластился в ответ, и от его невинных касаний мне вмиг колени позорно подкашивало.

— Я же ведь нянчил тебя вот этими самыми руками, — с откровенным недоумением выдавил я, покачав головой с укоризной, но все равно уже не прекращая этих головокружительных объятий.

Так или иначе, мне странно, но разумно это все хотелось прервать, однако остановиться я так и не решил и лишь прижался лбом к его горячему лбу, волнительно чувствуя на губах его частое тяжелое дыхание. Напьюсь, и вечно смелости лишней хоть отбавляй.

— А теперь ласкай меня ими, — отозвался Билл с нескрываемым благоговением и радостью в голосе, самостоятельно потянувшись ко мне, разрушив это ничтожное расстояние, чуть тронув мои губы и коротко, волшебно обхватив своими.