Обнажая душу (СИ)

Согнув локти, я вскоре прижался ближе к нему, продолжая размеренно и чуть звучно, со шлепками трахать, сразу угодив в его чувственные, крепкие объятия. Он гладил меня обеими руками по спине, лопаткам и даже дотягиваясь до ягодиц, будто еще сильнее вжимая меня в себя, и сейчас мне стоило огромных усилий, чтобы раньше времени не соскорострельничать, так что полагаться на далеко не железные яйца я почти и не мог. Чего только один минет для меня стоил.. а сейчас его скользкий член был зажат между нашими животами и слегка стимулировался аналогичным трением.

В Билле было до умопомрачения жарко и потрясно, спустя пару-тройку минут я уже чувствовал, что просто не хочу замедляться, хочу лишь долбить его членом по самое основание с этими влажными, липкими хлопками, от которых даже мне становится до жути неловко и в то же время так офигенно.

Пот выступал по всему телу от нашего общего жара, эти космически приятные толчки становились все жестче и глубже, особенно когда я добавил еще немного смазки, а стройный, как девочка, мелкий с разведенными ногами просто сводил меня с ума окончательно. Я больной псих, трахающий своего смазливого брата, которого же столько раз за его ненормальную привлекательность все шутливо обзывали моей сестрой, а я со всеми из-за этого лишь срался и не видел будто совсем, не замечал же ни хрена, как он всегда для меня наряжался.. пока этот придурок так случайно и нелепо не подвернулся мне в том гребаном стрипклубе.

Теперь же он тихо стонал подо мной, уже на тридцать раз повторив мое имя, так вкусно и с обожанием звучащее из его уст, которыми я так до сих пор, похоже, и не нацеловался. Сейчас, мысленно глядя на все это словно со стороны, все равно такое грязное, развращенное и ненормальное, я так и не знаю наверняка, кто в этой ситуации из нас более двинутый.

Разрядка все близилась, особенно после столь частых прерываний, и я, не вытерпев и приподнявшись, все же вцепился обеими руками в его бедра и засадил член на всю длину, выплескивая сперму внутрь и отчаянно дрожа от охерительных, оглушающих чувств и напряженной легкости во всем теле, так неохотно и постепенно отпускающей меня с каждой новой пульсацией. Боги, как в нем хорошо.. Чертова порнуха, насмотрелся, идиот, и приспичило же кончить ему туда.

— Да, Билл.. это.. это.. хуфф.. — склоняясь к нему ниже и коротко целуя, протянул я, а потом, уже отдышавшись немного, вдруг почувствовал, как по моему животу потекла горячая сперма пьяного братца, так красиво исказившегося от накрывшей его нирваны.

Он ничего не говорил, только что-то проурчал, широко, но устало заулыбался и, смахнув со лба испарину, вновь притянул меня к себе поближе, заковывая в крепкие счастливые объятия, больно и туго передавившие мне грудь, а я отчетливо ощущал, как часто и сильно трясутся после оргазма его коленки.

Ничуть не возмущаясь, так как теперь мне, окончательно поверженному и завоеванному им морально, не хотелось даже тупо моргать, не говоря уже о беседах. Я трепетно обнимал в ответ своего наглого тощего дурака, чувствуя, как былое смущение меня накрывает, но воли ему я давать не спешил, чтобы успеть насладиться этим незабываемым окрылением. А потом, завершая массовое шествие всех активизировавшихся чувств, в итоге пришла и невесомая сонливость.

— Давай хоть разворачиваться, — шепотом предложил я, плавно вынимая все еще эрегированный член из влажной, растраханной дырки, и неохотно приподнимаясь на Билле. — А то все подушки в ногах где-то.. — замямлил я под конец, чуть не сдохнув от поразившего меня теперь уже трезвого смущения. Мать моя, я чпекнул родного брата..

Когда мы улеглись, как следует, Билл тут же прижался ко мне, даже невинно, осторожно и волнительно прося поцелуй одними только своими так громко и, как оказалось, умело говорящими взглядами. Таким он сразу был резким, жадным, будто я его выпереть из комнаты мог в любой момент, как в тот раз, но тут, чтобы его прогнать, у меня бы язык тупо не повернулся. Надо отвечать за базар и действия, которых я наворотил уже сразу оптом..

Я лишь улыбнулся, стараясь избавиться хотя бы от части осадивших меня размышлений и сожалеющего напряжения, обнимая обнаженного тепленького мелкого, который после этого соприкосновения, вероятно, сам же уже вляпался в свою же кончу. Я все равно ответил ему, устало пробуя языком поочередно верхнюю и нижнюю губы. Гребаная жизнь, какой я нехороший брат.. Учу парнишку самому плохому.

В этой взаимной ласке, казалось, теперь и заключался мой тот самый белый флаг, который кто-то тогда буквально впихнул мне в руки в том гейском клубе, и все это время до меня долго и упорно доходило после всех направляющих манипуляций Билла, что его надо было в итоге поднимать и в знак капитуляции помахать им перед братцем. Это было чертовски сложно сделать, я и сейчас не уверен ни в чем до конца, чего скрывать-то.. Он просто в какой-то момент взял, станцевал стриптиз, наехал с признаниями, ошарашил, ловко вынес мне весь мозг, изощренно соблазнил и затащил в мою же, хоть и бывшую, постель.

Либо устав, либо нацеловавшись, мелкий с облегченным вздохом все же отстранился, укладывая свою лохматую голову мне на плечо, и робко положил одну ладошку на грудь, до сих пор тарабанящую изнутри нервным сердцем после первого такого траха. Мне все равно потребуется время, чтобы это перемолоть..

— Надо в ванную, — констатировал я так же негромко, не рискуя гробить эту приятную тишину, но в то же время чувствуя неприятно-липкую влагу на своей коже.

Вот только младший брат еще крепче и словно отчаяннее прижался ко мне, а я истерично вздрогнул, когда он случайно в этом внезапном порыве схватил меня прямо в щекотной зоне подмышек.

— Не ходи! — как-то резко и импульсивно останавливал меня он, а я, будто мой скудный интеллект опустился и вовсе до уровня зубочистки, не понимал толком нифига и лишь послушно замер на какое-то время. Мало ли.. — А то потом опять.. — продолжал причитать этот мелкий дурачина, что начинало странно действовать на нервы.

— Да не ссы, никуда я не денусь, — хохотнул я, отцепляя мелочь с ощутимыми усилиями, он будто примерз ко мне намертво, и это, с одной стороны, все равно успевало приятно обнимать легкими чувствами мое сердце, которым я пока даже не знал точных названий.

— Ну, Том! — снова требовал братец, принимаясь жадно гладить мою кожу, совсем не брезгуя потом и всем остальным, в чем я успел так неплохо заляпаться.

— Тебе бы тоже не помешало, — подмигнул я, уже и не сопротивляясь и обнимая Билла в ответ, такого теплого, родного и любимого говнюка, которому частенько хотелось отвесить крепкий подзатыльник и сразу сгрести в загребущие объятия.

— Вытри так, — сходу предложил альтернативу он, где-то, кряхтя, нащупывая мои труханы и сразу их протягивая на места экстренного загрязнения нательной среды, после чего взял и смачно присосался поцелуем к моему левому соску, а потом, звучно отстранившись, довольно расслабился на мне снова.

— Засранец, — отозвался я с шумным выдохом, вновь с любопытством направляя более-менее свободную руку к его ягодицам и вожделенно сжимая пальцами левую. Четко..

— Это так сложно? — с удивлением прозвенел мелкий и еще удобнее закинул ногу через меня, якобы прижав к кровати и уж точно никуда не пуская, а я, уже передумав напрочь куда-то уходить, по-прежнему решал, куда бы заныкать свою тормозную башку от смущения.

— Ты ноги уже свесил, не то, что на шею мне сел, — упрекнул я наглого братца, расслабляясь и легко его целуя в лохматую макушку, и закрыл глаза. Пофиг, тогда уж буду спать.

— Потому что ты меня любишь, — продолжая эту перепалку, сразу же мягким тембром промурлыкал он, водя тонкими пальцами беспорядочные линии по моему боку и бицепсу.

Гребаные мурашки.. Гребаный Билл, наконец-то от души хапнувший своего долгожданного счастья посредством слишком поддающегося меня. Надо срочно учиться говорить ему «нет».

— Ну, да.. — все же согласился я, поразмыслив немного, так как именно здесь сказать ему что-то отрицательное было бы вопиющей неправдой. Смысл отпираться, ведь иначе объяснить всю эту неведомую дурь в наших нестандартных отношениях я просто не в состоянии.