Шепотом (СИ)

Не до конца понимаю, почему чувствую то, что чувствую сейчас и не знаю, хорошо это или плохо, но мне жаль его. Уж я-то насмотрелся, что общество творит с «не-такими». А если бы Соня… Ну уж нет.

Одевается мальчишка лихорадочно, стараясь сохранить хотя бы часть лживого псевдо-спокойствия.

Илья оборачивается на мальца, смотрит на меня, и, нахмурившись чему-то своему, возвращается к просмотру киношки.

Никиша хочет уйти, не попрощавшись, передумывает – разворачиваясь лицом ко мне, хочет что-то сказать, но в последнюю секунду отворачивается, выдавая стандартное «пока».

Закрываю за ним дверь. Подперев плечом стену, скрещиваю руки на груди и некоторое время гляжу в никуда.

В какой-то момент меня окликает Илья, мол, жрать будешь? Вопрос отрезвляет и помогает отвлечься.

После ужина перечитываю отдельные моменты и недолго лазаю в Нете, находя вполне реалистически подтверждения тех статей и материала сайта.

Что ж, как говорят: «Я подумаю об этом завтра».

Следующие дни проходят обыденно. Я уже не удивляюсь, когда Никиша растворяется в неизвестности, и даже подумываю, стоит ли мне просить Илью тоже приглядывать за моим дитём. Но не успеваю подойти к вопросу серьёзно, как за час до окончания рабочего дня слышу мелодию входящего звонка своего телефона.

Никиша.

Недоуменно принимаю вызов:

- Да?

- Привет, есть пара минут?

- Ага, - параллельно буднично открываю на компе пару нужных программ с графиками и чертежами.

- В общем, ничего особенного, - его голос хрипнет и прерывается. Вдобавок чувствуется некая то ли дрожь, то ли нечто вроде того. – Я… - выпаливает на одном дыхании: - Я хочу попрощаться.

___

Материалы и вырезки реальны. Прошу прощения, если оскорбила кого-либо их цитированием.

http://outloudmag.eu/events/item/85-deti-404-mi-est - Дети-404. Мы есть.

http://www.rosbalt.ru/generation/2013/02/13/1093554.html - Государство-извращенец. Там же можно найти остальные статьи Елены Климовой.

========== Глава 16: Драма? ==========

- В смысле? – непонимающе застываю с наведённой на очередную программу мышкой на экране.

- Я подумал… - сам себя перебивает: - Мне кажется, это бессмысленно. Извини, что приставал к тебе. Я поступал неправильно и безответственно.

Решительно понимаю – что-то здесь не так. Сообразить бы что.

- У тебя что-то стряслось? – спрашиваю не в тему.

Долго молчит, когда отвечает, голос такой… не могу точно описать, но по ощущениям, будто прикосновение к битому стеклу.

- Нет, ничего. Просто подумал. Неважно.

Но я почему-то ему не верю.

Обычно я не докапываюсь, но здесь есть нечто настораживающее. Словно где-то далеко непрерывно звучит пожарная сирена. Поэтому не отвязываюсь:

- И всё-таки? Насколько мне помнится, из-за пустяков ты не звонил ни разу.

- Нет, не пойми меня неправильно. Я хочу попрощаться – ничего особенного.

- Ты куда-то уезжаешь?

- Нет. Я… ну, понимаешь, так как это всё бессмысленно, я хочу это закончить.

Что за ахинея? Мальчишка выражается слишком путано, что совершенно не в его стиле.

- Каким образом?

Фыркает, но как-то неестественно:

- Понимаешь… Чёрт, так много лишних слов. Не знаю, как правильно сказать… В общем, я хочу закончить это для себя – чтобы р-раз, и никто во мне больше не корчился, не мучился.

Ко мне подошла коллега, и я кивнул ей, подтверждая, что скоро закончу разговор и выполню-таки её просьбу.

- Никиш, не тяни. Выкладывай всё как есть – я на работе.

Снова молчание. Я уж думаю, не дождусь ответа, когда…

- Я хочу спрыгнуть с окна. Закончить всё. Умереть.

Всё во мне замерло.

- Ты смеёшься? – первая реакция.

Ту-дух… ту-дух… Моё сердце редко бьётся в столь замедленном ритме.

- Нет, - теперь его голос спокойный.

Убийственно спокойный.

Кончики пальцев начинает неприятно покалывать.

Сглатываю.

Пока ещё не верю. Стараюсь не верить.

- Это неудачная шутка.

- Это такая же шутка, как и моё признание тебе, а… ладно, неважно. Думай как знаешь… Пока.

- Стоять! – замораживаю голосом пространство, одновременно бесшумно поднимаясь с кресла.

Сигнализирую коллеге, мол, скоро вернусь, и быстро ухожу. Вспоминается Шурик и Лёха, её заболтавший.

И как Леха поверил моей безответственной подруге, так сейчас я безоговорочно верю Никише. Потому что эта мразь, несмотря на всю придурковатость, образ домашнего мальчика и прочие закидоны, умеет держать слово.

Нужно что-то сделать…

Нужно что-то сделать.

- Никиша, не смей отключаться, - не знаю, о чём с ним можно сейчас говорить, но понимаю: отпускать его в таком состоянии нельзя.

Сказать: «Ты хоть понимаешь, что делаешь?» или втирать о ценности жизни по меньшей мере глупо – Он сам это понимает, а если не понимает, то в таком состоянии не поймёт подавно. С оглядкой на Шурика опыт истерик у меня имеется, но, чёрт побери, не такой!

- Зачем? – отстранённо спрашивает. – Я сам не знаю, зачем тебе позвонил.

Это, бля, судьба.

- Попрощаться, - язвлю, выбегая из офисного здания.

Выбегаю как есть: в тонком свитере, без верхней одежды и перчаток. Не время.

Меня, мать твою налево, никто не учил, как отговаривать нервных детишек от попыток себя угробить.

- Да, наверное. Но, думаю, зря.

Пауза.

- Почему?

Мы оба понимаем – вопрос не о том, зря ли был тот звонок.

- Ничего такого, - говорит с некоторым придыханием. Из динамика слышится звук от порыва ветра из, кажись, открытого окна. Меня пробирает невольная дрожь. – Просто всё так навалилось: семья, друзья, знакомые. Всего лишь устал. Надоело.

Нахожу взглядом байк, понимая, что не знаю, куда ехать.

- Так ты дома? – спрашиваю, будто невзначай.

- Ага. Удобно, правда? Родители на работе, думают, что я в школе. Когда придут, надеюсь, не сразу заметят. Не хотелось бы их огорчать, но по-другому не могу.

- Ты ж хотел стать гонщиком? Как же твоя цель?

Прикрываю микрофон ладонью. Завожу мотор.

Слава богу, мне сегодня вздумалось прокатиться на байке.

Счастливое совпадение.

- Перебьюсь.

Стартую, не замечая светофоров и зажимая телефон между плечом и ухом.

- Никиша…

Прерывает насмешливо:

- Не успеешь.

Проницательная тварь.

- И не думаю, - пренебрежительно. Мой козырь испарился. – Мне только интересно, ты соображаешь: это - всё, конец?

- Соображаю, - не легкомысленно. – Я пытался менять. Не получается.

Слышу, как где-то в горле бьется ржавая консервная банка моего сердца. Теперь – лихорадочно, загнанно-быстро.

А вместе с этим приходит чёткое осознание – я не посмею его потерять. Потерять такого незнакомого мне, по-дурацки отчаянно серьёзного мальчишку.

Вообще не хочу никого терять.

Поэтому-то… поэтому я и стараюсь никого не подпускать ближе.

И чёрт побери, ему всего семнадцать, а зная, что он, с-сукин сын, серьёзно решил угробиться…

- Всегда есть выход, - зло отвечаю, лавируя между чужими авто.

- Не в этот раз, - фыркает, смеётся и…

Отключается.

Я матерюсь на всю улицу, прибавляя газу.

Ветер в ушах. Холод щиплет кожу. Замерзаю, но горю изнутри.

Он вывел меня из себя.

Он задел меня – не единожды.

Он настаивал, приходил раз за разом, чтобы теперь… уйти?

Ему всего семнадцать.

Твою м-мать…

В горле застревает комок. Холод – вязкая пустота достаёт-таки меня изнутри. И тут же взрывается жаром – жаждой действия.

Никогда, ещё никогда я так сильно не желал куда-то успеть.

Я вообще никогда так сильно ничего не желал.

Говорят, всему своё время, но на практике ни черта не так: ты либо газуешь, либо тормозишь и навсегда остаёшься позади – не лузером, но иногда в дураках.

Секунды тянутся оглушительно медленно, а у меня в висках стучит чужая неприкаянная жизнь.

Как ты вообще до такого додумался, придурок?