Шепотом (СИ)

Он, видимо, не верит своим ушам:

- И… всё?

- Всё, - я фыркнул. - Тебе нужна ещё парочка условий? Я могу придумать.

Он быстро мотает головой, мол, и так всё понятно, а я, развернувшись, собираюсь пойти досматривать десятый сон.

Однако не успеваю ступить и шагу, как Илья окликает:

- Подожди, я столько хотел…

Обернувшись, пожимаю плечами:

- Позже, успеется.

Хотя я бы предпочёл «никогда».

- Ладно, но… - Ну что ещё? Хватает мою руку, шерудит чем-то в кармане и кладёт это что-то в мою ладонь. – Я хотел вернуть.

В пальцах запуталась серебрящаяся цепочка. Охваченный чувством дежа-вю, подношу её к свету.

Такая же.

Вернее, та же.

Её подарок.

- Где ты её нашел?

- На полу валялась, - врёт, тушуясь под моим неприязненным взглядом, а затем признаётся: - Она под подушкой на диване лежала, случайно получилось.

Дослушивать дальше не стал, как и разбираться в том, что он делал на диване в моей прошлой квартире.

- Спасибо, - киваю, надеваю цепочку с крестиком обратно.

Чувствую себя немного странно – внутри разлилось тёплое щемящее ощущение. Наверняка поэтому благодарность выходит вполне искренней.

Задумчиво верчу в пальцах крестик – полузабытая привычка, которой временами так не хватало. Последний раз окидываю Илью туманным взглядом и молча ухожу.

Я разрешил остаться – остальное меня не касается.

Ближе к вечеру в недрах дивана долго надрывался мобильник. Я дремал, не желая поднимать трубку, но всё же сжалился над несчастным аппаратом и принял вызов.

- Да? Никита?

- Угу. Привет.

- Тебя опять забрать, что ли? - лениво шучу и широко зеваю.

- Я был бы не против, - нейтрально, безо всякого выражения.

Недовольно вздыхаю, устремив скептический взгляд в потолок – такими темпами я заделаюсь мелкому личным шофёром.

- А срочно?

- Э-э-э… в принципе, нет, но я бы не отказался побыстрее. Холодно.

- Хорошо, адрес назови.

Он называет и, попрощавшись, отключается.

На этот раз местность мне вполне знакома, поэтому ничего записывать не понадобилось. К тому же, я вполне не против прогуляться, хотя представляю, какая нынче на дворе холодрыга.

- Кто звонил? - любопытствует мелкая.

- Твой товарищ опять просит его забрать, - не слишком усердствуя, выпутываюсь из тёплого мехового одеяла. Вот же…

- Класc! Он к нам придёт, да? - радость ребёнка прямо-таки зашкаливала.

- Допустим, - пожимаю плечами, - но, может, он захочет домой. Кто ж его знает. А где наш гость?

С готовностью отвечает:

- Он поехал к маме с папой. Сказал, потом приедет с вещами. Он у нас поживёт, да?

Замираю, всматриваясь в ясные очи дитёнка:

- Да, но если ты против, мы его выгоним.

Соня плюхается рядом со мной на диван, лодочкой складывая на коленях ладони.

- Мир говорит, он хороший, но мы с Миром друзья, а с ним - нет, и я не знаю, хороший он или плохой. Но Мир же просто так не сказал бы мне этого, так что пусть Илюша поживёт.

Я внимательно выслушаиваю монолог дочери, вставая и накидывая на неё сохранившее тепло моего тела уютное одеяло.

- Как скажешь, - пожал плечами.

- А ты? – Сонька по-воробьиному кутается и высовывает из-под одеяла голову. – Он твой друг?

Усмехаюсь:

- Как тебе сказать… Обычно мои друзья не такие навязчивые.

Ребёнок удивляется:

- Он противный?

Натягивая валяющийся на полу шерстяной свитер, поправляю мою мелочь:

- Не противный, хотя что-то такое есть, а навязчивый. Привязался и не отстаёт.

Дочь фыркает:

- Значит, противный. Не путай меня. Но я думаю, он совсем не противный.

Не продолжая спор, позволяю ей остаться при своём мнении.

Одеваясь, плетусь в коридор, а оттуда – на улицу. Дальше – парковка и конечный пункт назначения.

Время не слишком позднее, поэтому открыты магазины и большинство развлекательных заведений.

Никиша ждёт меня, сидя на лавке, подсвечивая фонариком страницы внушительной книги на своих коленях. Он не замечает меня, пока я не встаю с байка и подхожу ближе, спросив:

- Ты ещё не замерз?

Его как током шандарахает, заставив отпрыгнуть почти на другой конец лавочки. При тусклом свете фонарей и лампочек из окон, замечаю, как его взгляд понемногу проясняется. До этого, судя по всему, бедный мальчик витал где-то вне пространства нашего бренного мира.

- Привет, - коротко кивает, закрывая книгу.

На обложке золотом сверкнула надпись «Хроники Амбера». Милое название.

- Привет. Так зачем ты заставил меня сюда переться?

Малец смущённо чешет репу:

- Честно говоря, я не ожидал, что ты приедешь.

- Тебе повезло, мне захотелось прогуляться.

Плюс пустой холодильник радости не внушает, и в магазин идти всё равно когда-нибудь надо.

- Извини, что так спонтанно, - прячет книгу в свой безразмерный рюкзак, а мой взгляд невольно падает на его всегдашние нелепые, довольно изношенные гриндерсы.

С какого-то момента я перестал обращать на них особое внимание, но в этот раз не могу не заметить, что даже в такую холодрыгу под тёплую куртку, с коей нынешняя обувка не вязалась совершенно, но всё равно их надел.

Не понимаю зачем, ведь обувь летняя, а погода уже такая, что впору надевать сапоги и зимние ботинки.

- Я переживу, - хмыкает.

- Тогда ты не против опять меня выслушать?

Во вроде бы невинном вопросе ощущаю некий подвох, но не вижу причины отказываться.

- Хорошо, - соглашаюсь, - но, может, сначала зайдём в какое-нибудь помещение? Замёрзнешь.

- Ничего, - сдержанная, будто кукольная улыбка. – Я люблю зиму. Давай просто пройдёмся.

- Как скажешь, - осматриваю местность на предмет, куда приторочить байк.

В итоге пришвартовываю его цепью к некой на вид крепкой трубе и ухожу, оставляя надежду, что любителям халявы не удастся чего-нибудь отпилить.

По освещаемой улице идут занятые своими делами пешеходы, рядом на дороге стоят в пробке машины, автобусы, маршрутки. Разноцветные огни венчают витрины магазинов, где-то недалеко раздаются приглушенные взрывы хохота, и сверкает зазывающая вывеска «Бильярд».

Мы неспешно проходим мимо.

Никиша топает рядом со мной на пол шага впереди, двигаясь резче и быстрее. Я даже не пытаюсь за ним поспеть, поэтому он сам старается приноровиться к моему шагу, однако временами забывается, вырываясь вперёд. Даже дурак мог бы заметить: его что-то беспокоило.

И когда на приличном от байка расстоянии он останавливается, я не удивляюсь.

Придержав меня за рукав куртки, Никиша отходит немного в сторону, чтобы не мешать остальным прохожим.

Я – вместе с ним. С этой стороны улицы нас отчасти скрывает тень какого-то дерева.

Хочу спросить, что случилось, но мальчишка заговорил первым:

- Прости, я так старался удержать это в себе, но не получается, - он всё ещё держит в пальцах мой рукав и старательно разглядывает собственную обувку. Затем поднимает взгляд, и мне становится немного не по себе от такой глубинной серьёзности не семнадцатилетнего мальчишки. Впрочем, полагаю, это мираж – отблеск фонарей и включенных фар проезжающих машин. – Ты нравишься мне. Серьёзно.

Гмм, дежа-вю.

«Ты нравишься мне…»

Осторожно уточняю:

- У тебя всё в порядке?

- С головой? – иронично усмехается. – Нет, как ты вроде уже должен был заметить.

- Ники…

- Нет, послушай, пожалуйста, - перебивает, засовывая руки в карманы. – Ты ведь умеешь слушать. Я думал об этом, долго думал. В себе разбираться трудно и неприятно, но ты нравишься мне до потери пульса. Знаю, громкие слова, но не могу выразить это по-другому. Это знаешь… ну, будто торкнуло, шандарахнуло током, вернув сознание вместе с навязчивыми мыслями о тебе.

Качаю головой:

- Никиш, ещё раз спрошу: всё в порядке?

- Да, - кривит рот в нервной усмешке.

- Тогда как я по-твоему должен отреагировать на твои слова?

Думает, но, по-видимому, заранее знает ответ: