Море опалённое свободой (СИ)

Утро с первыми склянками было нарушено дружным и громогласным ура. Ровно в шесть тридцать кадеты собрались на верхней палубе, не сговариваясь. Или это только Иренди казалось, что они оказались здесь не сообща. Они были чрезмерно возбуждены, и сам Лорени предвкушал новые открытия. При появлении капитана кадеты тут же построились в шеренги, и он, пройдя вдоль ровного строя, скомандовал следовать за ним. Хотя вёл их совершенно другой человек. Один из моряков, который оказался неплохим знатоком архитектурных памятников Форлендольфа. Данки в группе не оказалось.

Они взобрались по широкой лестнице на второй этаж круглого здания, который, как шар, слегка выпирая своими боками, занимал довольно большую площадь. Тумана этим утром не было, но в свете гаснущих уличных фонарей и серости утра отчётливо видели, как порхали, засыпая, ночные бабочки, как оживали цветки морского плюща, скользящие по перилам и ступеням лестницы. Они осторожно поднимались из морских глубин и ласково обхватывали своими волнистыми, зелёными щупальцами каменные выступы лестниц.

Ступив на узкую улочку, кадеты шумной толпой двинулись за матросом, выкрикивая приветствия встречающимся мужчинам и женщинам. Юноши старались ущипнуть доступных и визжащих дам, девушки, краснея и робея, принимали цветки из рук высоких и плечистых мужчин. Покупали снова косметику, украшения. Невзирая на раннее утро, форт жил и, кажется, совершенно не знал, что такое ночь, что такое день.

Кто-то сунул и Лорени что-то под нос. Он вздрогнул, посмотрел внимательно на высокую, грудастую женщину в красном платье и принял из её рук ракушку, сунув ей машинально деньги. Рассмотрев ракушку, он приметил странный бумажный ярлычок на внутренней её стороне и тонкую цепочку. Дёрнув ярлычок, он открыл аккуратную надпись-гравировку на внутренней стороне ракушки и прочитал: «Ненависть любви подруга». Пожав плечами, он сунул ракушку в карман и сделал шаг вперёд. Потом снова замер. Толпа с кадетами уже успела уйти вперёд, оставив Лорени позади. Совершенно одного. Странную пустоту ощутил Иренди, вдруг осознав это. Как так? Он никогда не был один? Всё время вокруг него вились друзья. Он всё время был кем-то окружён. С ним улыбались. С ним разговаривали. С ним обнимались. С ним… Всё всегда было с ним. А тут вдруг без него?

У тебя нет друзей… Как набатом прозвучали в голове слова Яфси и Волдина. Нет друзей? Как это так, нет? Он удивлялся этому высказыванию и никак не мог понять. Друзья они есть всегда, особенно у него! Но сейчас Лорени был абсолютно один. Стоял посреди узкой улочки, по бокам которой стремительно уходили вперёд высокие, каменные стены домов. Стоял, смотрел на спины друзей и пытался понять, как так получилось, что он остался позади всех.

Ответ пришёл сам собой. Забыли. Просто забыли, увлечённые открывшимся миром. Здесь было всего так много, такого невероятно красивого, где-то необычного. Они просто увлеклись этим миром. «Но, – делая шаг вперёд, вдруг взорвала сознание мысль, – как могли забыть? И кого? Лорени Иренди? Забыть? Глупость! Такого просто быть не может!» Тогда, как назвать то, что Ло сейчас стоял позади той самой толпы, которая спешила навстречу неизведанному миру?

Кто-то навалился на Лорени со спины, и он, вырвавшись из своего подсознания, посмотрел в сторону. Лёгкая, женская рука скользнула по спине, тонкая талия прижалась к его телу и томный, окрашенный вызывающей красной помадой, ротик прошептал прямо в лицо юному капитану:

- Пошли со мной, мой сладкий, я развею все твои тревоги.

Голос был манящий, дурманящий. Пальцы скользнули под ворот рубахи и кителя, погладили шею. Скользнули вверх к затылку, и Иренди ощутил, как в глазах начинает клубиться туман. Зрение поплыло, голова наполнилась шумом морской, штормовой волны, ноги подогнулись. Он готов был упасть, но пальчики скользнули к нему на подбородок и, придерживая его указательным пальчиком, девушка потянула Лорени за собой.

Иренди сделал три шага по направлению к домику с горящей лампочками вывеской «Карнавал» и шлёпнулся на каменный настил улиц, тут же вынырнув из дикого и сводящего с ума тумана.

- А ну, пошла, сучка, – раздался над ним чей-то бас и, мотнув головой, Лорени посмотрел наверх. – Эй, капитан, ты как?

- Н… Нормально, – пробормотал он, схватился за предложенную руку и рывком встал. Перед ним оказался один из матросов его корабля. Кажется, Пайкиль, неплохой канонир, но больше про него Лорени ничего не знал.

- Эти скоты, только повод им дай, тут же облапошат несчастных, – сплюнул зло матрос и посмотрел внимательно на Лорени. – Точно всё нормально? Карманы проверь, эти медузы, те ещё сучки.

Иренди тут же принялся хлопать себя по карманам, проверяя свои сбережения. Удивлению его не было предела, когда он нашёл карманы пустыми. Хотя нет, ракушка лежала. Вынув её на свет божий, он снова прочёл, совершенно машинально: «Ненависть любви подруга».

- Пусто, – пробормотал Иренди, глядя на матроса удивлённо и как-то растеряно. С таким он ещё ни разу не сталкивался.

- Ну, я тебя поздравляю, капитан, – буркнул он, вскидывая руки. – Скажи спасибо, что хоть остался жив. Эти сучки на наркоту быстро садят. А такого, как ты, и подавно. Шлюшкой бы годик отработал и того, прощай жизнь.

- Ш… Шлюшкой? – Лорени удивлялся с каждым словом матроса, смотря на него с сомнением.

- Ну да, – кивнул канонир, выуживая из нагрудного кармана пачку сигарет. – Адмирал разве не говорил вам, бестолочам, что здесь довольно опасно?

- Ну, упоминал что-то…

- А, ладно, – махнул на всё это рукой Пайкиль и схватил его по-братски, обняв за плечи. – Пошли, поменём это дело.

- Чего?

- Ну, отметим твой приезд сюда. Небось, первый раз?

- Да… Но я не пью, – вдруг спохватился Иренди, делая всячески вид, что он ни разу и ни-ни.

Матрос заржал, вынимая изо рта сигарету.

- Да я бухать-то не предлагаю. Пошли, здесь есть такие места, где можно очень сладко оторваться, – и он подмигнул, весело хмыкнул и потянул парня за собой. В этот момент Лорени лишь отчасти вспомнил про друзей, взглянул туда, куда они ушли, и отправился вместе с Пайкиль, продолжая чувствовать горечь и лёгкую тоску.

Они шли такими же узкими улочками, на какой встретились недавно. Внутри форт был больше и шире, чем казался снаружи. Всё тот же морской плющ, тянулся и по выложенным камнем мостовым, и по стенам домов, цепляясь за кованные маленькие балкончики и распуская на глазах свои красивые, большие, розовые с голубым цветы. То здесь, то там мелькали вывески питейных и увеселительных заведений, но были так же многочисленные лавки и магазины, куда звонкие голоса продавцов завлекали моряков и путешественников. Мимо них Лорени и Пайкиль проходили мимо.

Потом они оказались на берегу узкого планктона, на котором стоял Адо-Рель. Они с лёгкостью ступили на него, и Лорени с удивлением и вовсю ширь глаз смотрел, как он слегка прогибается под ногами, заставляя просачиваться воду. И как он шипит, проседая, и как меняет цвет с зелёного на синий, и как покрывается красными пупырышками, как будто распускаясь мелкими цветочками. А потом снова становится прежним. Это завораживало не меньше, чем сам форт, однако, Иренди знал, что больше нигде он такого не увидит. Вернее, это ему сказал моряк.

Потом, идя вдоль тонкой полоски планктона, они перешли горбатый мостик и оказались в ещё одном удивительном месте. Планктона в этой заводи не было, однако из морской воды вытягивались вверх на тонких ножках странной формы зелёного цвета листья. По ним, поднимаясь с морских глубин, скользила статика, изгибаясь тонкими линиями разных цветов. От того это казалось таким завораживающим и необычным.

- А ночью как красиво, – сказал моряк, и Лорени очень сильно захотел посмотреть на это чудо ночью.

Ну, «очень сладко оторваться» в представлении Пайкиль было кафе для сладкоежек. Вернее, целая мини страна. Сладкое Лорени любил, как и Пайкиль, который тут же припал к многочисленным прилавкам, облизываясь.