Герой не твоего романа (СИ)

И вот тут начался спектакль. В комнату вошел тот, о ком оборотень заранее предупредил администратора заведения, – уже накрашенный и причесанный для концерта майор. Под изумленным взглядом девушки он сел рядом с Юно и возмутился, какого черта эта тощая стерва назначает встречи его хёну. Герцог обнял Ючона и поцеловал в щеку (разрешение на миниатюру «2Ю из риал» было получено от Джунсу, и художник сдал своего парня в аренду на строгих условиях). Девушка не поверила этим нежностям: она вообще всю жизнь только с айдолами встречалась и привыкла, уж невинный-то фансервис есть в каждой группе. «Ну и ладно, больно мне надо тебя убеждать, – отмахнулся майор, – главное, лапы от хёна убери.» А Юно, не испытывая угрызений совести, доказал свои чувства неожиданным и глубоким «французским» поцелуем. Ну, надо же было нормально попрощаться с самым несуразным из своих увлечений (слово джентльмена он Джунсу все равно не давал). Девушка была поражена и долгое время не находила слов. Так если один слух правда, то... как насчет второго? «Да я лучше буду дарить свою любовь больному, чем такой эгоистичной и ветреной пустышке, как ты,» – язвительно произнес герцог. Девушка больше не желала оставаться в комнате, моментально превратившейся в лазарет, и сбежала. Ючон осмотрел брошенную еду и стал уминать ее. «Эх, Юн, это, видать, не лечится у тебя, – сказал он, набивая рот сашими. – Чуть что – засосать. Я тебе кликуху придумал, типа как «Ю-Ноу» у настоящего. Вантуз Юно.»

А макнэ все подряд начали расстраивать. Процесс был запущен еще на съемке шоу, которая должна была пройти гладко, но превратилась, как всегда, в черт-те-что. Потом, когда он выходил из здания и направлялся к минивену, какая-то девчонка, ухитрившись миновать охранника, встала перед ним, хлопая влюбленными глазами, и с надеждой протянула письмо, тихо, жалобно попросив его прочесть. Чанмин поблагодарил поклонницу, а больше ничего сказать не успел: охранник увел его к машине. В салоне макнэ открыл письмо. Сколько таких писали раньше – но только теперь Чанмин заплакал, роняя слезы на выведенные неровным почерком слова фанатской любви. У девушки не было друзей, родители почти не интересовались ей, уделяя все внимание умной и красивой старшей сестре, учеба и в школе, и в университете давалась тяжело. Но она не опускала руки, потому что в ее сердце уже пять лет жила любовь к TVXQ и лично к Чанмину, который точно не одобрил бы нытье. Девушка была ему благодарна за то, что он есть, за его творчество, которое поддерживает еще сотни или тысячи таких же, как она. Только вот «спасибо» относилось к артисту, а читавший это послание мог быть плодом воображения очередной несчастной, всю радость которой составлял далекий айдол. Вот и сделала его таким же, как сама: одиноким, много лет безответно влюбленным, ранимым… Герцог протянул макнэ бумажный платок, но когда заметил, что им не пользуются, взял сам и стал с легким раздражением вытирать слезы.

А настоящие люди подлили масла в огонь. Super Junior невероятно гордились своим сгустком неадеквата, гордо носившим имя китайского коллеги. Хангена очень легко было спровоцировать на глупость, по сравнению с ним даже майор казался академиком.

- Слушай, Хичоль хён ждет тебя в душе, – «по секрету» сообщил Шиндон после репетиции танцев.

Ханген радостно рванул по указанному адресу. Через несколько минут Хичоль, еще мокрый и в одних брюках, притащил китайца обратно в зал, держа за шкирку. Штаны Хангена были недвусмысленно расстегнуты.

- Вам заняться больше нечем, идиоты?! – рассвирепела «вселенская звезда», кидая «любовника» в толпу товарищей. – Еще раз натравите на меня этого долбанутого – всех перекусаю! Вас сильно до черта, я обожрусь, но миссию выполню! А лично тебе, добрый лидер, найду аналогичного озабоченного Канина – и спасай свою жопу, как знаешь!

После ухода из группы «принцев» и их невозмутимого телохранителя Хичоль стал самым опасным в коллективе, и хоть всерьез его никто не боялся, решено было больше Хангена к нему в постель не подсовывать: вдруг очередная оплеуха случайно окажется смертельной.

Юно, Ючон и Чанмин тоже пришли на репетицию, когда до выступления оставалось чуть больше часа – нужно было хоть по разу прогнать совместные номера. Выяснилось, что готовилась юмористическая сценка: два макнэ в женской школьной форме гуляли с двоими лидерами, тоже одетыми под старшеклассников, звали их «оппами», рассказывали друг другу о любви к товарищам, а сами лидеры признавались, стоя в другом углу сцены, что девочки им нравятся, но примут ли они приглашение на свидание? Сценка была забавной и милой, а девичьи школьные формы – очень симпатичными: пиджачок, жилетка и плиссированная юбка, бордовые у «Чанминочки» и темно-зеленые у «Кюхёночки». Кюхён только покачал головой, рассматривая наряд, а Хичоль набросился на лидера: как он до такого додумался, неужели всю жизнь мечтал монашку совратить?

Чанмин, в принципе, не был против переодевания. Но когда он вышел в школьной форме, робко поглядывая на герцога в поисках одобрения, Super Junior разразились смехом и стали его фотографировать. Он и впрямь походил на застенчивую школьницу; рядом с ним Кюхён, с осуждением смотревший на веселящихся айдолов, не дотягивал даже до уровня трансвестита.

- Не буду это надевать! – взбесился Чанмин. – Что вы из меня девчонку делаете?!

- Не злись, – ласково попросил Сонмин, обнимая макнэ за плечи и протягивая ему шоколадный батончик. – Вот, скушай.

- Мне нельзя, – буркнул Чанмин.

- Да ладно, всего одна шоколадка. – Артист даже открыл упаковку. – Для настроения.

Чанмин несколько секунд нерешительно рассматривал манящую сладость, а потом схватил ее и стал жевать, постепенно успокаиваясь и едва не начиная урчать от удовольствия.

- Ребята, жрет! – обрадовался Сонмин. Остальные зааплодировали. – Они с Хангеном – одинаковые, как собаки! Только у них команды «фас» по-разному звучат: «смотри, там голый Хичоль» и «смотри, там вкусняшка»!

Донхэ-альфу и Хёкдже-омегу, очевидно, уже приняли в «реальный» коллектив, потому что они тоже смеялись. Чанмин бросил огрызок батончика прямо на пол, горько плача от злости и обиды. Он был не только вымышленным, но еще и второсортным среди вымышленных!

- Мальчики, из какого вы класса? – нахмурился герцог. – Первый, второй? Группа коррекции?

- Он у вас такой дурацкий, – оправдался Чжоу Ми.

- Но наш более дурацкий! – гордо добавил Шивон.

Ханген хохотал с остальными, вообще, судя по всему, не понимая, в чем дело. Наверное, он родился в какой-то безнадежно бредовой повести, где все глупости автор считала юмором. И это с ним сравнивали Чанмина? Макнэ хотел взять себя в руки, но ревел и никак не мог остановиться.

- Мужики, вы зачем Пуговицу до слез довели? – спросил майор. – Не стыдно детей обижать?

- Я не маленький! – краснея от ярости, крикнул Чанмин. Кюхён подошел к нему и прижал к себе, успокаивающе гладя по спине. – Что за стереотип такой – раз с макнэ списан, значит, ребенок?!

- А вовсе и не значит, – возразил Шивон. – Та сволочь, которая у вас в общежитии осталась, на малыша вообще не тянет. Но ты же правда как ребенок! Это уж мы утрировали, прости нас. Не похож ты на Хангена. Просто маленький. Увидел вкусненькое – надо сделать «ням-ням».

- А целовался, наверное, только в кино, – добавил Хёкдже. – Вот так. – Он повернулся к своему альфе, оба вытянули губы трубочкой и слегка соприкоснулись ими.

- У Кюхёна личная жизнь тоже ключом не бьет! – напомнил Чанмин. – И вообще, мы теперь свободные от сюжета люди. Чего мы, как два лошка? Вот сегодня же с Кю и займемся сексом! – Монах отпустил Чанмина и сделал шаг назад, строго глядя на макнэ. – Да не друг с другом, дурень, у нас фанаток полно!

- У нас – ни одной, – важно произнес Кюхён. – Только попробуй воспользоваться чужой поклонницей.

- Как тут сравнивать, – присоединился лидер, – наш Кюхён – монах и, напротив, был бы лошком, если бы регулярно удирал из монастыря к кисэн или деревенским девчонкам.