Герой не твоего романа (СИ)

====== Глава 44 ======

Как говорилось в одном небезызвестном скетчкоме: все хорошее когда-нибудь заканчивается, а наша передача продолжается))

Джеджун намеревался сбежать со скучного и непомерно пафосного мероприятия, как только его закончили фотографировать в компании артистов и одного, но Джунсу вцепился в него и потащил на фуршет, организованный для гостей. Омега попробовал разыграть недомогание, схватившись за голову и закатив глаза, но художник коварно напомнил, что обладает даром исцеления. Пришлось брать бокал с соком и жевать канапе, препираясь с довольным светским мероприятием товарищем.

- Как тебя только майор терпит, не понимаю, – бормотал Джеджун, стоя рядом с сияющим Джунсу поодаль от остальных и прерываясь лишь для того, чтобы поприветствовать любого, кто обратит на него взгляд. – Наверное, сказывается военная закалка. Так вот его по таким тусовкам и води, меня они нервируют.

- «Старые девы» предпочитают чаепитие с печеньками, – пожал плечами Джунсу, послав кому-то воздушный поцелуй.

- Хватит меня так называть, чего вы все прицепились? – зашипел Джеджун, понизив голос до едва слышного, но весьма эмоционального шепота. – У меня есть муж и скоро будет ребенок, а мне всего тридцать один!

- Да не муж он тебе и не будет, – возразил Джунсу. Кто-то спросил, как у него дела, и он ответил, что великолепно, только Ючона с Юно каждое утро дезинфицировать приходится. – Умиляют девки, которые своих сожителей «мужьями» величают. А вы и не сожители даже – так, любовники, и то периодически.

К Джеджуну подошла некая женщина и попросила совместное фото; он неловко улыбнулся в ее фронтальную камеру, и дама уплыла.

- Важно не количество проведенных вместе дней, а чувства, которые связывают двоих людей, – сказал омега серьезно. – Чанмин хочет быть со мной, мы друг друга любим.

- Послушай сама, наивная дурочка, что мужчины-то говорят, – посоветовал Джунсу. – Отсутствие официального брака – это путь к отступлению. Надоела – и ушел без проблем. Когда действительно любят и хотя бы в какой-то конкретный момент верят, что готовы провести рядом с одной бабой всю жизнь, женятся.

- Нас все равно никто не поженит, во всяком случае, в Корее, – ответил Джеджун, делая вид, что разговор его утомил. – Тут я вроде как мужчина.

- Ой, да если вот я только заикнусь, что замуж хочу, – самодовольно усмехнулся Джунсу, – Ючон всему Национальному собранию по шеям надает, но они примут закон, разрешающий однополые браки. Только я действительно в гробу видел семейную жизнь, и меня устраивает быть именно его любовником.

- Да Ючон никогда в жизни на тебе не женится! – разозлился Джеджун. – У него патриархальное воспитание, но, да простит меня этот добрейший человек, мозгов нет! Из-за первого он уверен, что жениться можно только на девушке, а из-за второго ему без разницы, что любовь к тебе немного первому противоречит!

- У Ючона патриархальное воспитание? Да у него нет вовсе никакого! – Джунсу махнул рукой. – Патриархальное – у Чанмина, подонок в восемнадцатом веке родился. При этом, прошу заметить, он крещен, принадлежит к англиканской церкви. Засранец, готов побиться об заклад, все еще к тебе привыкает. Трахнул сперва с голодухи и если бы знал, что ты залететь можешь, всегда резинку бы натягивал.

- «Залетают» – когда ребенка не хотят, – процедил Джеджун, стараясь сдерживать слезы. Чанмин и правда еще привыкал, омеге ведь пришлось настаивать на сексе в последний раз. – А этот ребенок – желанный!

- Да? Для него – тоже?

Джеджун отвернулся к стене и заплакал. Джунсу растерял весь свой запал и обнял его.

- Прости, Джеша, я лишнего наговорил, – признался он. – Сам не знаю, что на меня нашло. Ну, то есть знаю, конечно… Я не хотел тебя обидеть. Меня твой хахаль просто бесит, ты ведь достоин намного лучшего.

- Отстаньте уже все от него, он не плохой человек, – всхлипнул Джеджун. – Ругать его за то, как он себя ведет, – то же самое, что ставить мне в вину мою запоздавшую личную жизнь. Мне не везло, никому не нравился. У него есть хозяин, из него сделали подлеца. Так судьба сложилась.

- Вы оба сами виноваты, – заметил Джунсу, гладя Джеджуна по волосам. – Ты зациклился на детской любви, одевался, как чмо, и ходил с потухшим взглядом, а надо было активно искать новые отношения и сверкать, как бриллиант. Чанмин же позволил сделать из себя последнюю паскуду, хотя мог бы сохранять достоинство, как его коллега Ханген.

Джеджун расплакался еще более горько. Ему всегда было больно, когда кто-то говорил: это не «жизнь такая», это ты неправильно себя ведешь. В глубине души омега понимал, что слышит правду. А теперь сделалось намного больнее: его защита Чанмина тоже рушилась, как карточный домик. Но, как он не собирался принимать во внимание советы других омег, убивать в себе старые чувства, менять гардероб и ходить на «свидания вслепую», точно так же не думал отталкивать вампира, который мало походил на романтические идеалы из книг и фильмов последних лет. Чанмин уже сделал его привлекательнее, увереннее в себе – так почему же Джеджун не мог возвысить жалкого слугу?

- Вы плачете? – спросила Гу Хара из группы KARA, увидевшая омегу в объятиях художника. – Тоже узнали?

- Что узнали? – хором спросили персонажи.

- Так вы не из-за этого? – удивилась Хара. – Вашего макнэ… или не вашего? Я не знаю, как правильно теперь… Вы то распадаетесь, то сходитесь…

- Так что там?! – рявкнул Джунсу.

- На концерте Чанмина застрелили, – сказал кто-то из гостей, глядя на экран своего телефона. – Кюхён стоял столбом, как дебил, Юно в страхе удрал со сцены, а Итык пытался реанимировать и помогал уносить труп. Вот тебе и «ответственный лидер» Чон Юно…

- Минни! – закричал Джеджун и, мгновенно забыв обо всем, схватил Джунсу за руку. – Срочно едем туда!

- Вдруг он просто ранен! – согласился художник, бросая бокал с вином прямо на пол. – Боже, бедный малыш! Пожить-то не успел!

На улице еще стоял водитель Джунсу. Художник немедленно крикнул, чтобы ехали на концерт Super Junior. Водитель знал, что там стряслось, и отказался; из соседней машины выпрыгнул менеджер и принялся вытаскивать упирающегося художника, который на некоторое время стал живописцем слова и сотворил шедевральный матерный призыв не вмешиваться. Тем временем Джеджун вылез с другой стороны, чтобы ловить такси. К сожалению, менеджер уже нанял одного телохранителя, который слушался именно его. Тот грубо схватил Джеджуна и вмял его в салон.

- Да как ты смеешь так с беременной женщиной обращаться! – вспылил Джунсу.

Телохранитель только разинул рот и захлопал маленькими глупыми глазками. Джеджун разрыдался от осознания собственного бессилия, и Джунсу присоединился к омеге, обнимая его.

Для лидера время замедлилось, каждая секунда превратилась в большой отрезок времени, наполненный эмоциями и размышлениями. Хрупкий мальчишка, в чьей крови он уже перепачкал руки, был убит, его сердце остановилось, пока потрясенный артист искал угасающий пульс. А что еще он мог сделать для него? Наверное, спасти беднягу все равно не было возможности, даже если бы Чонсу имел медицинское образование и лет пять хирургического стажа. Но ничего страшного ведь не случилось? Человек не умер, потому что несчастное создание в луже крови человеком не было. Всего лишь материализованная игра воображения, мечта, временно обретшая плоть. Теперь это существо из эфемерного мира фантазии просто возвращалось домой, в небытие. Он и так получил то, на что подавляющее большинство его собратьев не могут даже надеяться, – месяц в реальности, право самому выбирать, каким будет следующий шаг. Вот только выбрать ничего не успел. Если задуматься, перед лидером просто перестало функционировать нечто вроде тамагочи. Но все равно на душе было невыразимо горько, и сколько бы он ни повторял себе, что этот мальчик – ненастоящий, что его все равно не должно было существовать, айдол чувствовал себя так, словно у него на глазах погиб ни в чем не повинный ребенок. И едва ли не последним, что испытал бедный малыш, была глубокая обида. Только высохли слезы на его глазах, как им пришлось закрыться навсегда...