Стой за моим плечом (СИ)

Бывший палач, ныне же глава всех войск, не отвечая на мой вопросительный взгляд, невозмутимо оглядывает яства и закидывает себе в рот пару понравившихся кусочков. Садик сжимает кулаки, бледнея уже до синевы, и мне начинает казаться, что причиной его волнения является не поругание всяческих правил приличия, учиненное наглым Сирханом, а нечто иное.

- Садик, ты ничего не хочешь сказать своему государю? – спрашиваю я у секретаря, тот распрямляет спину, медлит пару мгновений, потом поднимается и, глядя куда-то в сторону, произносит:

- Муавия не виноват. Это все я.

- Интригующе, - констатирую я и поворачиваюсь к продолжающему сосредоточенно жевать Сирхану.

Темные глаза палача пристально изучают секретаря, даже мне немного жутко от того холодного интереса, что излучает этот страшный мужчина. Будь я на месте Садика, наверное, уже чувств бы лишился – у меня слишком живое воображение.

- Сирхан? – я поторапливаю мужчину с объяснениями.

- Муавия напал на иноземного купца, - тут же сообщает Сирхан, я недоверчиво хмыкаю – янычар славится своим спокойствием и жизнелюбием.

У меня великолепная память, я помню имена каждого из находящихся во дворце воинов и даже знаю многое об их личных качествах и чертах характера; стоит мне разок увидеть человека – накрепко запоминаю его лицо. Естественно, об этой особенности я не распространяюсь. Кроме того, есть у меня еще одна чудинка. Азиз и Сирхан, конечно, уже поняли, что я не только замечаю окружающих меня людей, но и склонен принимать близко к сердцу перипетии жизней тех, кто умудрился выделиться среди общей массы. Думаю, именно поэтому Сирхан лично зашел ко мне, чтобы доложить о незначительном происшествии.

- И почему же, Садик, ты считаешь, что в проступке воина виновен ты? – с интересом вопрошаю я.

По мере ответа заалевшего словно роза секретаря мое удивление возрастает многократно – оказывается я, сам того не зная, поспособствовал зарождению чувств между ним и янычаром. А к купцу Муавия попросту приревновал. Услышав сбивчивую речь Садика, Сирхан хмыкает и берет слово. Из его речей выходит, что иноземный купец приехал в наш город не столько торговать, сколько собирать сведения, и интерес его к Садику был деловым – он рассчитывал получать от него сообщения.

- Нет! – Садик растерян, и испуган. - Он ни словечка о том не говорил! Ни намека!

- Просто не успел, - Сирхан зло улыбается, - ревнивый глупец сорвал мне все планы – прознав про ваши встречи, кинулся выяснять отношения.

- А что ты планировал? – спрашиваю я, отвлекая разозленного Сирхана от своего бедного секретаря.

- Ну, можно было бы передавать ему иногда через Садика что-то интересное, но, конечно, только то, что выгодно нам.

- А ты хитрец! – усмехаюсь я.

- Да, идейка была неплоха. Только идиот Муавия переломал купцу все кости и теперь он вряд ли подойдет к столь опасному источнику информации, как наш Садик.

- Невелика печаль, - я кошусь на бледного Садика и небрежно взмахиваю рукой, указывая ему на диванчик, секретарь медленно садится, не отрывая от меня взгляда, - используешь в своих играх того несчастного, которого купец попытается очаровать следующим! Пусть лучше кто-нибудь из мальчишек, кто занят не так сильно, побегает вечерами с записками. А Садик мне самому нужен.

- Да я бы его потом вывел из игры, знаю, что нужен, - Сирхан тяжело вздыхает, - ну, Муавия, сын шакала! Теперь ждать придется. Пока купец поправится, пока отважится с кем-то дело вести…

- А все же, Садик, ты с этим купчиком-то… словом – рассчитывал на какие-то пикантные встречи?

Садик издает носом странный звук, его глаза расширяются в удивлении, а сам он торопливо выплевывает слова, путаясь и мешаясь – если изъять все шероховатости и заминки, то картина выходила следующая – с купцом Садик познакомился случайно. На рынке у раззявы срезали кошель, понял он это только когда пришло время расплачиваться, и тут доброжелательный и обходительный мужчина спас растерянного Садика от унижения, заплатив за покупки. Садик поблагодарил, клятвенно пообещал вернуть долг и на следующий день отправился занести монеты. Купец встретил его ласково, предложил щербет, потом молчаливые слуги принесли закуски, и Садик сам не заметил, как провел в обществе приятного собеседника время чуть ли не до вечера. Купец между делом попросил Садика показать ему, приезжему, местные красоты, Садик не нашел возможным отказать, так они совершили несколько прогулок по городу и окрестностям, а потом вмешался Муавия и Садику только после его ужасного поступка пришло в голову то, как все эти невинные встречи выглядели со стороны.

- Сирхан, так я не понял – этот твой шпион, он соблазнял Садика или нет?

- Он очаровывал Садика. И надеялся договориться. Мне кажется, что о вкусах вашего секретаря он осведомлен не был, иначе бы поостерегся. Что, кстати, радует. Значит, соглядатаев во дворце у него нет или почти нет. Так как не приметить обжимающихся Садика и Муавия мог только слепец.

Садик, уже было вернувший лицу свой обычный цвет, при последних словах Сирхана краснеет столь ярко, что мне даже его жалко. Что ж, теперь мне по крайней мере ясно, о чем с самого утра желает попросить Садик – горячий Муавия после своей несдержанной выходки был заключен под стражу и секретарь жаждет заплатить за ревнивца штраф. Была у меня мысль немного поломаться просто для собственного развлечения, но я рассудил, что от страдающего Садика никакой пользы – перенервничав, он начинает хуже работать, я же уже привык к безукоризненно составленным документам. Поэтому я милостиво разрешаю Садику внести в казну минимальную сумму, подписываю быстро составленный секретарем документ и церемонно передаю его в руки Сирхана. Тот, покривившись, двумя пальцами берет у меня листок и бормочет что-то про палки, которые некоторым неумным только на пользу пойдут.

- Сильно в этом сомневаюсь, Сирхан! Палки еще никому здоровья не прибавляли! – я смеюсь, Садик благодарно улыбается моим словам, его пальцы подрагивают.

Взмахом руки я отпускаю секретаря, повелев возвращаться не раньше завтрашнего утра. Садик упрямо вздергивает подбородок и прямит спину, я вижу, что он готов начать спор, привычное раздражение вскипает темной волной – несносный секретарь все время противоречит. Чтобы пресечь его возражения я важно поднимаю палец:

- И, Садик, я надеюсь уже завтра получить копию официально заключенного договора. Все-таки ты важная фигура во дворце, так что в чем-то Муавия прав – нехорошо человека морочить. Раз уж он твой фаворит, оформи все как следует.

Садик перестает думать о секретарских делах, он снова бледнеет – полагаю, теперь его помыслы занимает лишь Муавия и его реакция. Надеюсь, янычар будет разумен и не повредит моего секретаря. Хотя… пускать на самотек такое, пожалуй, не стоит. Едва Садик стремительно выходит из кабинета, я подзываю усту и даю указание – разговор Муавия и Садика не должен проходить в одиночестве.

Сирхан яростно пережевывает брынзу, в глазах у него застыло неодобрение.

- Что смотришь? – с некоторым раздражением спрашиваю я.

- Не пойму - что великому султану за дело… к чему следить за Садиком?

- Волнуюсь. Муавия наверняка разозлен, он, оказывается, ревнивец!

- И буян!

- Да, и буян. Как бы не приложил беднягу Садика.

- Ну, приложит. И что?

- Как что? Это же Садик! Да пока я второго такого же умницу найду! И найду ли… Сирхан, ты не мог бы намекнуть Муавию, что янычар у султана много, а секретарей толковых – по пальцам перечесть можно? Да, и пусть его отпускают из казарм на ночь.