Между Явью и Навью (СИ)
Между Явью и Навью (СИ) читать книгу онлайн
Яков Петрович бес был умный и хитрый.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Идемте, - Яков, царапнув когтями ко всему привыкшую трость, делает первый шаг в темноту. Бинх догоняет его через полдюжины шагов, многозначительно кашлянув за плечом. Яков, не останавливаясь, дергает головой, мол, слушаю.
- Признаться стыдно, а неспокойно как-то… на душе, что ли, - неохотно признается полицейский.
Еще бы, неспокойно, - думает Яков. Был бы Бинх человеком более чувствительного склада, грохнулся бы в обморок, как пить дать. Помощник его верный, впрочем, держится, но исключительно из любви и почтения к начальнику, не хочет позорить того перед барином из столицы, вот и плетется в конце процессии, с трудом заставляя делать себя каждый последующий шаг.
- Скоро все кончено будет, - жестко, но не совсем в тему роняет Гуро, задумавшись о своем. Бинха, впрочем, такой расклад устраивает. Шагнув вперед, он толкает кованые металлические ворота, легко поддавшиеся ему, и снимает с плеча ружье, делая еще несколько шагов вперед - только потом оборачивается на остановившегося Якова и замерших за его спиной Вакулу, Якима и Тесака.
- Распоряжение-то какое будет, Яков Петрович? - неуместно залихватски интересуется Бинх. Оно и понятно, нервничает больше, чем средний человек может вынести. Давит на него окружающая обстановка, липким страхом обливает внутренности, холодными пальцами касается кожи.
- Живыми брать или как? - это уже доносится словно сквозь туман.
Яков так близко ни разу у особняка не был, что во дворе творится видел только в воспоминаниях Коленьки, а тот слишком испуган был, чтобы осознать всю масштабность и отвратительность раскинувшегося на все обозримое пространство существа.
Яков ощупывает взглядом разложившиеся трупы пятидесятилетней давности, истлевшие останки ста лет, находит и тех, что старше, там, глубоко внутри, в корнях, в стеблях, живого организма, из которого, при умении можно добыть нечто вроде эликсира вечной молодости.
Только сейчас он выглядит голодным, больным… умирающим? Слабо пульсирует, не пытаясь даже подтянуть вялые толстые щупальца к Якову, а между стеблями заметно, как прибывает гнилая серая жижа, выплескиваясь на холм, заливая ведущую к особняку дорогу.
- Яков Петрович? - растеряно зовет Бинх, и даже Яков чувствует укол страха, пробравшего этого бесстрашного, в общем-то, человека.
- Данишевскую можно живой. Супруга её - не обязательно, - выносит решение Яков, быстро поднимаясь по ступеням, лишь бы подальше оказаться от разлагающегося кошмара внизу.
В такие моменты бес даже завидует людям, которые идут по мощеной камнем дорожке, не замечая творящегося вокруг.
Кузнец только поглядывает вокруг с подозрением, но вряд ли может увидеть что-то определенное.
После полудюжины попыток дозваться хозяев Бинх разрешает ломать дверь - с этим Вакула справляется быстро.
- Первый этаж осмотреть, - командует Александр Христофорович, изумленно глянув на Якова, прямиком двинувшегося к лестнице на второй этаж.
- Осматривайте, Александр Христофорович, осматривайте, - бормочет Гуро, небрежно накинув на полицейского легкий морок - тот отворачивается, вмиг забыв об этом странном происшествии, и проходит вглубь первого этажа.
Темного сейчас найти легко, к нему словно магнитом тянет - Яков проходит череду комнат, в конце концов заходя в большую, слабо освещенную догорающими свечами гостиную с выходящей во двор мансардой.
Тишина здесь стоит мертвецкая, только неровное, словно испуганное биение сердца разбивает её на неровные осколки.
- Коленька, - Яков перешагивает на иную сторону, глянув на Тёмного, застывшего в кресле с выражением беспомощного ужаса на лице, а потом переводит взгляд на колдуна с супругой. Или на то, что от них осталось. Наверняка в живом мире все выглядит пристойно, но здесь они выглядят как два древних остова, переплетенных вместе, словно в попытке урвать у вечности последний поцелуй.
- Коленька, душа моя, - убедившись, что от колдуна уже никакой опасности, Яков встает на колени перед Темным, сжимая в руках его холодные ладони, заглядывая в черные, изнутри темным огнем полыхающие глаза. - Возвращайся. Рано тебе так далеко ходить, мальчик. Иди ко мне.
По бледной, исчерченной сеткой черных вен щеке стекает слеза, за ней еще одна, длинные ресницы едва вздрагивают, и Яков рывком поднимается, обхватывая ладонями бледное, осунувшееся лицо.
- На голос мой иди. Прости, что не доглядел за тобой, прости, что не сберег. Дай вину загладить, дай научить тебя всему, чему только захочешь, - Яков прикасается губами к холодному, словно у покойника, лбу, закрывая глаза и, почувствовав слабый, неумелый отклик, одним рывком вытаскивает Николая вслед за собой, как тогда из запертого гроба.
- Не бойся, душа моя, - Яков ловит его, заставляя смотреть только на себя. - Что бы ни случилось, оно уже закончилось.
- Она… она сказала, что больше не может так жить… - Николай смотрит не моргая, а слезы все текут по его щекам. - Что не хочет - так.
- Коленька, - успокаивающе шепчет Яков, проходясь ладонью по темным волосам, заодно уж и мысли чуть приглаживая.
- Что он ей обещал - если я сам не соглашусь, не настаивать…
- Николай…
- Что она не сердится на меня, что понимает… Нельзя так. Только не так… Вы ведь правы были до последнего слова, Яков Петрович…
- Тише, хороший мой, - Яков прислушивается к шагам на первом этаже - Бинх скоро уже по второму разу осмотрит этаж, а значит, скоро поднимется сюда, нельзя ж его вечно мороком водить.
- Я понятия не имел, что они собирались… - всхлипывает Николай, вцепившись Якову в предплечья.
Яков представляет - около дюжины минут прошло с тех пор, как стало ясно - дом колдуна рушится. И все это время, обернувшееся для Тёмного страшной, прогнившей клеткой, маленькой вечностью с трупным запахом, он, провалившись вслед за самоубийцами глубже, чем мог выбраться, наблюдал, как жизнь покидает почти всемогущего древнего колдуна и его внешне прекрасную супругу. Сколько прошло? Два столетия так уж точно, столько бы Данишевская должна была в земле гнить.
- Все закончилось, Коленька. Ты молодец, дождался меня, - Яков дает ему прижаться теснее, обнять, пока Бинх поднимается по лестнице, пока тщательно осматривает первые по коридору комнаты.
- Кольцо ваше помогло, Яков Петрович, - признается Николай, тяжело дыша Якову в грудь. - Держало. Я боялся, что с вами что-то… и вы за мной не придете…
- Я за тобой и с того света приду, - честно признается бес, наклонившись, чтобы поцеловать черноволосую макушку. - Коленька, постарайся чуть успокоиться. Александр Христофорович сейчас дойдет и до нас. Справишься? - Яков вытирает тыльной стороной ладони мокрые щеки писаря, наконец-то оборачиваясь, чтобы глянуть на Данишевских.
Елизавета сидит на коленях супруга, в кольце его рук, обняв за шею, а вторую руку безвольно опустив - на полу, откатившись на метр, лежит пустой бокал, расплескавший остатки едко, ядовито пахнущего вина по дорогому паркету.
К моменту, когда Александр Христофорович с остальными доходят-таки до гостиной, Николай, вытеревший глаза предложенным Яковом платком, просто сидит и неотрывно смотрит на Гуро, тщательно осматривающего Данишевских, словно боится, что тот пропадет, несмотря на все заверения беса.
Да Яков его и не винит, от Николая разит пережитым ужасом и не один день понадобится, чтобы привести мальчика в чувство.
И уж точно не здесь, не в Диканьке. Впервые за многие годы службы Яков подумывает об отпуске, пусть и непродолжительном.
- Вы бы хоть кликнули нас, Яков Петрович, - ворчит Бинх, осуждающе взглянув на Николая, совершенно никак не отреагировавшего на их появление.
- А зачем? - Яков внимательно вглядывается в зрачок Алексея, затем аккуратно опуская еще теплые веки. - Здесь-то уж точно никакой опасности быть не может, Александр Христофорович, а внизу - мало ли.
Яков отвлекается на Якима, захлопотавшего вокруг Гоголя - тот едва заметно вздрагивает, когда слуга подходит близко, и беспомощно косится на Якова, словно умоляя о помощи.