Крестовский треугольник

— Они ко мне приставали… — тряся головой, бабка вглядывалась белесоватыми мутными глазами в участкового. Ее обвисшее морщинистое лицо ничего не выражало. Седые волосы, сколотые желтым пластиковым гребнем, вываливались из прически и торчали клочьями. — Вот этот особенно, — старуха показала на Романа.

— Он меня за руки хватал и обниматься лез…

— Крестовский, да ты, я смотрю, вообще очумел! Не только с мужиками зажигаешь, но и к старушкам пристаешь! — Виктор громко заржал, краснея лицом. — Ну, блин, ваще… Столько за вечер о тебе узнал…

Проржавшись, он громко со звуком выдохнул, утирая выступившие на глазах от смеха слезы.

— Ну, бабуля, ну даешь! Молодец… — его еще временами потрясывало от хохота.

Роман стоял бледный как полотно, и смотрел на свояка. Он не знал, как воспримет Виктор слова, сказанные старухой. Если он ей поверит, то скандала не избежать.

— Ладно, бабушка, пойду я. Не бойтесь, они больше к вам приставать не будут. Я прослежу. — И, повернувшись к выходу, произнес: — Идешь, Раскольников?

Когда Роман с Виктором вышли из подъезда, последний повернулся к родственнику:

— Тебя до дома подвезти?

Роман хотел сказать, что на машине, но осекся, вспомнив, что наплел свояку о пьяных посиделках. Оказавшись внутри ментовского «бобика», родственник дружелюбно улыбнулся:

— Не бери в голову, Крестовский! Знаешь, сколько таких старушек у меня на участке? С крышей не все в порядке. — Заведя машину, Виктор вырулил со двора и продолжил: — Одна бабка соседям снизу на балкон кипяток лила. Мстила, за то, что те якобы ее микроволновкой облучают. Так и сказала: открывают дверцу в потолок, включают и ждут, когда она от излучения помрет, чтобы ее квартирой завладеть.

Он замолчал, в салоне повисла пауза. Слышалось только, как работает мотор и шумит коробка передач при переключении скоростей.

— Жалко их. Одинокие. Никому не нужны, вот и хотят привлечь к себе внимание, — после нескольких минут размышлений резюмировал свояк.

За окном мелькали пейзажи освещенных вечерних улиц. Свет фонарей и витрин отражался от снега, покрывавшего тротуары и крыши домов. Крупные частые снежинки носились в темном небе, застилая обзор, падали на лобовое стекло, таяли, и, не успевая превратиться в прозрачные капли, смывались работающими дворниками .

Часть 11

В баре царил полумрак. Затхлый запах, въевшийся в обивку мебели бил в нос с порога. Вдоль стен узкого длинного зала стояли столики для гостей. Высокие спинки видавших виды диванов отделяли пространство возле каждого из них, создавая иллюзию отельного кабинета. Под потолком в клубящемся сизом мареве сигаретного дыма тускло светили плафоны желтого стекла. Из динамиков негромко доносились звуки шансона. От беззвучного мельтешения ярких картинок на экранах плазменных панелей, установленных по углам, рябило в глазах. Над окнами и дверью висели шарфы, плакаты и флаги болельщиков «Зенита».

Никитин не сразу заметил Льва, сидящего в дальнем углу. Увидев школьного товарища, озирающегося по сторонам, Петров привстал с места и помахал. За те несколько месяцев, что они не виделись, приятель изрядно поправился. Воротничок синей рубашки, видать, не сходился на мощной шее, поэтому две верхние пуговицы её были расстегнуты. Темно-сиреневый галстук сбился набок. Редеющие темные волосы зачесаны так, что едва скрывают небольшую плешку на темечке.

Сергей Петрович подошел ближе и, пожав приветственно вытянутую руку, удобно устроился на свободном диване.

— Чего пьешь? – кинув короткий взгляд на высокую кружку с пивом, спросил Никитин.

— «Миллер». Заказал, чтобы скоротать время в ожидании.

— Понятно, — отозвался Сергей Петрович, блуждая взглядом по залу в поисках официанта. – Девушка, можно вас?

К столику подошла дама средних лет в длинном сером фартуке. Пуговицы белой сорочки в области груди пикантно натягивали ткань.

— Что будете заказывать? – не улыбаясь, спросила женщина.

Сергей Петрович, подняв глаза, уперся в пышный бюст. Почувствовал неловкость и перевел взгляд на бейдж:

— Будьте добры, Наташа, пива. А какое есть кроме «Миллер»?

— «Василеостровское» нефильтрованное. Светлое, темное… «Карлсберг»...

— Нефильтрованное светлое. И что-нибудь к пиву.

— Берете «Василеостровское» — получаете в подарок от нашего бара гриссини. Принести?

Никитин решил не показывать свою неискушенность в итальянской кухне, поэтому безропотно согласился на предложение. Дама окатила мужчину высокомерным взглядом и удалилась.

— Ну, как дела? Рассказывай, – кивнул Сергей Петрович.

— Да вроде ничего. Работаем. Людмила недавно к родителям ездила. Мать у нее хворает, второй год с постели не встает.

— Печально. А дети?

— Женька в третий класс перешел. А Севка, — Петров махнул рукой. — Оболтус! Всю кровь матери выпил.

— Что на этот раз?

— Ты представляешь, с другом в толчок зажженную петарду смыли. Всю школу с первого по третий этаж говном залило… Пришлось в ремонт вложиться… Паразит!– в сердцах выругался Лев.

— Себя в его возрасте вспомни.

Петров недовольно поморщился:

— Да когда это было? Тогда и времена другие были.

— Времена всегда одинаковые. Перерастет.

— Я, собственно, к тебе с этим и хотел обратиться. Кое-как директора успокоил... Он с меня слово взял, что переведу своего бандита в другую школу. Хотел тебя попросить по старой дружбе… может, возьмешь к себе?

— Слушай, Лев... У меня и так проблем по горло, мне только твоего балбеса не хватало!

— Ну, Серёга, ну… будь другом! Я в долгу не останусь!

Никитин в задумчивости почесал лоб. Петров хоть и криминалист, но в юридических вопросах подкован по-всякому лучше него самого. А в свете последних событий консультации специалиста были бы очень кстати, тем более работник следственного комитета наверняка имеет неплохие связи и в смежных с уголовным правом сферах, чем, возможно, Никитину придется воспользоваться.

— Ладно, — решился предложить взаимовыгодную сделку Сергей Петрович. — Но при условии, что ты мне помогаешь разобраться кое с чем.

— Так значит, я к тебе с документами на днях подъеду? – Петров заискивающим взглядом посмотрел Никитину в глаза.

— Подъезжай, — вздохнул Сергей Петрович, отпивая пиво из только что принесенной кружки.

— А у тебя что за проблемы?

— Да на работе… Вот и ты уже знаешь о моих перспективах, а тут развели шум…

— Закон подлости. Так в чем суть, расскажешь?

Никитин провел рукой по лицу от виска до подбородка и, поморщившись, продолжил:

— Недавно к нам из другого города мальчик перевелся. Мальчишка как мальчишка. Обыкновенный. На первый взгляд ничего особенного. Но тут выяснилось, что отец у него… как бы это сказать… нетрадиционной ориентации.

— Бывает, — скривился в ухмылке Лев. – Ну и что? Что тут такого?

— Вот и я так подумал. Ну и что? – Сергей Петрович развел руками. – Оно меня не касается и ладно. Но ведь нашлась активистка, выследила. Пинкертон в юбке! Пришла и поделилась своим «счастьем» с классной руководительницей. А та — тетка старой закалки, принципиальная. Навела шороху. Настропалила родителей письмо направить в попечительский совет, чтобы лишить отца прав. Якобы его аморальное поведение ставит под угрозу жизнь ребенка. Вся школа на ушах, только это и обсуждают… пацаненка сверстники гнобят вовсю. Драку учинили недавно… В общем, такие вот невеселые дела…

— И что? – Петров вальяжно развалился на диване. – Ты из-за этого переживаешь?!

— Ну да. Сейчас начнутся разбирательства, проверки, комиссии...

— Пф-ф, было бы из-за чего переживать?! Что, у кого-то доказательства есть, что мальчику угрожает опасность? Даже если попечительский совет передаст это в органы опеки, даже если те в суд подадут… Папашка придет и всем им в лицо плюнет. Скажет, не знаю, не видел, не состоял. Пойди докажи! Да даже и состоял. Если не было посягательств на половую неприкосновенность, то говорить тут не о чем. Серёга, забей и даже не думай! Ерунда какая! А проверки... так если нет ничего, пусть проверяют… Походят, походят, да и вернутся восвояси. Ну, не мне тебя учить, как проверяющих встречать! Еще и хвалебные отзывы напишут. Так что, расслабься и не паникуй! Давай лучше за встречу выпьем!