Там, где мы есть (СИ)

После возвращения из Европы, Робби Кэй принял неожиданное решение: он пока не будет продолжать свое образование, потому что не рассматривал никаких вариантов, кроме Университета Северной Колумбии, в который по понятным причинам не захотел подавать документы. Возможно, он вернется к этому вопросу через год, а пока возьмет тайм-аут и сосредоточится на актерской карьере. Родители, как ни странно, приняли его решение и отпустили в Лос-Анджелес, где возможностей для кинокарьеры было куда больше, чем в Хьюстоне. Правда, перепоручили сына чете Магуайеров, которые, пошутив что, наконец, усыновили Робби Кэя, с удовольствием приютили у себя и его самого, и его «девочку» — Роб даже не представлял, что на долгое время расстанется со своей машиной. Он проехал на «Мустанге» практически от одного побережья Штатов до другого. И это было еще одним его летним приключением. С тех пор как Роб перебрался в город Ангелов, в его жизни произошло много перемен: новые места, новые знакомства, новые связи, приглашения на различного рода мероприятия, деловые предложения и кастинги. Съемки «Холодной луны» в очередной раз отсрочили на год, перенеся их на начало декабря, и Робби с удовольствием принимал приглашения на прослушивания в другие проекты. Он даже снялся в одном малобюджетном фильме, потому что для него не так была важна материальная сторона вопроса, сколько сам процесс и атмосфера съемок, по которым он успел соскучиться.

Kutless — Come Back Home

А вот в другой реальности Робби Кэю скучать не приходилось. В его Неверлэнде постоянно что-то происходило. В основном благодаря иллюзиям, что устраивал Питер Пэн, для Потеряшек, которые попадали в его волшебный мир, и которых следовало переправлять в их реальности согласно правилам. Вот только в правилах появлялись все новые исключения, помимо тех, которые они уже пережили.

Во-первых. Мальчишки стали появляться в Неверлэнде не только привычным способом через порталы, которые открывались на мгновение, чтобы дать потерявшимся на Границе Миров душам шанс отыскать свои реальности или получить от Хранителя Снов новые. Иногда Капитан Киллиан Джонс доставлял на остров Потеряшек. Случалось, что он вылавливал мальчишек в нейтральных водах Границ Миров, обычно недалеко от радужного купола Неверлэнда. Но чаще Киллиан выкупал их у других пиратов, которые за приличное вознаграждение с удовольствием продавали ему такой «живой товар». Но с особой радостью пираты избавлялись от «бракованного» товара — Капитан Джонс забирал и таких, у кого не было или имени, или реальности, потому что продать на невольничьих рынках таких Потеряшек было чрезвычайно трудно. С мальчишками, у которых были потеряны реальности, у Питера Пэна проблем не возникало — в конце концов, всегда можно создать новую реальность, восстановив ее по крупицам воспоминаний, которые всегда можно «разыскать» в подсознании. Сложнее было с теми, кто терял свои имена. Для таких Потеряшек переходные порталы не открывались, и Питеру, чтобы получить «ключ», приходилось вытаскивать реальные имена уже из глубин сознания, до которого было нелегко добраться. На это требовалось куда больше времени, чем для создания новой реальности. Но попадались и такие, у кого «увидеть» имя даже в их сознании не получалось с первого раза, и тогда мальчишки переходили в ведение Феликса и под наблюдение Хеллиона — у мальчика были свои способы добраться до реальных имен Потеряшек.

Во-вторых. Так как Хеллион перенял у Питера кое-какие магические способности, то помимо помощи с добычей реальных имен, он частенько помогал Пэну в создании переходных иллюзий, которые стали куда грандиознее и реалистичнее, чем были раньше. Бывало, что совместными усилиями они отправляли сразу по несколько Потеряшек в их реальности из одной-единственной иллюзии, но которая могла иметь несколько уровней. Как в игре-квесте — когда одна открытая дверь открывала следующую. И каждый раз они усложняли свои иллюзии, дополняя новыми уровнями и головоломками, увлекая мальчишек своими вымышленными Мирами.

В-третьих. В Неверлэнде появились не закрывающиеся порталы, которые принадлежали Сидни, Бену и… Призраку. Да-да, у белого волка тоже была другая реальность, в которую он иногда уходил, но неизменно возвращался — невозможно навсегда уйти оттуда, куда зовет сердце, и неважно, что оно волчье. А вот у Сид с Беном, которые тоже иногда ненадолго покидали Неверлэнд, для возвращений была несколько другая причина — Хеллион. Их брат мог уйти из Неверлэнда только в ахроматический мир Листерии, с которой теперь была связана его реальность. Сидни, узнав о судьбе Хеллиона, предсказуемо устроила взбучку Феликсу, Киллиану, а заодно и Питеру. И если Феликс с Киллианом хотя бы знали в чем были виноваты и были, в общем, готовы к такому сценарию, то Питер, надо сказать, просто попал под горячую руку. Сид рвала и метала. А успокоилась только попав под влияние самого будущего Верховного Мага Листерии, который и помог сестре рассудительно взвесить ситуацию, в которую они все попали. Кто знает, чем бы закончилось их опасное приключение, если бы не Хелли? Скорее всего, они бы действительно разбились о листерийскую границу или растворились в ней. А может быть, были бы пойманы Службой Охраны Верховного Мага и томились в тюрьме, если бы не были казнены сразу без суда и следствия. Последнее было маловероятно: никто бы не посмел их тронуть — медальон, который Феликс снял с листерийского Мага, был их защитой, но Сидни знать об этом необязательно. В общем, Хелли убедил сестру, что у них не было другого выхода, и что будущая судьба его не пугает. И все же юному Магу Листерии было строго-настрого запрещено приближаться к нестабильному порталу, который мог затянуть его в себя. И пока Хеллион находился под неусыпным наблюдением Феликса, Питер был спокоен за судьбу мальчика.

В-четвертых. Видимо, Неверлэнд все же запутался окончательно, чувствуя своего Хозяина не только в Капитане Джонсе, с которым Питер разделил как свое подсознание, так и сознание, а следовательно — и воспоминания обо всех реальностях. Неверлэнд чувствовал Пэна и в Хеллионе — в маленьком мальчике, который мог не только имитировать Хранителя Снов, а благодаря перенятым у него кое-каким способностям, по сути, быть им. И у Питера появилась возможность уплывать за границы своего Неверлэнда, не беспокоя остров своим отсутствием. Он обнаружил это совершенно случайно.

Киллиан всегда уплывал из Неверлэнда, если Питер предупреждал его о своем длительном отсутствии. И однажды Питер никак не мог расстаться со своим Кэпом — иногда ночи бывает действительно мало. Поэтому, когда на рассвете «Веселый Роджер» отплыл от острова, Питеру захотелось во что бы то ни стало проводить Киллиана хотя бы до границы Неверлэнда. Можно было перелететь на корабль, но Питер не хотел, чтобы команда знала, что он на борту — пираты все же побаивались Хозяина Неверлэнда, памятуя о его суровом нраве. А вот по щелчку пальцев материализоваться в капитанской каюте — это было именно то, что нужно.

Капитан Джонс никогда не оставался на мостике, когда его галеон покидал пределы Неверлэнда, предпочитая ожидать пересечения границы в своей каюте. Он и сам не понимал, с чем это было связано. Но его каждый раз охватывало какое-то странное беспокойство, от которого сердце мучительно ныло так, что отдавалось в несуществующей левой ладони фантомной болью. Киллиану почему-то казалось, что остров пытался его удержать. И его отпускало только тогда, когда «Веселый Роджер» пересекал границу Неверлэнда. Киллиан взял с полки книгу, которая должна была хоть немного отвлечь его от неприятных ощущений, и на мгновение вспомнил о своем мальчике, который, скорее всего, уже ушел в свою другую реальность.

Киллиан никак не реагирует на движение воздуха за своей спиной — скорее всего, Мистер Сми послал кого-нибудь доложить о том, что «Роджер» вышел из бухты и взял курс к ближайшей границе, хотя он не слышал характерного звука открывающейся двери. Но когда он улавливает знакомый запах — его запах, и чувствует затылком чужое дыхание — его дыхание, а начавшее охватывать беспокойство вдруг исчезает, его сердце почти захлебывается неожиданной радостью.