Там, где мы есть (СИ)

— Хорошо… Должен же быть выход из этого замкнутого круга. Мы просто не видим его… — Хеллион задумывается, забавно кривит губы и морщит нос. — У мальчишек здесь сознание не работает совсем… И нам приходится идти на все эти ухищрения, как, например, залезать в спящее подсознание. Но ведь Киллиан Странник, — глаза у мальчика загораются от внезапно осенившей его мысли. — А у нас — у Странников — случаются проблески сознания. И именно поэтому мы помним свои реальные имена даже здесь — в Неверлэнде. Я, например, помню. И мы знаем, что Феликс тоже помнит. А значит, рано или поздно Киллиан все равно вспомнит свое реальное имя.

— Не вспомнит.

— Почему?

— Я «закрыл» Неверлэнд для его сознания.

— Так открой… — Хелли недоуменно пожимает плечами, потому что для него все вполне очевидно. Теперь и для Питера это очевидно. Вот только как объяснить мальчику, что такую «шутку» Робби Кэй провернул с сознанием Колина ОʼДонохью в их настоящей реальности. — Дай ему шанс, чтобы он мог сделать свой выбор. Вот увидишь, он вспомнит все куда быстрее, — мальчик загадочно улыбается.

— Это почему? — левая бровь Питера изгибается в недоумении, потому что он действительно не понимает Хеллиона.

— Феликс думает, что Неверлэнд не убил Киллиана только потому, что принимает его за Хранителя Снов. Ну-у-у… — Хелли смешно вытягивает губы, а щеки вспыхивают легким румянцем, — …после того, как ты разделил с Киллианом воспоминания о ваших реальностях, смешал ваши подсознания. В общем, Неверлэнд чувствует в Киллиане тебя. Так может, у него есть и твои способности Хранителя? Например, хорошо помнить все свои реальности.

— Господи… — Питер знает о теории Феликса, и даже с ней согласен, но ему становится неловко от мысли, что этому мальчику известно, как именно они с Киллианом «смешивали» свои подсознания. — Эту мысль Феликса ты тоже поймал, потому что она слишком навязчива?

— Не-е-е-т… — мальчишка срывает длинную травинку, закусывает стебель зубами и растягивает губы в широкой улыбке. — Феликс умеет держать свои мысли при себе.

— Интересно, как он отреагирует, когда узнает, что ты «залезаешь» и в его голову тоже?

— Но ты ведь ему ничего не скажешь? — улыбка исчезает с лица Хеллиона, когда он втягивает голову в плечи и заискивающе смотрит Питеру в глаза до тех пор, пока тот не качает головой, соглашаясь не выдавать секрет Хеллиона. — Кста-а-а-а-ти… Я ведь знаю свое настоящее имя, а значит могу стать пленником Неверлэнда.

— Не можешь.

— Это еще почему? — мальчик супит брови, не понимая, где он просчитался.

— Твоя реальность принадлежит не тебе, а Листерийскому медальону.

— Вот же черт… Ну, как же так? А я ведь надеялся…

Питер хохочет, когда Хеллион корчит забавные рожицы, и думает о том, что этому мальчику удалось развеять все его сомнения по поводу Киллиана и их будущего, а еще о том, что все же нужно создать парочку защитных амулетов, которые помогут держать мысли в тайне от этого несносного мальчишки.

Вечеринка по случаю премьеры первой серии четвертого сезона сериала, в котором Робби Кэй снимался в роли Питера Пэна, была в самом разгаре. Правда, Роб уже не имел к четвертому сезону никакого отношения. Но чета Магуайров заявила, что раз уж он их «приемный сын», и Таня настаивала на том, что он просто обязан быть со своей семьей на этом мероприятии, и Робби согласился. В конце концов, почему бы и не встретиться с бывшими коллегами? Тем более что одного из коллег там точно не будет. Сара Брикс сообщила Робу, что Колин ОʼДонохью улетел на неделю в Дублин — навестить семью, которая на время его съемок в новом фильме вернулась домой. Робби довольно спокойно перенес просмотр самой серии. Хотя, когда примерно где-то на двадцатых минутах в кадре появился Киллиан Джонс, он поймал себя на мысли, что ему хочется сбежать из зала. Но давать повод для очередных слухов про его снобские замашки он не собирался и в моменты появления на экране Колина переключал свое внимание на телефон, делая вид, что ему нужно срочно кому-то ответить. Потом было непродолжительное официальное общение с фанатами, которое плавно перетекло в фуршет и совершенно неофициальную довольно веселую приватную вечеринку. Робби всегда утомляла суетливая и шумная многолюдность таких мероприятий, но уехать он не мог — «приемный сын» обещал доставить домой своих «приемных родителей», которые эти вечером по договоренности с Робом были свободны от руля и могли позволить себе выпить с друзьями стаканчик другой. Робби же весь вечер довольствовался безалкогольными коктейлями и неспешно потягивал очередную порцию, сидя в самом темном углу, который выбрал для своеобразного уединения, и с интересом наблюдая за людьми в зале: вот там — небольшая группка сценаристов-режиссеров-звуковиков произносила очередной воодушевляющий тост и беспрестанно звенела бокалами; а вот там — такой взрыв хохота могла спровоцировать только Лана с ее любовью к анекдотам «по поводу»; в противоположном углу зала Шон общался с Робертом Карлайлом и судя по всему, «приемные родители» пока не собирались покидать этот праздник однаждысказочной жизни. Робби отставил на столик опустевший стакан, откинулся на спинку довольно уютного диванчика, поерзал, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза. Со стороны, если бы кто-то смог разглядеть его в затемненном углу, могло показаться, что он спит, но на самом деле Робби захотелось связаться со своей другой реальностью, чтобы убедиться, что там… его никто не ждет.

Breaking Benjamin — Without You

В его Неверлэнде в очередной раз произошли события из ряда вон выходящие: Бен сбежал в Листерию через портал Хеллиона прямо в день своего совершеннолетия. Почему именно в Листерию? Хеллион утверждал, что его брат был влюблен в Хильду Милд и сбежал именно к ней — он знал, что у Бена были такие мысли, но не думал, что брат решится на такое безрассудство. Сидни, действительно почувствовав Бена в Листерии, пришла в ужас, что брат влюбился в женщину, которая ему годилась если не в матери, то уж в очень старшие сестры точно.

— Черт! Хелли, ты должен был рассказать мне о мыслях своего братца! — всегда спокойный и уравновешенный Феликс, оправившись от первичного шока, пришел в бешенство. — Зря только рисковали, вытаскивая из Листерии этого… гаденыша, — последнее Феликс процедил сквозь зубы и сплюнул на землю.

— Не смей называть моего брата гаденышем! — Сидни вспыхнула от негодования, топнула ногой и сжала кулаки.

— О! Прости великодушно! — Феликс театрально поклонился девушке. — А как его еще называть?! Хотя ты права, Бен не гаденыш…

Этот диалог на повышенных тонах происходил возле традиционного вечернего костра, на посиделках у которого Бен не появился, и это вызвало у всех подозрение. И теперь, когда выяснилось, что Бен тайком сбежал в Мир, которому было уже принесено немало жертв, эмоции захлестывали и били через край. Все наблюдали за перепалкой Феликса и Сидни — мальчишки притихли так, что был слышен лишь треск костра, и даже волки, сидевшие чуть в стороне, прижали уши. А Питер ловил себя на мысли, что ему уже доводилось видеть такой диалог на эмоциях, и между Сид и Феликсом снова «искрило» как в первый день их знакомства.

— Он идиот! — Феликс усмехнулся тому, что нашел для Бена более правильный эпитет. — Твой брат, Сид, идиот! С этим определением ты согласна?!

— Согласна! — Сид «выплюнула» свое согласие Феликсу практически в лицо, а потом вздохнула и, потупив взгляд, кивнула, соглашаясь, что… — Он идиот, Феликс. Только с одной поправкой — он влюбленный идиот.

— Эта поправка не оправдывает его глупого поступка и никак не влияет на ситуацию, в которой он оказался, — Феликс вздохнул, глядя на поникшую Сидни, и покачал головой. — Что делать-то будем? — это уже вопрос не к девушке, а ко всем собравшимся.

— Для начала давайте все успокоимся, — Питера ситуация с Беном тоже совершенно не радовала и у него тоже было множество определений поступку Бена, но эмоции никогда не помогают в разрешении проблем. — И объясните мне, ради бога, кто эта Хильда, ради которой Бен решился променять безопасный цветной Неверлэнд на серую мрачную Листерию?